Зиги развёл в стороны руки и с преувеличенной радостью прокричал:

— Добро пожаловать на Подстанцию второй лаборатории по изучению существ и происшествий Аномалии имени спасительницы нашей Баронессы!

По спине Нессы пробежал холодок, она нервно облизала губы и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Зиги сошёл с ума — в этом не оставалось сомнений. Винить себя в том, что не поняла этого раньше времени не было — нужно было выбираться из западни. Бессознательно рука Нессы потянулась к груди, где должен был быть зелёный камушек — её единственный шанс на спасение. Но на шее цепочки не было. Заметив движение её руки, Зиги хмыкнул и приподнял со стола подвеску:

— Ты что-то потеряла?

Несса отрешённо посмотрела на качающийся в возухе камень. На долю секунды ей показалось, что тот вспыхнул красным. Она покачала головой и опустила подбородок на колени, прикрыв глаза.

— Что я здесь делаю? — тихо спросила Несса.

Зиги улыбнулся и зачесал одной рукой волосы, прежде чем ответил:

— В лаборатории есть всë, но медицинский блок, — он развёл руками, — увы, не предусмотрен.

Несса ещё раз оглядела помещение, а точнее клетку с прозрачными стенами.

— У меня ничего не болит. Ты можешь меня выпустить.

— Нет.

Её раздражала эта улыбка.

— Зачем я тебе, Зиги? — произнесла она.

Мужчина зачесал двумя руками волосы назад и отвернулся к столу. Кажется, он не расслышал её вопрос. Некоторое время он писал что-то в тетради, пересчитывал колбы и водил кончиком чернильной ручки по полным губам.

Несса с молчаливым раздражением следила за действиями Зиги. Сейчас он был ей особенно противен.

Всё, что он делал раньше, вся его доброта, помощь и даже мастерски изображённая влюбленность — преследовали лишь одну цель: заманить её в ловушку.

Наконец, Зиги закончил строчить записи в тетради и звякать колбами. Он откинулся на спинку кресла и повернулся к Нессе, болтая ногой.

— Ты, наверное, гадаешь, что ты здесь делаешь? — начал он отвечать на её вопрос, но так словно она его ни о чем не спрашивала. — Почему я тебя сразу не отпустил? Наверняка строишь теории, предположения, заговоры?

Несса отвернулась и начала смотреть в сторону. На кушетке в соседней стеклянной камере кто-то лежал. Девушка уставилась взглядом в мышиного цвета макушку; лицо, окутанное проводами и трубками; десятки датчиков на теле и… возвышающийся огромный живот. Несса приподнялась, отказываясь верить своим глазам.

— О, я вижу ты узнала Юдифь Тремс, — хихикнул Зиги, довольно покачиваясь на спинке кресла. Несса не слушала его. Она опустила босые ноги на пол и подошла вплотную к стеклу. Мысли путались. Это не могла быть Юдифь, она же… умерла больше месяца назад. А живот… он не мог вырасти до таких размеров за пару месяцев, это же… противоестественно.

— Воссоздать условия, подобные женской утробе, невозможно даже в условиях лаборатории.

Несса вздрогнула, она не заметила, как Зиги встал и подошёл к соседней стеклянной камере. Только сейчас она осознала, что мембрана пропускала звук без искажения, но оставалась такой же твёрдой и прозрачной.

— Но нам удалось до определённой стадии вырастить эмбрион вовне, а потом перенести его в тело, — счастливым голосом вещал Зиги, не замечая отрешённого выражения на лице девушки.

«Тело», — повторила про себя Несса, глядя на то, что ранее принадлежало Юдифь Тремс, а теперь превратилось в лабораторный сосуд.

— Конечно же, Кащ был вне себя от злости — он-то мне приказал отнести тело на алтарь, но правила в лаборатории диктую я, а не он, — Зиги был крайне доволен своей выходкой. Несса разомкнула пересохшие губы и тихо спросила:

— Ты… разве ты был в лагере?

— Конечно был, — глядя на неё своими углями-глазами ответил Зиги. — Разве Аглая не сказала? Она же узнала меня. Работники лаборатории обязаны быстро реагировать на изменяющиеся условия, поэтому я проник в лагерь под видом беженца, граф оказался не так прост, поэтому я втёрся в доверие к местному сумасшедшему. Кащу Тремсу. В конечном итоге, он такой же служитель Аномалии как и мы. Только мы тварям не поклоняемся, мы их изучаем.

