– Проверить для чего?

– Ну, вы видели фильм по телевизору, где судмедэксперт раскрыл дело о наезде с помощью химического анализа маленьких кусочков краски, найденных на месте происшествия? Он смог доказать, что они принадлежат машине, которая виновна в аварии. Поэтому я хотел посмотреть, не откололась ли краска на моём крыле и не помято ли оно.

– И?

Скофилд печально покачал головой.

– Ничего не вышло. Крыло немного проржавело, и я не мог определить. Но моя розовая машина, насколько я знаю, единственная в городе, и я встревожился. А потом заметил машину, припаркованную чуть дальше. Я подумал, что, возможно, удастся заставить полицию искать в другом направлении. Во всех домах было темно, и я решил рискнуть. Я вытащил из машины гаечный ключ и старое полотенце, которое валялось в багажнике. Я обернул полотенце вокруг фары, а затем ударил её гаечным ключом. Затем я собрал осколки рассеивателя, которые упали в полотенце, и принёс их обратно в машину. Потом развернулся, поехал обратно, туда, где он лежал, и выбросил стекло на дорогу. И уехал домой.

– А как они тебя поймали?

– Они забрали мою машину из-за парковки на улице. Запрещено парковаться на ночь в Барнардс-Кроссинг в зимние месяцы. Это может помешать уборке снега. Но погода была такой мягкой…

– Машина была заперта?

Скофилд покачал головой.

– Нет. Я обычно не запирал её. Я думал, что её никто не угонит. Розовый цвет, легко узнать…

– Хорошо, продолжай.

– А дальше они нашли полотенце в багажнике…

– Ты сохранил его?

– Ну, конечно, мне не пришло в голову, что в нём могут остаться кусочки стекла.

– Но, конечно, багажник был заперт.

– Конечно.

– Тогда они должны были взломать замок.

– Нет, под приборной панелью есть рычаг, который открывает багажник. Что это меняет?

– Мы можем заявить о незаконном обыске. Хорошо, я проверю. Кто тебя арестовал?

– Пришёл лейтенант Дженнингс с другим полицейским. Он сказал, что они нашли осколки стекла в моём багажнике, которые соответствуют стеклу на дороге рядом с телом.

– Понимаю. А что ты сделал с деньгами?

– Какими деньгами?

– Где три тысячи, которые ты не передал Д’Анджело?

– Вернул их в банк на следующий день.

– Это все деньги, которые у тебя есть?

– Нет, у меня ещё три тысячи там же. А в чём дело?

– Итого получается шесть тысяч. Хорошо, для начала сойдёт.

– Что вы имеете в виду – для начала?

– Послушай, малыш, я планирую снизить собственный гонорар, но дело будет связано с большими расходами – детективами, экспертами того или иного рода, психиатрами. На твои шесть тысяч далеко не уедешь, по крайней мере, в наши дни. Где ещё ты можешь раздобыть денег?

– Ну, если Магнусоны не оставят меня…

– И пальцем не пошевельнут. Забудь про них. Если окружной прокурор выдвинет обвинение в убийстве, такой человек, как Магнусон, не допустит, чтобы его имя ассоциировалось с твоим.

– Тогда не знаю. Может быть, моя сестра…

– Ну, в общем, думай. У тебя теперь много времени. Я пойду к помощнику окружного прокурора, который будет заниматься этим делом. Если он не узнает о твоей связи с Д’Анджело, то может обвинить только в наезде и побеге с места аварии. Тогда наша стратегия – признать себя виновным. Ты запаниковал. И всё.

– Как насчёт того, что я разбил фару?

– Я постараюсь отделить этот факт от наезда. Два разных суда, если удастся.

– А смысл?

– Потому что всё, в чём тебя сейчас могут обвинить – это введение полиции в заблуждение или, на худой конец, воспрепятствование сотруднику полиции в исполнении им своих обязанностей. Но если окружной прокурор откопает твою связь с Д’Анджело, он обязательно предъявит обвинение в убийстве, и тогда нам, возможно, придётся заявить, что ты был охвачен временным безумием. Я не знаю. Я говорю с тобой открыто, потому что ты всё-таки юрист, и сразу поймёшь, если я попытаюсь тебя обмануть. А пока, я думаю, тебе лучше уйти в отставку с поста кандидата в сенаторы. Я состряпаю какое-нибудь заявление, а ты подпишешь. Что-то вроде желания сначала очистить своё имя. И что бы ни случилось, ни с кем не разговаривай, даже с Лорой или её стариком. Уяснил?

Говард Магнусон давал Моррису Гальперину инструкции перед отъездом в Париж.

– Вот ключи Лоры от лавки. Она говорит, что документы на арендованные вещи находится в верхнем ящике стола, вот ключ. Вы свяжетесь с человеком Малкейхи и договоритесь с ним о том, чтобы закрыть лавку и вернуть мебель. Вот доверенность от Лоры. Она позволит вам использовать деньги в фонде кампании, чтобы погасить любые счета. Лора подписывала все чеки. Но Малкейхи, защищающий Скофилда, может взять это дело в свои руки.

– Он хочет.

– Предоставьте ему свободу действий. Я хочу закончить с этим как можно быстрее. Если в фонде кампании не хватит денег для покрытия, я восполню любой дефицит. Уведомите мой офис в Бостоне, и они заплатят. Ну что, всё?

– Как насчёт моего брата, мистер Магнусон?

– Ну, видите ли, в сложившихся обстоятельствах вы понимаете, что мы не можем придерживаться первоначального плана. Он ушёл со своей работы в Канзасе?

– Нет, но…

– Послушайте, Моррис, такие вещи случаются. Вы как-то сказали мне, что вашему брату не повезло. Я полагаю, что всё сводится к тому, что рабби Смоллу повезло. Почему бы вам не позвонить брату, не объяснить ситуацию и не сказать ему, что я благодарен ему за готовность сотрудничать, считаю себя в долгу перед ним и помогу ему при первой же возможности. И, кто знает, может быть, однажды рабби уйдёт.