— Тридцать секунд, — отсчитывает ведущий.

Я вспоминаю прошлый Новый год, когда Ло был в реабилитационном центре, когда я провела большую часть ночи с Дэйзи, когда мы сидели в машине Райка, застряв в пробке, когда часы пробили полночь.

— Двадцать секунд.

Теперь я в объятиях Лорена Хэйла.

Он трезв.

Я выздоравливаю.

Я не была уверена, что мы когда-нибудь окажемся там, где мы сейчас. Смотрю на Дэйзи, которая балансирует ложкой на носу с яркой улыбкой — первой искренней улыбкой за сегодняшний вечер. Райк долго смотрит на неё, прежде чем взъерошить ее волосы рукой. Ложка падает ей на колени.

Коннор и Роуз стоят в нескольких сантиметрах друг от друга у журнального столика, его руки на её бедрах. Её грудь вздымается и опускается быстрее, чем его, но его взгляд прикован к Роуз, словно она просто великолепна, словно он мог бы взять её прямо здесь, не раздумывая.

Я поворачиваюсь к Ло, мои колени по обе стороны от него.

— Десять секунд, — объявляет ведущий.

— Я скучал по тебе в прошлом году, — бормочет Ло, его ладонь на моей щеке, большой палец гладит мою кожу.

Я целую его челюсть, и прежде чем отстраняюсь, он целует внешнюю сторону моих губ, нервы поют от этого прикосновения. Да.

— Помнишь, как мы были маленькими? — шепчу я. — Ты бегал за мной до полуночи.

— Восемь! — кричит телевизор. — Семь!

Пальцы Ло зачесываются мои волосы назад, пока он держит моё лицо.

— Ты всегда быстро выдыхалась.

Я улыбаюсь.

— Мне хотелось, чтобы ты поймал меня.

Его янтарные глаза танцуют по моим чертам, как будто он запоминает каждую деталь.

— Я так и думал.

— Пять!

— Поймай меня, — шепчу я.

— Четыре!

— Я уже поймал, — бормочет он.

Наши тела прижимаются друг к другу, словно они никогда не отдалялись, ни на три месяца, ни на годы, ни на мгновение.

Его губы касаются моих, его ладонь хватает меня за волосы. Я приближаюсь еще ближе к его телу, поцелуй притягивает меня к нему.

— Один!

В этот момент всё остальное — лишь фон для нашей истории.

Проходит несколько минут, прежде чем мы реально слышим радостные возгласы из телевизора, людей на Таймс-сквер, празднующих с конфетти и поцелуями.

Коннор и Роуз вовсю целуются. Обмениваются страстными, сильными поцелуями, которые случаются от сдерживания эмоций во время ссоры. Он контролирует ситуацию, одна рука на её заднице, их губы не отрываются друг от друга, пока он ведет её назад. Её плечи ударяются о стену.

— Вау, — говорю я.

Прежде чем Ло успевает закрыть мне глаза, я перевожу взгляд. Я не хочу возбуждаться от этого. Как неловко с моей стороны.

— Ребята, вы понимаете, что это значит? — спрашивает Дэйзи, привлекая мое внимание к дивану.

Сначала я думаю, что она говорит о Конноре и Роуз. Для меня это означает, что их любовь умников находится на полной орбите. Там, где она и должна быть.

Но её глаза не смотрят на них. Она смотрит на экран телевизора, а у рука Райка лежит на спинке дивана за её головой. Они не выглядят так, будто разделили новогодний поцелуй, но мне интересно, думали ли они об этом. Хотя бы на секунду.

— Что? — спрашиваю я.

Она задумчиво смотрит куда-то вдаль, ни взволнованная, ни испуганная.

— Через несколько дней нас будут снимать, — она делает паузу. — Для реалити-шоу.

Вот.

Дерьмо.

.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

.

«Так я выживаю. Снова и снова. Это мой секрет. Я выжила, потому что я этого хотела. Как я пережила апокалиптический огонь? Я просто перестала чувствовать пламя.»

— Эмма Фрост, Темная Власть: Заговорщики Том 1 #1

12. Лорен Хэйл

.