Зиги был, как обычно, словоохотлив. Несса отшатнулась от стеклянной мембраны и села с ногами на койку. В голове вертелось слишком много вопросов сразу. Что он собирается с ней делать? Давно она здесь? Почему Аглая скрыла, что узнала Зиги? Почему она?

Но вместо этого Несса безразличным тоном, словно ей не было интересно, а она просто пыталась поддержать диалог, осведомилась:

— И много вы… изучили?

Зиги вернулся в кресло, на его лице вновь появилась эта диковатая полуулыбка:

— Я научно доказал причины появления тварей! — он демонстративно откашлялся в кулак и высокомерно продолжил: — Не знаю, достаточно ли подробно преподавали историю в твоём училище, но я сейчас проведу краткий экскурс. Вопреки всеобщему мнению, что всё семейство Орефица было уничтожено в своём родовом гнезде, наш благодетель Император в те времена крайне интересовался вопросом научного обоснования появления силы…

Нессу замутило. Она уже догадывалась, о чём ей собирался поведать Зиги. Император Чеслав Третий не просто безжалостно избавился от целого древнейшего рода, он позволил проводить зверские эксперименты. Боль в висках лишь усилилась, а в глазах уже давно плясали чёрные мушки.

— … и не смотря на то, что исследования оказались тщетными — из-за целого ряда ошибок старшего поколения моих коллег — удалось сохранить биологический материал рода. Когда к власти пришла Баронесса, она велела изменить курс исследований и начать работу над возрождением семьи Орефица. Однако… — Зиги резко встал на ноги и торопливо подошёл к продолговатым колбам. Несса придвинулась ближе к стеклу и опёрлась гудящей головой. — Однако мы и тут потерпели поражение. Подходящий сосуд для взращивания эмбрионов так и не был обнаружен, но… удалось доказать, что твари, вырвавшиеся при разрушении первой лаборатории на поверхность в районе города Волкомирск, генетически связаны с родом Орефица.

Мы использовали изъятые в ходе экспериментов яйцеклетки и попытались искусственно оплодотворить их. До определённого момента эмбрионы развивались одинаково, но на сроке тридцать пять недель происходит необратимая дегенерация и плод превращается… — Зиги что-то нажал, отчего колбы подсветились снизу, и от увиденного Несса отпрянула назад, врезавшись затылком. — … в маленькую тварь, — мужчина щёлкнул подсветкой и вернулся в кресло. Задумчиво покачавшись, он заговорил снова: — Дегенерация одинаково происходит и в лабораторных условиях, и при естественной беременности, и… — он с тоской в глазах посмотрел в соседнюю клетку, — если подселить плод в покинутое душой тело. Пока наши поиски идеальной биоматери, имеющей достаточную степень родства с семейством Орефица, не увенчались успехом.

— Ты собираешься подселить мне эмбрион с тварью? — едва слышно выдавила Несса. Зиги повернулся, и от его улыбки девушке сделалось дурно. В глазах на мгновение потемнело. Несса моргнула, когда мужчина заговорил снова, но видела его смутно. Мир вдруг потерял краски и стал одинаково безразлично серым.

— Ты знаешь, что ни один ребёнок, зачатый в Аномалии не родился… нормальным?

Несса моргнула. Зиги снова сменил тему.

— С виду это обычные дети, но если понаблюдать… — он прижался лбом к стеклу её камеры и продолжил шёпотом: — Взять к примеру дочь Аглаи. Её зовут Томира, кажется? — Зиги хлопнул по коленям ладонями и откинулся на спинку. — Хотя какая разница, как её зовут, если она никогда не откликается на своё имя?

— Какое тебе дело до Томиры?

— Крайне интересный объект для изучения. У неё был высокий шанс переродиться в тварь ещё в утробе, однако… — Зиги спешно залистал тетрадь. — … этого не произошло. Вероятно, она — ключ к разрешению загадки возрождения рода Орефица. Я стану очень важным человеком при Баронессе, если решу её. А… Для тебя у меня подготовлен особенный эксперимент, — мечтательно улыбнулся он.