***

У Сюльри от страха подкосились ноги, она покачнулась и почти осела на пол, но её подхватила сильная рука. Девушка подняла голову – золотистые лучистые глаза воина пронзительно сияли, излучая мягкость и доброту. Сюльри немного успокоилась, но ненадолго – громкий крик Тайсвена снова заставил её содрогнуться:

– И как это называется, я вас спрашиваю? – вскричал он, взмахнув короткими руками. – Ни на одну минуту оставить нельзя! Отлучился ненадолго, и на тебе – сбежала! Господин Бо, прошу прощения за это недоразумение, – гораздо тише и серьёзнее произнёс жрец, склонившись в почтительном поклоне. – Я вам уже докладывал о происшествии, кое накануне случилось с одним из моих подчиненных, и вот, теперь вы собственными глазами можете наблюдать результат этого инцидента.

Тайсвен говорящим жестом указал на своё плечо и слегка сощурился.

– Ну какой же это инцидент, – тепло улыбнулся господин Бо, сжав плечо Сюльри. Ей это было несколько неприятно, но она совершенно не знала, как выпутаться из хватки мужчины и не попасть при этом в руки разъяренного жреца. – Этот ребёнок пострадал по вине Храма, поэтому он должен получить необходимый уход для того, чтобы хотя бы таким образом вы могли попытаться добиться прощения у этого невинного дитя.

Сюльри незаметно скрючила рожицу: «Ребёнок, дитя, – какое я им дитя! Мне уже почти тринадцать».

– Но, господин Бо, – встрял генерал Чхонгри, – этот ребенок – женщина, она не может находиться в Храме бога-мужчины. Этот закон всем известен.

– Законы эти были написаны богами для смертных, – ничуть не смутился господин Бо, – поэтому я могу их менять по своему усмотрению в таких незначительных обстоятельствах. Что может сделать эта девочка, находясь в Храме? Она безобидна, генерал, не стоит так волноваться.

Генерал Чхонгри поджал тонкие губы, сдерживая почти сорвавшиеся с них аргументы, и недовольно нахмурился.

– Благодарю за понимание, господин Бо, – Тайсвен согнулся в глубоком поклоне и, не поднимая головы, продолжил: – Я позабочусь о том, чтобы виновный был наказан по всем законам. Я беру на себя всю ответственность за последствия. Если вам будет угодно, я могу изгнать его или…

– Не стоит, – господин Бо поднял свободную руку, останавливая жреца. – Юный горг проявил несдержанность, но не нужно его винить за это. Нам стоит быть благодарными за то, что последствия, о которых вы говорите, не столь значительны, как могли бы быть.

«Не столь значительны? – с обидой подумала Сюльри. – Это моя рука была не столь значительна? Она была моя, а теперь вместо неё пустое место, а всё из-за этого «юного горга».

Сюльри мягко высвободилась из хватки мужчины и, пошатываясь, шагнула вперёд. Господин Бо удивленно поднял брови:

– Что-то случилось, дитя? Тебе больно?

Сюльри сжала губы и тяжело задышала, готовя гневную тираду, но едва она открыла рот, как разразилась горькими рыданиями:

– Мне… моя… было так больно… меня теперь на улицу, а вы… – причитала она сквозь всхлипы.

Господин Бо и генерал Чхонгри совсем растерялись и в оторопи застыли, глядя на безрукую девушку, которая рыдала во всё горло. Сюльри, как маленькая, принялась ладошкой растирать соленые ручейки по лицу, не обращая внимания на то, где и с кем она, собственно, находится.

– Ты, а ну, прекращай! – не выдержал Тайсвен. – Господин Бо, нижайше прошу прощения. Прекращай, кому говорят, устроила тут! Прошу прощения, дети – их так трудно держать под контролем. Хватит уже так кричать, где ты, по-твоему, находишься?!

Господин Бо, глядя на то, как Тайсвен старательно сменяет гнев на раболепную милость, рассмеялся. Сюльри, заслышав его раскатистый жизнерадостный смех, притихла и боязливо приоткрыла глаза.

– А вы говорите «последствия», – произнёс господин Бо сквозь смех. – Очаровательно, просто очаровательно!

Господин Бо мягко опустил руку на голову Сюльри, так что почти вся она поместилась в его массивной ладони, и потрепал девушку по медовым волосам.

