Она играла с огнём, сама того не подозревая.

Скрипнув зубами, Вронежский повернулся и поднял её лицо за подбородок. Она сведёт его с ума. Одним только своим запахом, а добьёт невинным взглядом. Как сейчас.

— Я совершенно не хочу навредить тебе, но, пожалуйста, не провоцируй меня.

Несса покраснела и спрятала глаза вниз, выдернув подбородок и сделав вид, что наматывание портянок заботит её больше, чем его слова. Действительно, должно было заботить, потому что ничего не получалось.

Дэниел сел перед Нессой и заглянул ей в глаза. Он надеялся, что она поймёт его. Поймёт и поможет держаться от неё на расстоянии. В конце концов, она была обещана другому. По другую сторону границы её ждал жених.

Он поймал дрожащие пальцы в плен своих ладоней, с каким–то ликованием заметив, что на её пальце нет кольца. У неё есть жених, но нет кольца? Было ли оно? Или помолвка не успела состояться? А может, она сознательно сняла кольцо с руки?

Дэниел скосил взгляд на собственную руку с кольцом обещания. В отличие от девушки своё он снять был не в силах. В его кругу помолвки сопровождались определённым ритуалом. Жениха и невесту связывали узы силы, разорвать которые было нелегко.

Она явно была ниже его по статусу, но определённые ритуалы соблюдали все сословия, за исключением… обычных людей.

— Несса, рано или поздно ты вернёшься домой и выйдешь замуж за… — граф замешкался. Он не копался настолько глубоко в её сознании, чтобы выяснить имя предполагаемого жениха. Однако отрывки мыслей ему всё же удалось зацепить, отчего ему казалось, что он знает имя. А если не имя, то первую букву. М. Имя её жениха должно было начинаться с М.

— Маркуса, — подсказала девушка, отчаянно отводя взгляд. Из груди вырвался против воли жалкий всхлип. Дэниел ободряюще сжал её ладошки, но добился лишь обратного эффекта.

Несса разрыдалась.

— Я не хочу за него замуж! Он мой брат! Я не люблю его!

То, о чём она молчала, и то, что столько времени копилось внутри неё неожиданно вырвалось наружу. Дэниел поднялся, сел рядом, обнял девушку и начал укачивать, как маленькую.

Её реакция стала для него полной неожиданностью. Она не просто не хотела выходить замуж, она… боялась. Монстр в глубине души Вронежского ощетинился. Хотелось защитить, спасти и уберечь фарфоровую девочку от этого брака. Как и все девушки её возраста, она мечтала о большой и светлой любви. Однако реальность разбивала в хлам все мечты. Несса не грезила о счастливом будущем со своим суженным. Она… боялась.

Однако вслух граф произнес то, что считал правильным:

— Иногда нужно смириться с обстоятельствами, Несса.

— А если я не хочу с ними мириться? — прошептала Несса, вытирая льющиеся из глаз слёзы. — Не хочу мириться с тем, что надо выйти замуж за того, кого я не люблю.

— Но он тебя любит.

Несса молча посмотрела на него, на мгновение забыв, из–за чего плачет. Он всё же зашёл слишком далеко.

Дэниел вздохнул.

— Извини, мне не следовало копаться в твоей голове, это правда. Но это был твой ответ на мой вопрос, какого демона тебя занесло в Соснопень. Прости, но не верю, что девчонку в твоём возрасте политические вопросы интересуют больше, чем чулки, платья и первые балы.

— Мне девятнадцать, Дэниел, — сама не зная почему, Несса прибавила к своему возрасту целый год. — Чулки, платья и балы уже порядком осточертели за три года в свете.

Граф на мгновение прищурился. Её вывели в свет в шестнадцать. Достаточно… поздно.

— А мне двадцать шесть, к этому возрасту надоели не только балы, но и от политики тошнит.

— Так тошнит, что именно поэтому ты полез в Соснопень, и на короткой ноге с Баронессой. Женился бы, сидел в кабинете графской усадьбы, писал мемуары и выращивал потомков.

Дэниел улыбнулся и вытер пальцем остатки слёз с её щеки.

— Вы меня раскусили, сударыня, — прошептал он. — Я точно так же сбежал от свадьбы, как и Вы.

