Райк сжимает край стула, словно сдерживая себя от того, чтобы не встать и не броситься на подиум. Я представляю, как он идет спиной вперед, разговаривая с ней, отчаянно пытаясь убедить мою сестру делать то, что она любит, а не то, что говорит ей наша мама.

Моделирование никогда не было ее страстью.

Даже если у нее это здорово получается.

Вместо этого Дэйзи продолжает идти своим курсом, оставаясь настолько профессиональной, насколько это возможно.

— Ты не можешь заставить её уволиться, — напоминаю я ему тихим шепотом. — Ее работа многое значит для нашей мамы.

— Она её ненавидит, — отвечает мне Райк. — Ты что, блять, не видишь этого?

— Мы должны иногда делать то, что нам не нравится, — говорю я, думая о реалити-шоу, о моей предстоящей свадьбе в июне.

— Зачем? — спрашивает Райк.

— Ради нашей семьи.

Может быть, однажды он поймет, как далеко мы все готовы зайти. Ради тех, кого мы любим больше всего.

22. Лорен Хэйл

.

0 лет: 07 месяцев

Март

— Я не прошу тебя помочь мне.

Снег падает на заднем дворике особняка моего отца. В богатом пригороде Филадельфии. Я борюсь с холодом вместе с ним, обогреватели горят. Мы оба пьем кофе. Разница лишь в том, что в его кофе есть ирландский ликер.

— Тебе не нужно просить, — напоминает он мне, откидываясь на спинку садового кресла. — Я твой отец — в мои обязанности входит помогать тебе, — прежде чем я успеваю опровергнуть его слова и сказать Я справляюсь сам или Где ты был, когда я тонул в алкоголе и нуждался в реабилитации, он добавляет: — Ты поймешь, когда у тебя появятся дети.

Я сжимаю зубы. Сколько бы раз я ни говорил ему, что у меня никогда не будет детей, он просто не слышит.

— Полагаю, в таком случае, я так ничего и не пойму, — огрызаюсь я.

Он потягивает кофе, внимательно наблюдая за мной, пока я смотрю на замерзший пруд с утками. Трава покрыта снегом, вся белая.

— Райк говорит, что мне не следует преследовать Скотта.

— Скотт нападает на Райка?

— Не совсем.

— Тогда он, блять, не имеет права голоса.

Он хмурится, его лицо небрито. Сейчас он больше похож на Райка, но я ему этого не скажу. Их отношения всё ещё разрушены, возможно, их даже нельзя восстановить.

— Вчера, — говорю я, — Скотт передал Лили сценарий, в котором ей предлагалось трахнуть подушку, — мне больно дышать полной грудью, эмоции переполняют меня. — Кто так делает?

— Мужчины готовы на всё ради денег, Лорен. Он просто пытается нажиться на вас двоих, и пока ему это удается.

Верно, шоу пользуется успехом.

Мой желудок сжимается.

— Да?

Я наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени и сжимая кружку между ладонями. Я боюсь Скотта Ван Райта.

Меня пугает, к чему он может нас подтолкнуть.

Я пытаюсь обуздать этот страх, задушить его, чтобы не чувствовать ни капли. Я пришел сюда не для того, чтобы умолять отца о помощи. Не хочу, чтобы он принимал в этом участие. Мне просто нужно было услышать, что кто-то со мной согласен.

— Эй, — говорит он решительно.

Я поворачиваю голову, чтобы встретить его жесткий взгляд.

— Не позволяй какому-то ублюдку приходить в твою жизнь и разрушать то, что принадлежит тебе. Ни твоих женщин, ни твой дом, ни твои деньги, ни твою карьеру. Ты защитишь всё это, слышишь меня?

Он кладет твердую руку мне на плечо. Может, он и не дает мне правильных советов, но он всегда был рядом.

Ни одна из моих матерей не может похвастаться тем же.

— У меня только одна женщина, — говорю я ему, подняв брови.

— Не умничай.

Я перевариваю все его слова, даже если не должен.

— Я никогда больше не хотел нападать на кого-то.

