Воевать не с армией, а напасть на лагеря с обычными, простыми людьми, которые и без того достаточно настрадались от войны и бесконечных потерь, устали от постоянного бегства и страха. Как низко лишить их такой хрупкой надежды и веры в светлое будущее, растоптав то шаткое равновесие последних дней перемирия!

Несса закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться. Было противно участвовать в шпионских интригах Магистра, который пытался выслужиться перед Императором.

Паучок с тихим писком сложил лапки и опустился на столешницу.

Подавив всхлип, Несса глубоко вздохнула и задержала дыхание, досчитав до шести, выдохнула. Так учил их Магистр. Не все его методы несли за собой разрушения.

От губительного самопожирания спасла влетевшая Аглая. В взбудораженном потоке речи Несса разобрала только «подготовка», «прямо сейчас», «прощальный вечер» и «шикарно». В завершении своей пламенной речи блондинка продемонстрировала платье из голубого атласа с короткими рукавами-фонариками.

— Я его припрятала для лучших времён, — лучезарно улыбаясь сообщила Аглая, любуясь платьем в руках. — Думаю, что времена настали. Как тебе?

— Красивое, — осторожно ответила Несса, не рискуя огорчать, что это платье будет маловато блондинке. Аглая просияла ещё больше:

— Оно твоё. Его нужно немного ушить, и… тут следы чернил, но это не страшно, я уже придумала, как их можно скрыть, — продолжала тараторить старшая санитарка. Пламенная речь Аглаи о переделках платья длилась целую вечность, и наконец она вновь переключилась на обсуждение прощального вечера. Блондинку совершенно не заботило, что речь превратилась в монолог, она с самозабвением продолжала сыпать деталями и подробностями подготовки.

Несса начала ощущать легкий мысленный перегруз от обилия информации, которая по большей части была бесполезной. К чему ей знать полное меню блюд, что будут готовить на вечер? Какого цвета бумажные фонарики будут висеть над танцполом, а какие — над столом? В конечном итоге, Аглая подхватила Нессу под руку и вытащила из пристройки, продолжая засыпать подробностями о подготовке к вечеру.

У Нессы начала побаливать голова в области висков.

Бодрым шагом Аглая неслась к задней части административного здания, где располагалось крыльцо склада. Распахнув скрипящую дверь, она затолкала Нессу внутрь и развернулась на пятках.

— Нонна тебе всё объяснит! — послышалось из-за спины стремительно удаляющейся блондинки. Позади Нессы послышался смешок.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — развела руками Нонна, сидя сверху под самым потолком на огромном тюке. Несса запрокинула голову и прищурилась.

— Чем ты там занята?

— Пытаюсь найти рулоны с мешковиной, но после каждой инвентаризации Аглаи найти что-либо практически невозможно, — Нонна поднялась на ноги и, согнувшись, скрылась в глубине склада. Глаза Нессы постепенно привыкали к темноте, и она смогла разглядеть помещение. Всё огромное пространство первого этажа было забито тюками, ящиками и свертками. Блёклые полосы света проникали в щели между досок, которыми были заколочены окна.

— А зачем они тебе? — Несса осторожно двинулась по узенькой дорожке между тюками и коробками, разворачивая пальцами наколотые клочки бумаги и вчитываясь в надписи. Свечи, мыло, женская одежда, книги, постельное белье. От мешков пахло пылью и плесенью. Казалось, всё было свалено без разбора.

Из глубины склада послышался тяжелый вздох и приглушённый звук падения.

— Нонна?

— Я в порядке, — чихнув, девушка показалась впереди на свисающем краю кучи мешков. — Не ходила бы ты снизу, завалит ещё. Лезь наверх.

— Зачем тебе мешковина? — повторила Несса, спиной двигаясь к выходу, чтобы обойти груду и вскарабкаться наверх.

— Вронежский готовит лагерь к эвакуации, первая волна поедет уже на следующий день после прощального вечера. Пока это всё в строжайшем секрете, — Нонна громко чихнула и продолжила, потирая нос, — официально объявлено, что эвакуировать начнём через неделю… — девушка ещё раз чихнула. — Во избежание паники… — и ещё раз. — Поэтому нужно подготовить мешки.