— Организуем клуб сбежавших из–под венца? — съязвила Несса. Беглый во всех смыслах граф тихо рассмеялся:

— Какая же Вы несносная, Эрнестина Рэй. Не будь я связан обещанием, а Вы не отданы другому, семейная политика Баронессы и равенство между каждым членом Соснопеня благоприятствует тому, чтобы Вы — сударыня — стали частью семейного древа Вронежских, — Дэниел замешкался, пытаясь осознать, что вообще несёт. — Иначе я не вижу иного способа обезопасить от последствий, которые неминуемо настигнут, если не научитесь вовремя прикусывать свой острый язычок. К сожалению, в ином статусе я не в состоянии долго опекать Вас от себя самой же.

Несса оторопело вперилась в него, приоткрыв рот. Он только что предложил выйти за него замуж? Или ей показалось?

Дэниел наблюдал как стремительно меняются эмоции на её лице и только улыбался, довольный произведённым эффектом.

— Долго речь готовил? — наконец, справилась с потрясением и нашла, что сказать девушка.

— Пришлось импровизировать, — парировал мужчина, касаясь пальцем её нижней губы. Она сводила его с ума. Ему хотелось запустить пальцы в каштановые локоны на затылке и прижаться к этим нежным губам, к этой шее, пахнущей сладким молоком и жасмином. — К тому же, твой жених явно ожидает твоего возвращения в целости и сохранности, — Вронежский перевёл взгляд с её губ на плечо и смахнул невидимую пылинку с плеча девушки. Несса снова покраснела и отпрянула.

Да он над ней издевается!

Почему–то от общения с Дэниелом у неё не было этих пресловутых первых признаков влюбленности — бабочек, которые были на первых порах общения с Маркусом до того, как она узнала о его тёмной стороне. С графом было спокойно. Словно ей было достаточно тонуть в его голубых озёрах без дна. А бабочкам требовался воздух.

Но — как бы ей ни хотелось верить, что это взаимно — Дэниел каждый раз не забывал упомянуть, что он опекает её для другого. Благодаря ковырянию в её голове, он теперь знает, что она должна была выйти замуж за Маркуса. Несса мучительно застонала про себя.

Маркус!

Помолвка не расторгнута, хоть и церемонию не успели провести, благодаря её безрассудному бегству. А значит, Дэниел — как истинный джентльмен — будет соблюдать все правила приличий.

Интересно, какое оправдание он нашёл самому себе, когда поддался на её уговоры лечь в одну кровать сегодня ночью?

Двое суток прошли спокойно, лагерь жил привычной жизнью.

Но к исходу вторых суток Несса начала нервничать. У неё все сыпалось из рук. В душевой девушка едва не опрокинула своё ведро со скамьи.

— Ты сегодня рассеяна, — заметила Аглая. — Переживаешь из–за тумана?

Несса в очередной раз поразилась осведомлённости Аглаи. Она всегда знала всё. Порой казалось, что санитарка слышит все разговоры в лагере. Ни один слух и шёпотом сказанная фраза не прошли бы мимо её ушей. Это восхищало. И пугало.

Что ещё ей известно, о чем она молчит?

— Не переживай, я слышала, что Дэниел усилил охрану лагеря сегодня ночью, — шепотом сообщила девушка, — и решил сторожить под твоей дверью. На случай, если ты начнёшь лунатить и соберёшься пойти погулять в лес.

Даже об этом она прознала раньше Нессы. Или ей рассказал Дэниел? Насколько они близки? Видимо, заметив волнение на лице Эрнестины, Аглая поспешила добавить:

— Слушай, зря ты так переживаешь. Весь лагерь в курсе, что в прошлый раз твари пытались тебя забрать. Об этом невозможно не знать, ты очень громко кричала.

Она кричала? Настолько громко, что слышал весь лагерь?

Аглая решила проигнорировать изумление на лице Нессы и невозмутимо продолжила:

— Все в лагере боятся тварей, никто не хочет стать следующей жертвой и превратиться в тварь. Знаешь, многие счастливы, что в этот раз твари выбрали не кого–то из их близких, а тебя. Ты… стала для многих символом надежды.

Внутри Нессы мрачно зашевелилось нечто. Многие счастливы… Надежда… Значит, все эти сочувственные взгляды скрывали под собой лишь облегчение, что страдают не они?