– Не стоит так плакать, дитя, – ласково произнёс он, утирая большими пальцами слёзы с покрасневших щёк Сюльри. – Кролики не должны плакать.

«Кролики?» – не поняла Сюльри и от недоумения совершенно успокоилась.

– Ещё раз прошу прощения, господин Бо, – произнёс Тайсвен, крепко хватая Сюльри за здоровую руку. – Она вас больше не побеспокоит, уверяю вас.

Тайсвен ещё раз склонился в почтенном поклоне, увлекая за собой вконец растерявшуюся девушку, а затем, не поднимая головы, покинул вместе с ней комнату. Но стоило двери за ними затвориться, как Тайсвен снова разъярился:

– И какой дух тебя дёрнул покинуть кровать? Сейчас самый ответственный момент для твоего тела, а ты так беспечно с ним обращаешься, куда это годится! А этот мальчишка, Байзен, куда он исчез? Вместо того, чтобы следить за тобой, снова ушёл куда глаза глядят! Если он опять что-нибудь учудит, я его прикрывать ни перед господином Бо, ни перед господином Ха больше не стану, это моё последнее слово!

Сюльри с расширенными от страха глазами вслушивалась в яростную речь Тайсвена, не до конца понимая, на кого именно жрец злился, но на всякий случай решила, что мужчина затаил злобу на неё, и пошла в наступление:

– Я не виновата, что этот ваш горг-Байзен напал на меня. У меня, между прочим, есть Дом, где меня ждут, поэтому я и встала, чтобы вернуться.

– Дом! – кричал Тайсвен, не глядя на Сюльри, но продолжая держать её за руку. – Люди, у которых есть дом, не попадают в руки горгов. Это всем известная истина!

«Настолько известная, что никто кроме тебя про неё и не знает», – подумала Сюльри, внимательно следя за движением левой руки Тайсвена, которой тот энергично размахивал.

– А теперь, моя дорогая, – наконец повернулся к ней жрец, – мы вернёмся в комнату, и там ты получишь уход по всем правилам и инструкциям, или я не лучший лекарь храма бога Песка! Теперь-то я с тебя глаз не спущу, слышала? Теперь ты у меня ни шагу за порог, пока твоя рука…

Но он резко прервался. Сюльри, которая во всё это время смотрела куда угодно, но только не в лицо жрецу, подняла на него взгляд. Тайсвен с изумлением глядел куда-то за её плечо. Девушка обернулась, но в полумраке коридора она смогла разглядеть только смутную полупрозрачную фигуру. Она не знала, кто это, поэтому заранее испугалась и поближе придвинулась к Тайсвену: он хоть и чужой, но всё же роднее, чем то ли человек, то ли призрак, что скрывается во тьме. Сюльри открыла рот, чтобы поинтересоваться у Тайсвена, кто это, но вместо слов, к неожиданности для неё самой, из её горла вырвался громкий, пронзительный крик.

Боль. Жгучая боль пронзила правое плечо Сюльри, словно кто-то вцепился в него раскаленными клещами и тянул из её тела куски плоти. Красная пелена застила ей глаза, она ничего не видела, ничего не чувствовала, кроме зуда и нестерпимого жжения в плече. Ноги подкосились, но её подхватили две крепкие руки. Сюльри не понимала, что происходит, она слышала только невыносимый крик боли, он звенел в её ушах храмовым набатом, пульсируя в висках и растекаясь по дрожащему в судорогах телу.

– Вот об этом я и говорил. Но нет же! Зачем слушать старших, да, красавица? Зачем слушать тех, кто хочет тебе помочь. Сбежала из комнаты, пропустила время приёма лекарства, а теперь мучаешься. Думала, что новые руки отращивать это так просто и безболезненно? Хоть ты и кенкан, но необходимо соблюдать последовательность, а иначе всё лечение насмарку. А вы, господин Ючке, не должны здесь находиться, господин Бо ясно ограничил рамки дозволенного. А, точно! Прошу прощения за мою невнимательность.

Речь Тайсвена резко стала бессвязной, Сюльри не могла узнать ни единого слова из того потока, что быстрой рекой лился из уст жреца. Незнакомые буквы, странные слова, наполненные смыслом, кои ей не дано было понять, добавляли головной боли напуганному и растерянному сознанию девушки, которое постепенно угасало, как затухающая свеча, и окончательно потухло, когда боль достигла своего запредельного пика.