Кайан проснулся от грохота. Внутри его палатки всё дрожало, а снаружи слышались крики и шум. Он схватил свой меч, лежащий рядом. Сначала клинок был тусклым, но, как только его пальцы коснулись рукояти, меч ярко вспыхнул, осветив его лицо золотым светом.

— Всем в укрытие! — крик Саариэль эхом разнесся по лагерю. Её голос был твёрдым, несмотря на охвативший всех ужас.

Кайан выбежал наружу. Перед ним разверзся хаос: вихри засасывали людей, палатки разлетались в клочья. Один из бойцов пытался отбиться, но его фигура исчезла в урагане тьмы.

— Саариэль! — крикнул он, но её внимание было сосредоточено на другом. Она командовала, указывая выжившим путь к уцелевшим укрытиям.

Кайан бросился в центр. Его клинок, окружённый золотым светом, стал оружием против тьмы. Он сделал мощный выпад, и вихрь перед ним распался, оставив в воздухе пепельное облако. Но буря не утихала — новые вихри уже приближались.

— Уводи их, я прикрою! — закричал он Саариэль, спасая упавшую женщину с ребёнком.

Она кивнула, подхватив малыша, и поспешила в сторону укрытия, сопровождая раненых.

Кайан стоял на месте, вокруг него плясали тени. Его меч пульсировал светом, отталкивая волны тьмы. Каждый его удар был быстрым и точным. Вихри разрывались, но их становилось больше. Казалось, сама магия ночи направила их уничтожить лагерь.

С наступлением утра, всё закончилось. Лагерь лежал в руинах. Палатки обуглились, припасы исчезли, земля была усыпана пеплом. Несколько тел остались неподвижно лежать у потухших костров. Те, кто выжил, стояли молча, словно пытаясь осознать случившееся.

Саариэль шагала среди раненых, лицо её было покрыто пылью и кровью.

—Тьма стала сильнее, — сказал Зеран, появляясь из-за обломков. Его глаза были сосредоточены и серьёзны.

Зеран был тем, кто из-за своих скитаний, изучил пустыню, став с ней одним целым. Никто не организовывал маршруты лучше него.

— Теневые бури несут слишком сильную угрозу.—кивнула Савриэль сжимая рукоять своего меча.

— Мы не можем больше оставаться здесь, — добавил Зеран. — Мы стали слишком уязвимы. Нам нужно найти более безопасное место.

Она взглянула на карту, разложенную Зераном на импровизированном столе. Её пальцы коснулись ближайшего возможного укрытия.

—Дай время раненым. Мы не можем двигаться сейчас, — ответила она.

Люди продолжали собирать оставшиеся припасы и пересчитывать раненых, когда в лагере раздался новый шёпот — шёпот подозрений.

Эриса ворвалась в палатку Саариэль, её глаза горели яростью.

— Ты должна что-то сделать с ним, — выпалила она.

— С кем? — спросила Саариэль, хотя её голос не выражал удивления.

— С этим слугой Касдаля! — повторила Эриса. — Это не случайность, что он появился здесь, а затем нас накрыли бури.

Саариэль подняла взгляд, её лицо оставалось невозмутимым.

— Ты обвиняешь его без доказательств, — спокойно ответила она.

— Он всадник! — взорвалась Эриса. — Ты готова рисковать жизнями всех нас ради человека связанного с тьмой?

— Я готова рисковать ради победы, — отрезала Саариэль. — Ты не понимаешь, Эриса, насколько мы слабы. У нас нет шансов без него. Лишь только благодаря ему, ты сейчас жива!

— Ты ошибаешься, — прошипела Эриса. — И когда я найду доказательства, ты больше не сможешь его защищать.

— Почему людям всегда нужен кто-то, чтобы обвинить в своих несчастьях, Мейра? — голос Саариэль прорезал тишину, словно клинок, что изящно рассекает воздух.

Из угла помещения появившись словно из воздуха, медленно выступила молодая девушка. Она была последним магом света. Которую Саариэль скрывала даже от собственной группы сопротивления, чтобы защитить.

На ней был глубокий плащ с капюшоном, скрывающим черты её лица, но тонкие пряди светлых волос выдавали её возраст.

— Люди слабы, Саариэль, — её голос звучал мягко, но в нём таилась ледяная твердость, которая резонировала в пустоте комнаты. — Чувство собственной ответственности — груз, который их души не в силах вынести. Они ищут виноватых не потому, что жаждут справедливости, а чтобы сбросить этот груз.

