Кайан шёл впереди с мечом в руке. Он почти не обращал внимания на собственные мысли — каждое движение было осознанным, сосредоточенным. Позади него, стараясь идти след в след, шли Анаис и Зеран. Айрин и Торвал замыкали отряд, внимательно следя за окружающей местностью. Харон двигался рядом с Кайаном, беззаботно стряхивая песок со своих плеч.

— Ты выглядишь так, будто несёшь на себе всё проклятие этого мира, — пробормотал Харон, пытаясь завести разговор.

— Иногда мне кажется, что так оно и есть, — сухо ответил Кайан, не удостоив его взглядом.

Харон рассмеялся, но его веселье внезапно прервалось, когда перед ними возникла странная фигура.

Сначала это было лишь колеблющееся марево, порождённое жаром пустыни, но с каждым шагом очертания становились всё чётче. Это была женщина в белых одеждах, её лицо скрывала густая тень.

— Кто это? — Анаис резко остановилась, её голос дрожал.

Торчал застыл, глаза его расширились. Его лицо исказила смесь страха и неверия.

— Это невозможно… — прошептал он. — Это моя жена… она мертва.

— Мертва? — Кайан нахмурился. Его взгляд стал острым, как клинок. — Значит, она не может быть здесь. Это обман. Убить её.

— Ты не знаешь, что говоришь! — вскричал Торвал, отталкивая Кайана и бросившись к женщине.

Айрин попыталась схватить его за руку, но не успела. Едва Торвал приблизился, фигура растворилась, а песок под его ногами начал трескаться. Раздался глухой гул, и из трещин вырвались тени — они завихрились, окружая отряд.

С каждой секундой их становилось больше, и каждая тень принимала знакомый облик. Харон отшатнулся, глядя в лицо своего погибшего друга, который казался живым. Зеран застыл, встретившись взглядом с человеком, чью жизнь он однажды отнял. Даже Айрин, всегда спокойная и невозмутимая, упала на колени, прикрывая лицо руками.

Кайан почувствовал, как тени сгущаются вокруг него, и перед его глазами возник образ его младшей сестры, лежащей в луже крови. Её губы беззвучно шептали его имя. Его дыхание стало рваным, но он стиснул зубы и поднял меч.

— Это не реально! — закричал он, прорываясь вперёд.

Меч рассёк первую тень, но она тут же появилась вновь. Эти существа не поддавались грубой силе. Кайан понял, что магия может быть их единственным шансом.

— Анаис! — выкрикнул Кайан. Его голос прорвал завесу паники.

Анаис подняла голову. Её лицо было бледным, но решимость светилась в её глазах. Она начала произносить заклинание, и воздух вокруг неё задрожал. Из её рук появился клубящийся шар тёмной энергии.

Кайан направил энергию в меч, и магия обоих слилась, создавая ослепляющий вихрь тьмы и золота.

Тени заскрежетали, будто пытались сопротивляться, но через мгновение их не стало. Пустыня вновь погрузилась в тишину.

— Что это было? — спросила Айрин, её голос всё ещё дрожал.

— Иллюзии. Тени прошлого, — тихо сказал Зеран. Он облокотился на камень, стараясь перевести дыхание. — Они питаются нашим страхом. Если бы не магия Анаис, мы бы здесь и остались.

Торвал медленно сел на песок, его лицо было бледным.

— Я… я видел её. Я видел свою Линну. Она звала меня.

Харон положил ему руку на плечо.

— Ты не один в этом. У всех нас есть болезненные раны прошлого.

Когда настала ночь, отряд разбил лагерь у подножия небольшого утёса. Наступило тяжелое молчание, после того как они уселись вокруг костра, но вскоре Харон заговорил:

— Никогда бы не подумал, что буду сражаться с иллюзиями. Как будто прошлого мне и так мало, — сказал он, облокотившись на меч.

— В этом мире остаётся мало того, чему можно верить, — ответил Кайан, не отрывая взгляда от огня.

— Ты хоть иногда позволяешь себе расслабиться? — усмехнулся Харон.

— Когда-нибудь, возможно позволю.

Между ними повисло молчание, но оно было скорее дружеским, чем напряжённым. Харон начал больше уважать Кайана за его молчаливую решимость, а Кайан, в свою очередь, начал понимать, что Харон может быть тем, на кого можно положиться.