— Которые нужно ещё и сшить, — догадалась Несса, осторожно ставя колено на висящие с краю мешки.

— О, да-а… — протянула Нонна, закалывая на затылке узел из косы. — Поэтому пока все остальные готовятся к празднику, мы с тобой занимаемся общественно-полезным делом.

Несса хихикнула.

— Я посмотрю, как ты будешь хихикать после тысячного сшитого мешка.

— Примерно, как от бесконечной писанины в канцелярии.

Девушки прыснули.

Дэниел заглянул в канцелярию, но Нессы там не было. Его бровь раздражённо дернулась. Где носит эту ходячую катастрофу?

Граф внимательно оглядел помещение. Кажется, она ушла совсем недавно и не закончила работу. Вопреки обыкновению, том инвентарной книги лежал поперёк стола, а не занимал своё законное место на полке архивного шкафа, который уже ломился от их количества. Между исписанных неровных листов торчал заломленный кончик страницы. Дэниел тихо цокнул. Так торопилась, что замяла страницы? Девочка–катастрофа не переживёт эту катастрофу.

Граф аккуратно приподнял страницы тома и с неприятным изумлением вытянул жёлтый смятый пергамент. Под размашистым почерком он с неудовольствием узнал руку своего давнего врага — Второго заместителя по наследным делам, человека, который уже десять лет отравлял ему жизнь.

Десятки сотен раз этот мерзкий человек отклонял его заявления и задерживал рассмотрение наследного дела.

«В доступе к Хранилищу отказать! Р. Иблис.»

«В рассмотрении дела отказано.»

«Заявление отклонить, согласно абц.3, п.27, парагр. 87, ст. 37248 Наследного Кодекса Империи.»

«Отказ.»

«Отклонить!»

«Отказать.»

Вронежский с трудом вернул утраченный графский титул, не без помощи брата и тётушки. Последняя, хотя и была заинтересована в возврате Дэниелу титула, но не спешила помогать с продвижением дела, поставив свою дружбу с некоторыми высокопоставленными чинами выше интересов брата собственного сына. Стефан же действовал с крайней осторожностью, чтобы не навредить будущей карьере.

Только спустя три месяца после смерти матери и пять месяцев, как Дэниелу стукнуло шестнадцать лет, графский титул вернулся к законному обладателю. Это было в середине одиннадцатого месяца, необычайно теплой осенью. Изрядно пожелтевшая листва крепко держалась на деревьях. С утра было прохладно и небольшой сад во внутреннем дворике усадьбы Ашперов затягивало сизым туманом. Но яркие лучи встающего солнца были признаком очередного жаркого дня.

Дэниел сидел в глубине сада на ступенях беседки, прячась в промозглой тени от лишних глаз, когда личный слуга тётушки принёс ему на серебряном подносе два конверта.

Первый — пухлый, увесистый, перевязанный бечёвкой с лиловой печатью Совета, а второй — крохотный конвертик из декоративной плотной бумаги с вензелями от его тётушки. Конечно же, Мишель давно прознала о возвращении графского титула, раз успела организовать помолвку со своей племянницей, воспользовавшись правом регента. По большей мере, Дэниелу было всё равно, кто станет его избранницей. О браке он тогда ещё не задумывался, и кандидатуру Августы Плевако воспринял спокойно.

Августина была приятной девушкой. Манерами и повадками она напоминала Дэниелу мать до того, как ту охватил недуг, однако сама Августа к юному графу не была расположена. Оказалось, что её сердце занял его брат — Стефан. Дэниел стал случайным слушателем ссоры, разразившейся между тётушкой и племянницей.

Однако глупец тот, кто посмел перечить баронессе Ашпер. Высказав племяннице всё свое недовольство крепкой бранью простолюдинки, Мишель выволокла непокорную графиню Плевако за волосы из своих покоев и захлопнула дверь. Не замеченный никем Дэниел тихо выскользнул из гостиной.

Решение о возвращении графского титула было подписано самим Советником по наследным делам. Кто поспособствовал этому: тетушка или брат — Дэниел выяснять не стал и произнёс обоим одинаково горячую пламенную речь, щедро рассыпавшись в благодарностях. Впрочем, Мишель осталась довольна.