– Конечно, – нетерпеливо перебила Лора. – Вот почему я пошла таким путём. Я не заинтересована в том, чтобы самой баллотироваться в правительство, потому что меня не интересует слава. Кроме того, женщина, баллотирующаяся на государственную должность, находится в крайне невыгодном положении. Её голос не подходит для политических речей. Когда она пытается выразить убеждённость, ей приходится кричать. Более того, в наши дни любая женщина, выставившая свою кандидатуру, не может не оказаться втянутой в «Женское освободительное движение»[85], а я не собираюсь становиться его частью. Я просто хочу иметь возможность сделать что-то важное и стоящее.

– Ты имеешь в виду, что хочешь власти и влияния.

– Ну да. Почему бы и нет? Власть должна доставаться тем, кто может использовать её разумно.

Мать улыбнулась.

– А ты имеешь в виду тех, кто получает удовольствие, используя власть.

Лора вернула улыбку.

– Прекрасно. Так вот, у меня возникла идея прицепиться к какому-нибудь политическому кандидату, которого я могла бы направлять и которым могла бы управлять. О, я не имею в виду, что заранее всё так и планировала. Изначально я рассчитывала, что начну с помощи в кампании, а затем, возможно, стану незаменимой. Но потом я встретила Джека Скофилда, и всё стало на свои места. Он оказался идеальным кандидатом. Во-первых, он был одинок.

– То есть?

– Никаких политических покровителей, никакой группы влияния, которую он бы представлял, так что о конкуренции и речи не шло. Более того, он – холостяк, так что не было жены, с которой мне пришлось бы соперничать. Я могла сразу вмешаться и взять верх. И, что самое приятное, у него не было никакой должности, никакой платформы, никаких особых идей, которые он бы продвигал, никаких причин баллотироваться – кроме, может быть, смутного представления о том, что кампания обеспечит ему рекламу, и это поможет его юридическому бизнесу, не приносящему сейчас особых дивидендов.

– А также стремление к власти и влиянию? – предположила миссис Магнусон.

Лора, подумав, покачала головой.

– Нет, не похоже. Он не из тех, кто отдаёт приказы. Ему удобнее исполнять их. Может быть, даже не приказы, а предложения.

– Ты предлагала возглавить его кампанию, поддержать его деньгами?

Лора засмеялась.

– Ничего подобного. Мы просто поговорили, я выдвинула несколько предложений, и, прежде чем он узнал об этом, создала штаб-квартиру. Естественно, это повлекло за собой трату денег, что порядком его беспокоило. Знаешь, мама, люди, у которых не так много средств, склонны очень сильно беспокоиться об оплате счетов.

– У него вообще нет денег?

– О, несколько тысяч, которые он копит, как скряга. Когда я договаривалась, чтобы он где-то выступил, он соглашался, потому что это означало возможность пожертвований на кампанию. – Она хихикнула. – Вот так я и заставила его работать, не покладая рук.

Мать сочувственно улыбнулась.

– Но если он победит на выборах…

– Почти наверняка, раз уж мы выиграли первичные.

– Тогда он переедет в Бостон, так ведь? А ты?

– Тоже, ведь я управляю его бостонским офисом.

– То есть ты останешься с ним?

– Можешь держать пари. Я собираюсь продвинуть его в Вашингтон в качестве конгрессмена, а то и сенатора.

– Но если он холостяк, он может жениться и…

– Он женится на мне, естественно. Ты же не думаешь, что я позволю кому-то ещё вмешиваться в мои действия?

– Ты хочешь сказать, что он сделал тебе предложение?

Лора снова улыбнулась.

– В наши дни мужчины так не поступают. Вы как бы приходите к пониманию.

Мать нервно заломила руки.

– Лора, ты была… близка с ним?

– Конечно. Как же я могла согласиться без этого?

В нынешние времена не осталось ни скрытности, ни сдержанности, подумала миссис Магнусон. Будто пробуешь машину перед покупкой. Ну, похоже, в некотором роде это действительно так, подумала она, и, вероятно, это и к лучшему.

– Ты его любишь? – спросила она.

