Дед Макар торжественно провозгласил:

— Так что, молодые люди, ежели вам не противопоказана компания деда Макара, ежели вам с ним не будет скучно и устраивает такой транспорт, как дедов драндулет, то имеется, как говорят в народе, такое предложение — прокатиться до Донца и проверить, не появились ли там первые грибки, маслята например. Ну как?

Ляна, услышав это, запрыгала посреди двора, захлопала в ладоши, поглядывала то на деда, то на Харитона, выкрикивала:

— Едем, едем, едем!

— А Харитон? — полюбопытствовал дедушка.

— Харик не какой-нибудь истукан, он только и мечтает о путешествиях. Верно ведь, Харик? Ну, не молчи!

Харитон, может, и не молчал бы, да ведь разве вставишь слово, когда говорит Ляна?

Она все за него решала, уверенная, что, подобно волшебнику, на расстоянии читает и угадывает его мысли, желания.

— Только, Харитон, надень тапочки, брюки и рубашку с рукавами, а то в лесу полно боярышника, барбариса и других колючек, весь обдерешься. Беги скорее, а вы, дедуся, подождите. Я быстренько, надо же с собой чего-нибудь прихватить… Огурцов свежих, помидорчиков. Я этого Харитона знаю — не успеем до реки доехать, а он уже есть захочет. Все они, мужчины, одинаковы… А для вас, дедуля, взять кофе в термосе? Пива вам нельзя за рулем, а кофе или чаю прихвачу…

Макар Ерофеевич усмехался, не перебивал ее, потому что он, как и все деды на свете, без памяти любил внучку, и каждое ее слово, даже такое, которое Харитон считал большой глупостью, ему казалось остроумным, значительным.

Ляна расположилась на переднем сиденье, рядом с дедушкой. Харитон на это место не претендовал, сожалея, конечно, что не сидит впереди — оттуда виднее, а ему не хотелось ничего пропустить.

Дедушка Макар мастерски управлял машиной: она как бы сама катилась, мягко, плавно. Не любил Макар Ерофеевич быстрой езды, это Харитон понял сразу. Вскоре они выбрались из поселка, выехали в степь, покатили шоссейной дорогой, ведущей куда-то в степную даль. Мимо, навстречу им неслись тяжело нагруженные грузовики, летели «Волги» и такие же, как у них, «Москвичи». Впереди покачивались бесконечной чередой машины, за ними тянулся длинный подвижный хвост.

Дед Макар и Ляна на это не обращали внимания, а для, Харитона все было новым, необычным и как будто не настоящим. Ему было понятно, что бежали рядом грузовики и легковушки, управляемые профессиональными шоферами, ведь иначе и не могло быть. Но вот чтобы так старик катил, да еще на собственном «Москвиче» — подобного Харитон себе представить не мог. Он сидел на заднем сиденье, подсчитывал встречные машины, старался охватить взглядом степные дали и одним ухом прислушивался к разглагольствованиям Ляны.

— Дедушка, а вы нас с Харитоном научите рулить? Вы знаете, дедушка, мне так хочется водить машину, так хочется, что даже во сне снится! И Харитон, я знаю, тоже не прочь пошоферить, хотя и не говорит об этом. А я по глазам вижу. Он только такой скромный, что не попросит, а сам хочет. Все ребята мечтают быть шоферами, но кто им доверит машину? Они сумасшедшие, они сразу лихачат, а мы, девочки, совершенно другие, делаем все серьезно. Хотя, правда, и Харик наш молодец, не зарывается. Ну, а если только попробует — сразу поставлю на место…

Говорилось не совсем приятное для Харитона, но все окружающее, вся гамма чувств, живших в его сердце, заглушала Лянину болтовню, он ее слышал как бы сквозь сон, даже согласен был с Ляной, что ему и в самом деле больше всего хотелось бы самому водить машину. Не вникая в стрекотню Ляны, он представлял, как бы оно выглядело, если бы он, Харитон, сидя за рулем, вот на таком «Москвиче» прикатил бы песчаной улицей, волоча за собой хвост пыли, в Боровое… или лучше в Бузинное. В Бузинном долго бы не задержался, свернул бы на дорогу, что ведет к лесной хате, подкатил бы к сторожке, оглушив ревом сирены Тузика и Рекса; они сразу, подобрав хвосты, спрятались бы под сарай, а на веранду бы выскочила Яриська, за ней Митько, узнали бы Харитона, подбежали к машине; Яриська стояла бы ни жива ни мертва, сцепив руки, а Митько сразу же попросился б в машину. Харитон великодушно распахнул бы перед ними дверцы, сказал: «Садитесь, чего уж там…» Покатили бы лесными дорогами, распугали бы лесных обитателей, полюбовались лесными полянами, побродили б в лесных чащах. Да, неплохо бы научиться водить «Москвич», а еще лучше прикатить на нем в далекие придеснянские края…

