— Значит, все задумала моя мать. Решила посадить на трон бастарда, а от меня избавиться. Женщины, это вполне в их природе, коварство и жажда власти! Только моя дикарка не такая. Надеюсь, когда верну, избавлю от чувства страха, и она расскажет свою историю, раскроет тайны.

Если она еще живая…

Быстро отогнал от себя эту мысль. Нет, мать ничего ей не сделает, прибережет на случай, если я найду ее. А я найду.

— Я допросил Кайлу, снова, — замялся Юэн. — Если говорить коротко, я ошибался в расчетах. Королева Гленна не подсылала ее тебе, она рассчитывала посадить на трон Максимилиана, думала, наверное, что им управлять будет легче. Но потом ты неосторожно сделал бастарда, и королева придумала более изящный план.

Конечно, контролировать маленького ребенка легче, чем взрослого мужчину. Максимилиан не был послушным маменькиным любимцем, он тоже гордый, независимый дракон, и он предан мне, вряд ли пошел бы на измену. Но матери и не нужна была его помощь, никто не узнал бы, как именно я умер.

— Мне нужна не только Пальмира, но и мальчик. Я не признаю его наследником, но обеспечу достойную жизнь. Все-таки я дал ему жизнь, и в ответе за него.

Юэн снова замялся.

— Сложная ситуация, Морай, прости за мои слова, но от ребенка лучше избавиться. Он — Сайбер по крови, дракон. Если женишься, и заведешь детей, бастард все равно будет старшим сыном, и однажды вполне сможет кинуть вызов твоим законным детям. И я не говорю уже о том, что много лет его растила твоя мать, наверняка настраивала против тебя, внушила, что он непременно займет трон, станет правителем.

— Я не могу убить… ребенка, которому дал жизнь.

Мой друг потупил глаза.

— Ты же знаешь, что порой королевская кровь проливается во имя общего блага. Главное — чтобы ее пролили те, кто имеет на это право.

Иногда короли, королевы, наследники погибают на охоте, или у них оказываются больные сердца. По официальной версии. Наверное, моя мать приберегла бастарда в качестве запасного варианта, а сама затеяла отбор, чтобы женить меня, контролировать с помощью молодой жены. Если бы я и жене не дался — избавилась бы от меня без сожалений, дождавшись, однако, официального наследника. Сколько ходов оставила, королева шахматной доски! Тварь беспринципная, как отец вообще мог жениться на ней?

— Как думаешь, может ли она быть причастной к смерти моего отца?

Лицо Юэна вытянулось так, что я невольно рассмеялся.

— Морай, я понимаю, ты на взводе, но она любила покойного короля, при нем была главной во дворце, даже в политику лезла… то есть влияла. Вряд ли королева избавилась бы от мужчины, при котором так высоко вознеслась.

Тоже верно, но я уже ни в чем не был уверен, зато был готов любую вину возложить на ее плечи. Пока я боролся с внешними врагами, срывал интриги иноземных лазутчиков, отстаивал границы самой могущественной державы на свете, настоящий враг ожидал моего краха в моем же доме. У меня и раньше были причины считать мать неидеальной (чего только стоит скандал с сиротами в приюте!), да и о причине ее любви к Маргарет Олдголд я догадывался, подозревал, что она хочет влиять на меня с помощью молодой девушки, но свержение, убийство, захват власти — это слишком даже для нее.

Кому вообще можно верить?

Вдруг прямо посреди комнаты заклубился синий дым, пространство уплотнилось, словно наступил конец всего сущего. Мы с Юэном приготовились к битве, я призвал силу дракона, и не отрывал взгляда от спирали, которая спустя минуту превратилась в…

— Это же проход! — воскликнул мой друг за секунду до того, как по ту сторону показалась темная фигура.

— Ваше величество! — из спирали вышел никто иной, как герцог Марко Караваджо. — Я нашел их след, они на северо-западе.

Вместо гнева я вдруг ощутил полное спокойствие.

— Скажите, этот проход создали вы? Род Караваджо потому и вознесся так высоко, что был полезен в военных операциях. Ваши предки могли переправить отряд куда угодно, выполнить сложнейшее одиночное задание без прикрытия. Это удавалось с помощью сих… спиралей?