– То есть хочется ли мне щебетать, как птичка, когда я думаю о нём? Как я, будучи первокурсницей колледжа, щебетала из-за преподавателя математики? Нет, и не хотела бы в будущем. Но он мне очень нравится. Мы дополняем друг друга, и я ожидаю, что у нас будет хороший брак. И мы заведём детей. Они – не только политический актив, но и благодатный материал для предвыборных фотографий, – добавила она с озорной ухмылкой.

Миссис Магнусон колебалась. И наконец спросила:

– Он знает, что ты еврейка?

– Конечно.

– И это для него не имеет никакого значения?

– О, мама, в наши дни это вообще никого не волнует.

– Но теперь это может иметь какое-то значение для твоего отца, раз он является президентом здешнего храма.

– Церемонию проведёт рабби, если ты об этом. Я ясно дала понять Джеку с самого начала. Поскольку свадьбу готовит семья невесты, я чувствовала, что мы должны сделать это по-своему.

– Ты подразумеваешь, что он перейдёт в иудаизм?

– О нет. Я бы не позволила ему, даже если бы он пожелал. Это помешало бы ему политически. Я бы не позволила ему принять иную веру, как и сама бы не приняла.

– Тогда я не уверена, что рабби обвенчает вас, – с сомнением протянула София. – Я думаю, что есть какие-то еврейские правила, запрещающие подобные браки.

– Чепуха. Разве я не была подружкой невесты на свадьбе Тоби Бермана пару лет назад? Жених был христианином, и у них был рабби, даже с бородой, совершавший необходимый фокус-покус. Хотя припоминаю, что Тоби сказал, что им пришлось забрать его из какого-то места в Нью-Гемпшире.

– Хорошо, я поговорю об этом с отцом. Может, твоего молодого человека как-нибудь вечером стоит пригласить на ужин?

– Отлично,– восторженно ответила Лора. – Ты увидишь, он тебе понравится, и папе тоже.

– Надеюсь. Даже уверена. – Миссис Магнусон встала, собираясь уйти. У двери она вновь заколебалась. – Рассматривали ли вы возможность проведения чисто гражданской церемонии, с судьёй? Твой отец знаком с судьёй Пирсоллом из Верховного суда штата Массачусетс.

Лора сжала губы в тонкую линию. Мать отлично знала эту гримасу – дочь приняла решение, и его не изменить.

– Это моя свадьба, и правила устанавливаю я. И хорошо, что Джек понял это с самого начала.

Начальник полиции Ревира, Чезаре Орландо – для близких Чеззи – посчитал целесообразным ради гармонии в округе отчитаться лично перед шефом Лэниганом.

– Хью? Чеззи Орландо. Я подумал, что нужно сообщить тебе – мы разобрались с этим делом о наезде и побеге с места преступления. Я послал детектива Лэнса. Помнишь его? Он похож на гробовщика. Очень хорош в таких делах. Вызывает симпатию.

– Очевидно, в Ревире он нарасхват, – предположил Лэниган.

– Да ну, Хью. Мы – солидный город, а не маленький городок, как Барнардс-Кроссинг. Так вот, Лэнс пошёл по адресу. Это многоквартирный дом – жилое место гостиничного типа. Не слишком чистый, но довольно респектабельный. Не доставляет нам особых неприятностей, понимаешь? В основном – временные жители, но есть и старики, которые живут там годами.

– Ясно.

– И там обнаружилась бабёнка. Выглядит достаточно прилично. Не бросается в глаза. Тридцать пять или даже немного старше. Они жили вместе несколько месяцев, она и жертва, Тони Д’Анджело. В наши дни это – практически брак.

– У неё есть имя? – Лэниган потянулся к блокноту.

– О, я не сказал? Милдред Хэнсон. Но когда соседи звали её миссис Д’Анджело, она не исправляла их. Лэнс сказал, что она похожа на порядочную женщину. Он отвёл её в морг, и она тут же опознала тело.

– На него что-то есть?

– По её мнению, он приехал из Нью-Йорка.

– А чем он зарабатывал на жизнь?

– Она ничего определённого не знает, за исключением того, что он был как-то связан с политикой.