— И что это должно значить? — огрызаюсь я.

— Он твой брат, верно? Одного поля ягоды.

Я не ругаюсь матом так сильно, как Райк, даже близко, но он говорит, что не хотел бы подпускать своего ребенка ко мне. Я не могу ничего сделать, кроме как сердито посмотреть на него.

Сэм вздыхает, видя, что меня это обижает.

— Я ничего не имел в виду, кроме того, что вы оба грубоваты, — я не отрываю от него взгляда, и, чтобы поднять белый флаг или, возможно, доказать свою точку зрения, он обращается к моему брату: — Ты планируешь завести потомство, Райк?

— Да, — кричит Райк в ответ. — И надеюсь, мой ребенок окажет на твоего ужасное влияние.

Сэм смотрит на меня и протягивает руки, типа Я ведь прав?

Да. Мои губы приподнимаются. Может быть, он и прав.

7. Лили Кэллоуэй

.

0 лет: 02 месяца

Октябрь

— Бэтмен?

Я стою перед возвышающейся надо мной фигурой с розовыми губами и широкими плечами. И думаю: Пожалуйста, пусть это будет Коннор Кобальт. За 10 минут я уже успела потерять своих сестер в костюмированной толпе. Меня отвлек лучший косплей Черепашек-ниндзя.

Я искала среди многочисленных Капитанов Америк и Черных Вдов, но очень просто понять, кто из них не Сэм и Поппи. То же самое касается Циклопа — мои поиски начались с него.

А вот Бэтменов трудно разглядеть издалека. Так что это моя пятая попытка снова присоединиться к своей компании.

Парень немного опускает голову так, что его голубые глаза встречаются с моими. И затем он говорит глубоким голосом: — Я — Бэтмен.

Океееей.

— Но знаю ли я тебя? — спрашиваю я.

Хотелось бы мне просто сказать: Эй, Коннор, ты издеваешься надо мной? Но я бы предпочла не выкрикивать его имя слишком громко. Даже если имя «Коннор» не такое уж и оригинальное, люди смогут сложить два и два, верно? И тогда они поймут, что я Лили Кэллоуэй.

Я тревожно поправляю свой блондинистый парик, надеясь, что глиттер на моем лице — достаточно хорошая маскировка. Если бы это зависело от меня, я была бы розовым Могучим Рейнджером — полностью скрытой с головы до ног. Однако Роуз и Ло сказали, что мне нужно быть частично открытой миру, потому что я не могу всю жизнь прятаться за костюмами.

У меня такое чувство, что я полностью открыта. В том смысле, что эти белые шорты из спандекса задираются вверх, а мой топ — не что иное, как корсет для груди со шнурками спереди.

И мне кажется, Бэтмен, возможно, рассматривает мое скудное декольте. Это точно не Коннор...

— Должен ли я тебя знать? — Бэтмен спрашивает так, будто у него гравий в горле.

— Нет, — говорю я. — Не думаю, что мы раньше пересекались.

Отправлюсь-ка я на поиски следующего Бэтмена. Или, если повезет, нужного мне Скотта Саммерса.

Как только я прохожу мимо него, Бэтмен кладет руку мне на плечо.

— Подожди, я тебя знаю, — он перебил меня, его голос больше не был ненормально низким.

Мои глаза округлились.

— Нет, не знаешь.

Вот знала я, нужно было быть Розовым Рейнджером.

— Да, точно, — он как-то странно улыбается. Бэтмен так не улыбается.

— Я никто, — глупо говорю я и тут же краснею. — Мненужноидти, — бормочу я последние слова.

— Я знаю тебя, — говорит он. — Ты Эмма Фрост. Белая Королева. Та ещё сука.

Эти слова заставляют меня свирепо посмотреть на него.

— Эй, а ты даже на неё похожа. Хотя твоя грудь должна быть намного больше. Сначала меня это смутило.

Я поджала губы, чувствуя себя немного оскорбленной, как Роуз.

— Хватит выставлять Бэтмена извращенцем.

Когда я прохожу мимо, моё плечо сталкивается с его плечом, и топаю прочь. Наверное, в моей голове это выглядит гораздо круче, чем на самом деле. Что-то в костюмах — в том, чтобы быть кем-то другим — дает мне немного уверенности, которую я потеряла с тех пор, как моя зависимость стала достоянием общественности.