Харитон вздохнул, прогнал от себя прекрасные видения, посмотрел туда, где простиралась ровная лента шоссе, где на горизонте вдруг появилось нечто похожее на дождевую тучу. И тут же догадался, что это не туча, а та самая дубрава, о которой говорила Ляна.

Дед Макар следил за дорогой, цепко держась за руль. Харитон видел дедову морщинистую шею, загорелую до черноты, седые, зеленоватые волосы и про себя удивлялся — такой старый с виду и так молодо держится. А Ляна тарахтела о том, что, когда они с Харитоном вырастут, техника достигнет уровня, при котором человек ничего, делать не будет без помощи механизмов и собственная автомашина станет такой же необходимостью, как обычная самописка или расческа. Харитон, слушая эту фантастику, пренебрежительно фыркал — ведь на подобное фантазирование способны только такие несерьезные люди, как Ляна, но не перечил, потому что ему нравились Лянины рассуждения. Его снова обуревали мечты, он представлял себя за рулем, дороги вновь вели его к далекой лесной сторожке. Только на этот раз он был уже взрослым и встречала его тоже взрослая Яриська. Она стояла перед ним, виновато потупившись, не зная, как оправдаться в том, что когда-то столь сильно обидела Харитона.

Преодолев высокий холм, машина сначала бежала по косогору, потом спустилась в котловину. Харитон так и не заметил, когда на дне котловины вдруг возник сказочный лес, блеснула кривая полоска реки. Только теперь понял — то, что он раньше принимал за черту леса, — продолжение той же бескрайней степи, а то, что дедушка называл дубравой, оказалось зеленой полосой в пойме реки, того самого Донца, о котором он слышал, живя на Десне, читал в учебниках.

Дед Макар подтвердил Харитонову догадку:

— Вон он, наш Донец, Харитон. Не Днипро, а тоже река…

Харитон промолчал, хотя полностью был согласен с дедушкой.

— Ой, дедуся, разве можно Донец равнять с Днепром. Днепр — это чудо, краса и величие, а Донец узенький. Вот если бы вы повидали Десну…

К удивлению Харитона, дедусь ответил:

— Почему не видал? Мы, Журавлевы, тоже с Десны. На Десне, внучка, родились, а то где ж?

Харитон собственным ушам не поверил, думал, морочит голову Лянин дедушка. Привык к тому, что старшие почему-то любят привирать младшим.

Машина тем временем достигла реки, проскочила мост. Харитон залюбовался не широким, но таким тихим и красивым Донцом, что у него даже под сердцем заныло — будто на Десну попал. За Донцом дед Макар сбавил скорость и, крутнув руль, свернул в сторону, выехал на полевую дорогу. Вскоре нырнули в лесную сень, попетляли узенькой дорожкой, укатанной многими колесами. Ехали долго, пока не очутились на просторной поляне, на краю которой виднелся густой зеленый камыш, а, за ним синел Донец, приветливый, ласковый.

Здесь стояло, замаскировавшись в кустах, несколько легковушек. Людей не было видно, только в камыше маячила чья-то соломенная шляпа да взвивалось не то ореховое, не то бамбуковое удилище. Дедушка выбрал местечко поукромней, поставил «Москвич» в холодок, скомандовал:

— Вот и приехали, вытряхивайтесь, воробьята!

— Вытряхиваемся! — крикнула Ляна и первой очутилась на поляне.

Они сидели в примятой траве, недалеко от воды, и слушали рассказ дедушки.

— Мы, Журавлевы, с Десны, — подтвердил прежнее, неожиданное даже для Ляны сообщение дедушка. — Не всегда Журавлевы жили в Донбассе.

Харитон молча слушал и представлял себе великую и необъятную землю. Десна, Бузинное, Боровое — это лишь точки, мало заметные, невероятно красивые, такие родные, неприметные уголки нашей земли.