Но я знаю, что мне придется это сделать. Я признаюсь в этом ему, как никому другому. Не Коннору, не Райку или Лили.

— Если ты не хочешь испортить реалити-шоу, как ты мне сказал, то ты должен что-то сделать с ним. Он проедется по тебе бульдозером, сынок. И если ты не хочешь высовываться, это сделаю я. Я не хочу, чтобы он приближался к Лили. Она мне как дочь.

Он делает большой глоток своего кофе.

Внутри моего тела словно идет война, и нет никаких признаков капитуляции. Нападу на Скотта, буду чувствовать себя дерьмово. Ничего не сделаю, всё равно буду чувствовать себя дерьмово. Что, блять, мне остается?

— Не помогай мне, — внезапно говорю я отцу. — Я должен сделать это сам.

Он кивает.

— Только убедись, что ты, блять, бьешь его туда, где больнее всего.

Я даже не знаю, куда именно.

Самое худшее в том, чтобы быть аутсайдером: я никогда не выигрываю до последней минуты. Так что я копаю, царапаю когтями, борюсь в надежде, что в финале я буду сверху.

Но что произойдет, если я никогда этого не сделаю?

23. Лили Кэллоуэй

.

0 лет: 07 месяцев

Март

Середина дня в середине недели — самое депрессивное время. Я застряла прямо в центре, где никто не хочет находиться. Одинокая. Дом сейчас пустой, ведь одни на работе, другие на обеде. Никого нет здесь. По крайней мере, не со мной.

Я О. Д. Н. А.

Даже операторы все разбежались.

Прямо сейчас был бы самый подходящий момент для того, чтобы начать корить себя за откладывание учебы. Но я закончила свои онлайн-задания два часа назад.

Какая молодец.

Я думала, что буду чувствовать себя более состоявшейся, но праздновать в одиночестве далеко не так весело, как заниматься другими вещами в одиночку. Вещами, которые мне больше не позволено делать.

Я осторожно заползаю на кровать с последним изданием Невероятных Людей Икс. Это не мой комикс, а у Ло есть строгое правило, которое звучит так: «Нельзя читать мои комиксы раньше меня». Ещё он сказал что-то насчет того, что я мну страницы или размазываю картинки. Но скука требует риска, и я готова рискнуть его гневом ради Циклопа.

Пять кадров. Именно настолько меня хватает, прежде чем мои мысли улетучиваются. Я представляю себе Ло. Его пресс. Его улыбку с ямочками и четкую линию челюсти. Мне стоит остановить себя, пока моё воображение не завело меня в более порочные места с обнаженными и извивающимися телами.

Дверь моей спальни открывается как раз в тот момент, когда я снова смотрю на комикс. Ло стоит в дверном проеме, словно привидение из моего разума. Может, так оно и есть.

Я щипаю себя.

Ай...

Ло бросает на меня взгляд.

— Я настоящий, Лил.

Он закрывает за собой дверь и ставит свой кожаный дипломат на стол. Это подарок его отца. Мне трудно оторвать от него взгляд. Год назад этому портфелю не было места в нашей жизни. Теперь у него есть определенное место, где он лежит.

И не создается впечатления, что он как-то выбивается из общей картины. Не так, как я когда-то думала.

Когда я возвращаю взгляд на Ло, то понимаю, что он не сдвинулся с места и внимательно наблюдает за мной, как человек, наблюдающий за грозой. С любопытством, беспокойством и восторженным вниманием.

— Если ты настоящий, — говорю я, сузив глаза. — Тогда почему ты не на работе?

— Это самое забавное в работе на себя, — говорит он с кривой улыбкой. — Я могу сам устанавливать часы работы, решать, когда поработать дома и провести день, занимаясь любовью с девушкой.

Ооо...

Середина дня и середина недели уже не кажутся такими одинокими. Он не придвигается ближе, а моё дыхание уже выдает меня. Слава богу, что хоть моё тело никак не дергается... пока что.

— Просто с какой-то девушкой? — спрашиваю я. — Не с конкретной?