0 лет: 05 месяцев

Январь

— Значит, вы должны снимать всё, что мы делаем? — спрашиваю я у невысокого, пузатого оператора. Бретту не может быть больше двадцати пяти лет. Когда Лили рассказала про идею с реалити-шоу, моей первой мыслью было ну нахуй. Зачем нам добровольно участвовать в такой пытке? А потом она начала заикаться, говоря о том, что это может помочь избавиться от чувства вины и люди увидят в нас настоящую пару.

Я согласился только тогда, когда она сказала: «Я сделаю это, Ло. С тобой или без тебя. И если без тебя, то мы не будем видеться часто, в течение шести месяцев».

Шесть месяцев без нее.

Такого ещё никогда не было.

Когда я пытаюсь найти в своей голове воспоминание, которое не было бы связано с Лили в течение этого периода времени, ничего не приходит на ум. Единственное будущее, которого я хочу, это будущее с ней.

Если это означает участие в реалити-шоу, я могу это сделать. Легко. Всю драму обеспечим мы сами.

Я стою перед дверью нашей спальни. В доме в Принстоне. Смотрю на Canon Rebel и коренастого оператора за камерой. Лили прижимается к дверной раме, защищенная моим телом.

Именно там, где я хочу, чтобы она находилась.

Бретт молчит, но мой взгляд, должно быть, побуждает его, потому что он, наконец, произносит: — Я не могу с вами говорить. Ну, знаете... — он прочищает горло. — Четвертая стена.

Я поднимаю брови. Интересно.

— Значит, ты просто будешь стоять там, молча, несмотря ни на что?

Он кивает.

Возможно, я переоценил, насколько это будет ужасно. Никаких выпытывающих вопросов? Никаких подколов со стороны операторов? Мы можем делать всё, что захотим.

Ха...

Я оглядываюсь на Лил, которая одета в черный комбинезон с шортами и золотое ожерелье. Наряд, выбранный Роуз. Очевидно, девочки должны будут носить одежду от Calloway Couture — для рекламы.

К счастью, она не выглядит, как Роуз.

У неё все еще нежное округлое лицо, длинные руки и ноги. Она очаровательна. Во всех смыслах этого слова. И о ней могу позаботиться только я.

Делаю шаг ближе к Лили и ставлю руку над её головой. Когда я смотрю на неё снизу вверх, она приоткрывает рот, как бы спрашивая: Ты флиртуешь со мной?

Я заставляю себя улыбнуться. Да, я флиртую с тобой, Лил. Задвигаю все опасения на задворки своего разума. Она сможет справиться с этим без секса. Она должна. Потому что мы не можем трахаться каждый раз, когда я прикасаюсь к ней таким образом.

Держа одну руку над её головой, я опускаю другую на пояс её комбинезона, просовываю палец в петельку для ремня на ее талии и делаю паузу.

Ее дыхание сбивается, взгляд переходит с моих губ на глаза. А потом её шея краснеет. Она смотрит на проклятую камеру.

Дело в том, что теперь, когда за нами следят камеры, у нас больше свободы действий в плане ППЧ⁶. Чтобы Роуз не думала, что у нас больше секса, мы просто сваливаем всё на то, что мы играем на публику. Роуз теперь редко отчитывает меня.

Пока Лили может с этим справляться, у нас всё должно быть в порядке.

Я сжимаю её талию, все еще цепляясь за петельку для ремня. Мои пальцы опускаются ниже ее бедер, ткань комбинезона намного мягче, чем джинсы, которые она обычно носит.

Она прижимается спиной к дверной раме, и её руки обвиваются вокруг моей шеи. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, она пытается встретить меня на полпути, что заставляет меня немного отстраниться, и она ловит ртом только воздух.

У неё отпадает челюсть.

— Так нечестно.

— Разве ты не слышала? — мои губы изгибаются вверх. — Я самая большая дразнилка в Принстоне, — я делаю паузу, улыбаясь шире. — И в Филадельфии.

Она легонько ударяет меня по руке.

Мои брови поднимаются.

— Это шлепок любви?

Она ударяет меня сильнее.