— Она не хочет, чтобы люди из Cobalt Inc. тратили время на оплакивание трупа, когда они должны работать. Ее слова.

Ой. Я меняю тему, как только вижу, что его плечи напрягаются.

— Как обстоят дела с иском? — спрашиваю я. Они уже несколько недель пытаются довести дело Скотта Ван Райта до суда или хотя бы договориться о внесудебном урегулировании. Целая команда адвокатов собирала доказательства, пока они были в медовом месяце.

— Все очень сложно, — говорит он мне. — Видео уже в интернете. Выиграв судебный процесс, мы не вернем свою частную жизнь. Возможно, это уничтожит Скотта, но мне это ничего не даст, — он ставит свою кружку на стойку. — Мне никогда не приходилось тратить столько энергии на результат, который не приносит мне прямой выгоды.

Я хмурюсь.

— Выгода в том, чтобы наблюдать, за падением этого придурка.

Он издает короткий смешок и вытирает губы. Когда он опускает руку, то говорит: — Месть — это не выгода, Ло. Это самоудовлетворение, эмоциональная реакция, в которой очень мало логики и еще меньше пользы, — он выдыхает и качает головой. Я никогда не видел его таким противоречивым. — Я разберусь с этим. Я всегда это делаю, — он сверкает своей улыбкой на миллиард долларов, за одну секунду напоминая мне, насколько мы разные.

И как я благодарен ему за то, что он мой друг. И сосед по дому.

40

. Лили Кэллоуэй

.

1 год: 01 месяц

Сентябрь

— Может, пройдемся? — спрашиваю я своего телохранителя, чье гигантское тело занимает две подушки на диване. Гарт читает журнал по садоводству (я не сомневаюсь в этом) в комнате отдыха «Superheroes & Scones». — А может, нам лучше поехать? Ты видел толпы людей на улице? Они большие?

Я перебираюсь на синий диван с красными подушками и откидываю шторку, чтобы выглянуть на улицу. Через тротуар тянется длинная вереница тел, черные бархатные веревки отгораживают их от улицы. Очередь не уменьшается до тридцати минут до закрытия.

— Как хочешь, Лили, — говорит мне Гарт.

— Это всего лишь через дорогу, — говорю я. — Было бы глупо ехать на машине, верно?

Он пожимает плечами, не давая мне ответа.

Мои нервы и так на пределе, и я миллион раз прорепетировала свои извинения перед зеркалом. Но я не хочу выходить из себя. Не так, как вчера и позавчера.

Я слишком дорожу отношениями с сестрой, чтобы продолжать в том же духе.

— Ладно, — я вскакиваю с дивана. — Мы идем. Быстро. И не смотрим в глаза ни одной камере, — папарацци всегда задерживаются у магазина, чтобы заснять, как я ухожу.

— Хорошо, — он закрывает журнал и встает, как раз когда в комнату отдыха врывается менеджер магазина. На Мишель, выпускнице колледжа с пышными формами, надета футболка Superheroes & Scones со слоганом: Раскрой своего внутреннего супергероя.

— Эй, ты уходишь? — спрашивает она, ее каштановая челка почти скрывает глаза, но я ловлю ее взгляд на Гарте, который редко покидает свой пост на диване.

— Да, я собираюсь закончить день у себя дома. Тебе что-нибудь нужно?

— Мы только что распродали «Стражи Галактики, том 1: Космические мстители», но я могу записать это в инвентарный список.

Мишель раньше помогала управлять небольшим инди-магазином комиксов в Вашингтоне, и после очень многих собеседований с другими потенциальными менеджерами магазина и вынужденного увольнения нескольких других до нее, мы наняли Мишель на полную рабочий день.

Я помахала ей на прощание. Самое большое преимущество работы с Мишель — она никогда не спрашивает о моей личной жизни. Наши отношения исключительно профессиональные и основаны на комиксах. Мне это даже нравится.

— Увидимся завтра, — я протискиваюсь в дверь, и Гарт следует за мной, не отставая от моего быстрого шага.

Когда толпа замечает меня, знакомые крики ликования и щелчки фотоаппаратов захлестывают мои чувства. Сосредоточься на земле, Лили. Гравий — твой друг.