Когда другие заснули, Кайан остался сторожить отряд. Анаис же сидела напротив, не спеша оставлять его. Она медленно подняла глаза на Кайана.

— Кто это был? — тихо спросила она. —Та девушка…

Кайан долго молчал, но затем заговорил. Его голос был ровным, но каждый слово был словно рана, открывающаяся заново. Он рассказал о своей сестре, о тьме, в которую его затянули Чёрные всадники. О церемонии жертвоприношения, которая отрезвило его давая понять, в каком безумии он находился. И о том, как его ошибки привели к её гибели.

Анаис сжала кулаки, стараясь сдержать гнев. Эти жертвоприношения были кощунством, осквернявшим священную память её матери. Но где-то глубоко в сердце теплилась слабая надежда: её мать, будучи магом света до самого конца, осталась неприкосновенной для этого мрака. Однако отец считал иначе — его вера в проклятие, способное уничтожить даже свет, была непоколебимой.

— Никогда не прощу себе того, что из-за меня погибли не только моя сестра, но и невинные люди, жившие рядом, — тихо произнёс Кайан, его голос дрожал от боли.

Анаис едва заметно кивнула, её взгляд помрачнел. Она понимала его страдания лучше, чем хотела бы признать.

— Мой отец… — её голос дрогнул, слова дались с трудом. — Он был настоящим чудовищем. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. — Слёзы потекли по её щекам, но она даже не попыталась их вытереть.

Кайан медленно протянул руку и, не говоря ни слова, мягко убрал соленые капли с её лица.

— Это не твоя вина, Анаис. Не плачь, — сказал он, его голос звучал спокойно, но в нём ощущалась непоколебимая решимость.

Она закрыла глаза, словно собираясь с духом, прежде чем продолжить:

— Магия подчинения… — Анаис сделала глубокий вдох, будто взвешивая, стоит ли делиться этим воспоминанием. — Он часто применял её ко мне. Это было… будто всё внутри меня ломается, каждая кость горит от боли.

Её слова утонули в тяжелой тишине, словно само пространство вокруг замерло. Кайан внимательно посмотрел на неё, и в его взгляде читалось не только сочувствие, но и восхищение её внутренней силой.

— Ты невероятна, раз смогла сохранить свет внутри себя, несмотря на всё это, — тихо произнёс он.

Анаис отвела взгляд.

— Не думаю, что во мне остался свет, — сказала она с горечью.

И всё же между ними установилась новая связь, крепкая и глубокая, как понимание двух людей, переживших боль. Молчание больше не казалось тяжёлым.

Наутро их путь продолжился. Спустя несколько часов на горизонте возникли очертания города.

— Это Нария, — указал вперёд Зеран, его голос был полон ожидания. — Там должны быть «Золотые Искры», — пробормотал Зеран, прищурившись, чтобы разглядеть детали.

— А если их там нет? — подал голос Харон, настороженно глядя на руины.

— Должны быть, — твёрдо сказал Кайан и сделал первый шаг вперёд, не дожидаясь ответа.

Когда отряд приблизился к древним воротам города Нария, казалось, что сам воздух сгустился от тревоги. Улицы были пусты, окна домов плотно закрыты, и даже ветер, будто осознав опасность, утих. Зеран жестом остановил всех, прижав палец к губам, и осторожно осмотрел окрестности.

— Здесь всё слишком тихо, — пробормотал он, останавливаясь у ржавых ворот. Глаза метались по сторонам, выслеживая скрытые угрозы.

— Это потому, что город давно мёртв, — ответил Харон, нервно стискивая рукоять меча. Он оглядывался через плечо, будто ожидал, что из тени выскользнет нечто большее, чем просто враги.

— Мёртв, но не пуст, — прошептала Айрин, её взгляд устремился на свет в одном из окон. Там что-то мелькнуло, но прежде чем она успела сосредоточиться, оно исчезло, оставив за собой только смутное предчувствие.

— Это место не радует, — пробормотал Товрал.

Кайан замер, подняв руку. Его взгляд, острый, как кинжал, скользнул к ближайшей арке. В её глубокой тени мелькнуло движение.

— Кто-то идёт, — прошептал он, осторожно вытаскивая меч из ножен.