Её слова отразились от стен, как эхо древних заклинаний, и стало казаться, что сама тьма вокруг отступает.

Саариэль всмотрелась в её силуэт, выдохнув.

— А ты? Ты ведь тоже человек. Или ты думаешь, что стоишь выше этого?

Капюшон слегка качнулся, открывая тень улыбки.

— Отнюдь, — её голос стал почти шёпотом, но от этого он лишь приобрёл силу. — Я— лишь тень, что пытается зажечь свет там, где его давно забыли.

И в этот миг тело девушки начало мерцать слабым сиянием, словно тысячи крошечных звёзд оживали в её руках.

Ночь спустилась на город Лунных Шипов — столицу Аскалона. Она словно живая сущность сжимала улицы, дома и души его жителей. Здесь мрак был не просто символом. Он дышал, шептал, проникал в сердца, наполняя их страхом и безнадёжностью. Те, кто ещё сопротивлялся, цеплялись за свои жалкие убежища — подземелья, разрушенные дома или пустынные окраины. Их оружие, некогда внушавшее уверенность, теперь казалось бесполезным перед бескрайней мощью тьмы.

На центральной площади, среди расколотых статуй героев прошлого, возвышалась сцена. Её освещал зловещий свет магических факелов, дрожащий в ночном воздухе, будто живое пламя, питаемое страхом. Толпа жителей, сломленных, голодных, но всё ещё живых, столпилась вокруг. Они пришли на зрелище, от которого невозможно было уклониться. Никто не желал этого видеть, но выбора у них не было.

«Церемония очищения”.

Так назвал её царь Касдаль.

На возвышении стоял он сам — высокий, как башня, фигура которого, казалось, поглощала слабый свет луны. Его лёгкие одежды, струящиеся вокруг тела, напоминали саму ткань ночи, а серебристо-пепельные волосы отражали зловещий отблеск факелов. Его глаза, зелёные, словно изумруды, смотрели на толпу с презрением.

— Вы глупцы, — его голос, глубокий и властный, гремел над площадью. — Вы всё ещё цепляетесь за ложь света? Думаете, что свет сможет спасти вас?

По его сигналу два стражника, вывели на середину сцены молодого мужчину. Его лицо было изуродовано синяками, кровь стекала с рассечённой губы, но в глазах всё ещё горел огонь.

— Этот человек, — продолжил Касдаль, его голос стал ниже, но напряжение в нём возросло, — осмелился говорить о надежде, о сопротивлении. О светлом будущем. Что ж, пусть он станет вашим уроком.

Царь взмахнул рукой, и из теней появилась фигура.

Существо, больше похожее на порождение кошмаров, выскользнуло на свет. Его тело было скручено из кривых, острых костей, будто созданных для того, чтобы убивать. Существо двигалось рывками, как марионетка на невидимых нитях, издавая утробные, низкие рыки, которые заставляли толпу невольно отступать.

Пленный не отводил взгляда от Касдаля, даже когда монстр приблизился. Он не кричал, не умолял. Его лицо осталось твёрдым, несмотря на приближающуюся смерть.

Глаза Касдаля засияли ядовито-зелёным светом, и в ту же секунду существо рвануло вперёд. Все закончилось. Толпа ахнула, когда кровь расплескалась по доскам сцены.

Касдаль повернулся к толпе.

— Посмотрите на это и запомните, — сказал он холодно. — Тьма — это истина. Она единственный путь к выживанию. Примите ее! Впустите её! И сможете стать чем-то большим...

Люди молчали. Лица были лишены выражений, лишь немногие осмеливались смотреть на сцену. Они привыкли так жить. Слепо следовать тьме, не высовываться, покорно слушаться. И возможно, тогда их пощадят.

В тени, скрытый от глаз, наблюдал за происходящим другой человек. Его серые глаза сверкали в темноте, а рука крепко сжимала меч, спрятанный под длинным тёмным плащом.

Кайан.

Он не пришёл сюда, чтобы спасти пленника. Он знал, что это невозможно. Но он хотел увидеть лицо своего врага. Хотел вбить это лицо в свою память, чтобы ненависть, горевшая внутри него, никогда не угасла.

Касдаль поднял взгляд, словно почуяв присутствие наблюдателя. Его зелёные глаза, казалось, пронзили саму ночь.