— Ты даже говоришь как она! — восклицает он.

Я разворачиваюсь и иду спиной назад. Подумываю показать ему средний палец, но мои яйца ещё не выросли до таких размеров. Вместо этого я прищуриваюсь, надеясь, что всё, что он видит, — это огненный, суженный взгляд, полный раздражения.

Он смеется.

Проклятье.

Внезапно я натыкаюсь спиной на твердую грудь.

И замираю.

Это мужская грудь.

Без сомнений.

— Я недавно потерял здесь кое-что, — говорит он мне.

Мое сердце замирает от знакомого голоса, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть потрясающие скулы, рубиново-красные очки и губы, растянутые в восхитительную улыбку.

— Нашел её, — говорит он.

Не знаю, почему эти слова почти вызывают слезы на моих глазах, но это так. Они резонируют глубоко в моей душе, заполняя ту часть меня, до которой может добраться только Лорен Хэйл.

Я обнимаю его за шею и, стоя на кончиках пальцев ног, целую его, чувствуя себя в безопасности в своем костюме и в его объятиях.

Никто не может помешать мне любить его.

Он целует меня в ответ и поднимает на руки. Посреди зала для торжеств, где стенды выстроились вдоль стен, в то время как люди толпятся вокруг нас.

Я теряю ощущение всего, кроме того, как его руки обнимают меня, как его необходимость во мне, степень его любви совпадает с моей.

— Я скучала по тебе, — говорю я между поцелуями.

Он подхватывает меня за попу, мои ноги надежно обвивают его талию, лодыжки скрещены. Всё, как обычно.

— Я тоже, любовь моя.

Мы были в разлуке три часа.

И тут окружающий шум нарастает и врывается в мой пузырь, заполненный счастьем. Парни свистят. Девушки хлопают.

— Вставляй, Циклоп! — кричит кто-то.

— Здесь дети! — возражает более злой человек.

— Эмма Фрост, выглядишь сексуально!

— Скотт, прекрати изменять Джин Грей!

Очевидно, этот парень ещё не понял, что Джин Грей мертва.

Я на секунду отрываюсь от губ Ло, место между моих ног пульсирует от желания прижаться к нему посильнее, но я отгоняю эту потребность, откладывая ее на потом, сосредоточившись на более важных вещах.

Например, на том, как мы стали настоящим зрелищем, при условии того, что люди даже не знают наших настоящих имен.

Вспышки камер слепят мне глаза, и каждый заядлый фанат, девушка это или парень, смотрят на нас, словно мы разыгрываем сцену из комикса о Людях Икс.

Это не так.

Мы просто... влюблены? Возбуждены? И то, и другое. Определенно и то, и другое.

— Спустименяспустименяспустименя, — торопливо (и испуганно) лепечу я, коснувшись руки Ло.

Он ставит меня на ноги, но тут же хватает за руку, переплетая свои пальцы с моими.

— Я не потеряю тебя снова, — говорит он, оглядывает нашу аудиторию, которая начинает аплодировать.

— Ещё! Ещё! — кричат около пяти человек.

Неееет. Тогда... беру свои слова обратно. Ещё обязательно будет. Только никто этого не увидит. Кроме Ло и меня. Нас одних.

Ло вытаскивает меня из толпы, машет рукой в знак того, что шоу окончено. Теперь мы снова просто часть массы.

— Может, пойдем в номер? — шепчу я.

Я не вижу его глаз за очками, но он пялится на меня с угрожающим оскалом. Из него получился хороший Скотт Саммерс.

— Не для того, чтобы заняться сексом, — поправляю я.

— У нас теперь есть друзья, помнишь? Больше никаких фальшивых Стейси и Чарли.

— Точно, — говорю я. Больше никаких козлов отпущения.

— А с хорошими друзьями приходит большая ответственность, — говорит он мне. — Например, когда я пытаюсь слушать твою сестру, не упоминая при этом её демоническую сущность, — он смотрит на меня. — Это пытка.

Прежде чем я успеваю ответить, кто-то кричит: — Я вижу её!

Я вздрагиваю от неожиданности, потому что голос Дэйзи раздается, казалось бы, из ниоткуда. Смотрю по сторонам — как она может меня видеть? И, вдруг в голове всплывает, вероятно, самая бесполезная мысль: Она была бы отличным шпионом.