— Мы называем это порталом, то есть дверью, — мрачно произнес герцог. — Я все объясню, но сейчас мне нужна ваша помощь. Моя семья находится в заложниках у вашей матери, следы ведут в Стоундез. Я открыл портал в каждом уголке страны, и обнаружил их, но старинный замок хорошо укреплен, там всюду наемники. Наверное, королева пытками выбила правду, и меня ожидают. Ей нужен открыватель порталов.

— Пальмира тоже обладает даром?

— Нет, только мужчины нашего рода. Мои сыновья еще сильно маленькие для открытия дверей, для этого нужно много энергии и контроль.

— Почему вы молчали? — сурово спросил Юэн. — Герцог, это же измена королю.

Разумеется, я не оставлю Марко без наказания, но позже. Сначала мы должны найти мою мать и заложников. Мою Миру… Если лишу ее брата титула — не смогу жениться на девушке. Хотя можно сослаться на метку истинности, или сделать своей наложницей. Ну нет, для истинной невесты дракона это слишком унизительно, да и не виновата девушка в ошибке своего названого брата. Я не смогу стать ее мучителем: нет ничего такого, чего я не смог бы простить возлюбленной дикарке.

Пальмира

Если кто посмотрел бы на нас со стороны — пролил бы слезы умиления: милая женщина сидит на кушетке, я устроилась у ее ног на подушке, этакая мирная картина на тему дочки-матери, но в действительности…

Королева целыми днями расспрашивала меня о моем мире, многое ее удивляло, поражало, но, когда я недостаточно интересно что-то описывала, она срывала на мне злость, как правило с помощью пощечин. Дети Марко попытались открыть портал, им не удалось, разумеется, но Гленна не отчаивалась, заставляя их заниматься без перерыва. Исла содержалась под стражей, я ее почти не видела, и просто пыталась угодить королеве, дожидаясь часа, когда Морай придет за нами. Главное — выживание, а за обиды она ответит потом.

Устав от беседы, главная гадина отослала меня в камеру, а сама приказала подать ей ужин. Я покорно убралась из комнаты, придумывая самые жестокие формы пыток для нее. Разумеется, ничего из этого я бы не сделала, но приятно было немного помечтать.

Подойдя к неудобной лежанке, я повернулась к крохотному окну, забранному решеткой. Меня перевели из старой ужасной камеру в другую, такую же отвратительную, но чуть более удобную. Прав был стражник, не надо противиться королеве. То есть конфликтовать открыто, чтобы не усугублять положение. Оно и так шаткое.

Позади меня раздалось неуверенное покашливание. Тот самый стражник стоял у двери, переминаясь с ноги на ногу.

— Вы можете быть свободны, — я улыбнулась ему, указывая на дверь. Хоть он и был конвоиром, я по-прежнему оставалась леди Караваджо, раз Марко принял меня в семью.

Однако стражник закрыл дверь… оставшись в моей темнице.

— Простите, миледи, у меня задание от королевы.

Не тратя ни секунды, схватила чашку с водой, и постаралась ударить мужчину по голове, но тщетно: он легко перехватил руку, выбил чашку, и повалил меня на лежанку.

— Мне жаль, но приказ есть приказ.

История повторилась в третий раз: сначала Макс, потом — Морай, теперь — безымянный стражник, все хотели овладеть моим телом. Только на этот раз меня мучали по приказу твари-королевы.

— Почему, я ведь не противилась ей?

— Королева хочет проверить, отразится ли это на вашей связи истинности, или нет. Еще раз простите меня!

С этими словами он легко сорвал с меня простенькое платье, любое сопротивление оказалось неэффективным. Глаза, еще минуту назад полные вины, полыхнули желанием, первобытной жаждой. Он перехватил мои руки, прижал к лежанке, и принялся целовать тело, которое вместо отвращения поддалось ему, налилось истомой.

Метка загорелась на пальце, причиняя боль, и помогла избавиться от наваждения.

Неужели опоили? Королева хотела отомстить сыну, выставив меня шалавой? Сами виноваты, я долго сдерживалась!