Я концентрируюсь на тротуаре, пересекаю улицу с небольшим движением, а затем добираюсь до витрины нового магазина. Я роюсь в кармане и пытаюсь найти нужный ключ на своем звенящем кольце.

На прошлой неделе Роуз положила ключ на прилавок вместе с запиской.

Лили,

Этот ключ для тебя, если ты когда-нибудь захочешь зайти.

Люблю тебя, Роуз

Наши отношения еще не настолько наладились, чтобы она лично вручила мне ключ или сказала эти слова мне в лицо. Сегодня настал день, когда все изменится. Должно измениться.

Над кирпичным магазином красуются свежевыкрашенные буквы: Calloway Couture. После появления секс-видео во множественном числе (онлайн-порносайт уже опубликовал два), Роуз отказалась от своей мечты иметь линию одежды в тысячах универмагов. Она остановилась на бутике в Филадельфии.

На витрине висит табличка «Скоро открытие», и у меня потеют руки, когда я пытаюсь открыть дверь.

— Лили! Где Ло?! — кричит за моей спиной оператор.

— Лили! Ты смотрела записи секса Роуз?

Нет. Никогда. У всех есть эта дурацкая теория, что я их смотрела, что я настолько зависима от порно, что посмотрела бы, как моя собственная сестра трахается с мужем. Даже если бы мне было очень плохо, я бы никогда не захотела смотреть на это. Мы родственники.

— Тебе нужна помощь? — спрашивает Гарт.

Замок щелкает.

— Юху! — я улыбаюсь. — Готово! — успех почти отвлекает меня от текущей миссии, к ней прилагается комок беспокойства. Глубоко вдохнув, я вхожу в магазин.

Я ожидаю увидеть работников, суетящихся вокруг, развешивающих одежду и поправляющих манекены, но белые мраморные полы почти голые, и не слышно топота торопливых ног. Интересно, может, ей просто хочется спокойной, менее суетливой работы, чем та, что у нее была?

Пустой магазин освещают только свисающие с потолка люстры.

Колокольчики на двери звенят, когда Гарт закрывает ее.

— Поппи, если это ты, мне нужно твое мнение о манекенах, — голос Роуз раздается в глубине магазина, и я слышу шуршание бумаги и стук ее каблуков. — Тебе нравятся безголовые, безликие или реалистичные?

Мой желудок слегка скручивается, и я замечаю три манекена, о которых она говорит. У среднего из них гладкая голова.

— Безликий — очень странный, — говорю я, и мой голос срывается на визг.

Мертвая тишина заполняет комнату. Возможно, это была плохая идея.

Прежде чем я успеваю принять решение, в поле зрения появляется Роуз, держа в руках полуоткрытый пакет, из которого вываливаются кусочки оберточной бумаги и пластика. Напряжение затягивается, и его нарушает только Гарт, который прочищает горло и говорит: — Я пойду присяду.

Он указывает на диваны цвета шампанского рядом с примерочными.

Когда он исчезает, я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на Роуз, даже если мое сердце хочет выпрыгнуть из тела.

— Итак, я пришла сюда, чтобы извиниться, и у меня была запланирована целая речь, но теперь, когда я здесь, я как бы забыла о ней. Это как в тот раз, когда я играла чайник в спектакле «Алиса в стране чудес» в пятом классе. У меня было всего две реплики, но я все равно умудрилась их забыть. Ты помнишь это? Мне кажется, школьные спектакли созданы для того, чтобы смущать маленьких детей, — я сморщилась и покачала головой. — Я несу чушь. Прости.

— Просто сделай вдох и сбавь обороты, — наставляет она своим ледяным голосом, но ее смягчившееся лицо говорит о другом.

Верно. Я перегруппировываюсь и снова встречаюсь с ее желто-зелеными глазами, смертельно ядовитыми, которых я избегала на протяжении многих недель. Волна эмоций разом захлестывает меня.

— Я скучаю по тебе, — пролепетала я, заливаясь слезами. — Я знаю, что ты никогда не простишь меня. Я была холодна и...