***

Ом Тея с лёгким интересом глядела на Вача. Её светло-зеленые глаза светились нескрываемым счастьем, а пухлые губы тронула нежная улыбка. Она была похожа на ребенка, который никогда в своей жизни не знал ни горестей, ни неисполненных желаний. Её голое тело было произведением искусства: плавные линии округлых женственных форм, мраморная кожа светилась изнутри, запястья и щиколотки тонкие и изящные, тёмные локоны цвета спелой вишни спускались до поясницы, мягко обрамляя красноватыми волнами упругую грудь. Богиня была прекрасна до боли в глазах. Открытое одухотворенное выражение лица придавало её наготе оттенок невинности, детской непорочной непосредственности и заставляло в благоговении отводить взгляд от тела, как от святынь, которые так тщательно скрывают жрецы от глаз смертных за толстыми стенами храмов.

Но Вач смотрел богине прямо в глаза, не обращая внимания на ослепляющее сияние, исходящее от неё, и дрожь, что сотрясала его тело. Он собирался с силами, чтобы открыть рот и высказать то, что его волнует, тогда как Ом Тея спокойно ждала, и её вид говорил о том, что она готова просидеть так хоть до скончания человеческого века. Однако терпение бессмертных не сравнится с поспешностью смертных. Вач глубоко вздохнул, сжал ладони в кулаки, крепко зажмурился и с почтением выпалил:

– Великая госпожа Ом Тея, первая супруга Верховного божества, Его сиятельства Бо Юкана, мать двух богов, что своим сиянием затмевают Солнце…

– Довольно, – она мягко подняла руку и с широкой улыбкой продолжила: – Тебе не стоит вести себя подобным, чересчур учтивым образом, Вач. Мне прекрасно известны мои имена и титулы, я легко запомнила их все за восемь тысяч лет. Чего ты хочешь? Для чего пришёл ко мне в такую минуту? Тебе ведь известно, какой сегодня день.

Её взгляд был мягким, голос ласковым и звонким, но Вач весь содрогнулся, стоило ей произнести первое слово, и не смог ответить сразу. Он открыл глаза, шумно сглотнул и дрожащим голосом произнёс:

– Я пришёл к вам, о, Великая Мать, чтобы просить об услуге. Вам должна быть известна цель моего визита в Эфрис…

– Прекрасно известна, – мягко оборвала она, – столько хвалебных речей в свою сторону, коими ты меня одарил тогда в Орджене, я не слышала прежде из уст смертного. Ты в тот день старательно упросил меня отпустить тебя, как же такое забудешь. Ты, должно быть, долго готовил свою просьбу, прежде чем обратиться ко мне.

– Да, Великая Мать…

– Но твоё путешествие затянулось, – она лёгким движением откинула с белоснежного лба прядь волос. – Я дала тебе несколько дней, а ты растянул их на целую неделю. Но раз уж ты сам ко мне сейчас явился, то так уж и быть, я прощаю тебе эту вольность, всё же ты исправно служил мне все эти годы. Завтра я покидаю Иргис, ты последуешь за мной, тебя ждёт невыполненная работа.

– Завтра? – удивился Вач. – Так скоро? Вы же говорили, что боги Лунного пантеона не выступят раньше, чем закончится Жатва.

– Говорила, – кивнула она, – но, то были мои слова, боги Лунной Юдоли не обязаны следовать моим предсказаниям.

– А как же плата? – Вач, позабыв о просьбе, беспокойно заёрзал на месте. – Разве уплата обещанного не должна была придержать их?

– А кто сказал, что они получили плату? – Ом Тея невинно захлопала глазами.

Вач заледенел. Он уставился на богиню, открыв рот, не решаясь вымолвить ни слова.

– Их требования в этом столетии чересчур завышены, – продолжала Ом Тея. – Да, этот обманщик, Бо Ючун, оставил их в дураках, но в чём наша тут вина? Он мёртв, а его долги перед Лунным пантеоном никто выплачивать не обязан, Бо Юкан ясно дал понять это. Если в Лунной Юдоли не понимают таких простых вещей – это не наши заботы. Но если они хотят войны – пожалуйста, мы дадим им войну. Раз они хотят, чтобы их поставили на место силой, мы с легкостью пойдём им навстречу. Ты так не считаешь?

– Да, но… – Вач замялся под внимательным взглядом Ом Теи. – Но война сейчас, так скоро после предыдущей…

– Да, с окончания последнего столкновения с Лунным пантеоном прошло всего чуть больше месяца, но что с того? – Ом Тея повела белоснежным плечом, отливающим золотистыми искрами. – Бо Ючун мертв, как я и сказала, и в результате Бо Юкан потерял любимого сына и теперь готов сам пуститься в битву. Поэтому на этот раз Война долго не продлится.

– Верховный бог Бо Юкан? Сам? – окончательно сбился с толку Вач. – Но он ведь собственным решением отправил Бо Ючуна на смерть, разве нет? Для чего ему мстить?

– Мстить, – нежно улыбнулась богиня, – какое нелепое слово. Оставь его смертным. Бо Юкан просто возьмёт то, что ему причитается. Жизнь за жизнь – единственный закон, которому беспрекословно подчиняются все в Небесной Тверди. Лунный пантеон забрал жизнь сына Верховного бога Солнца, и теперь Бо Юкан вправе забрать жизнь кого-либо из сыновей Верховного бога Луны. Но, впрочем, довольно – я не в настроении обсуждать это с тобой. Завтра на рассвете ты должен быть готов отбыть со мной в Империю, там тебя ждёт новое задание.

– Но… – Вач опомнился и, запинаясь, произнёс: – Моя просьба…

– Ах да, – перебила Ом Тея, вспомнив о чём-то. – Как продвигаются поиски? Тебе удалось связаться с храмом в Холгое? Есть новости от жрецов?

Вач нахмурился, желваки заходили на его скулах, но он раболепно ответил на вопросы богини:

– Нет, никто не знает причину, по которой Солнце месяц назад нарушило свой привычный ход. Я узнал только о пожарах в южных частях царства, которым поспособствовал Северный бог Ветра, из-за чего у него возник очередной конфликт с Бо Юлуном.

– Пожары? – Ом Тея провела хрупким пальцем по точеному подбородку и задумалась. – Отчего бывают пожары, Вач? Разве не богиня Огня тому виной?

Вач непонимающе сощурился и с сомнением ответил:

– Нет, Великая Мать, не всегда. Чаще всего пожары бывают по вине смертных, боги лишь способствуют им или же помогают устранять.

– Вот как, – хмыкнула она, надув губы. – Я думала, эта ничтожная шавка, Эн Гала, всегда плетётся за языками пламени, поджигая всё на своём пути. Значит, ты утверждаешь, что пожары в Холгое не её рук дело?

Вач не успел ответить, как Ом Тея уже перескочила на другую мысль:

– Ах да, завтра на рассвете загляни в храм бога Песка, Бо Лукан встретит тебя там и объяснит, что делать дальше. Ты поедешь в Империю с ним, а я вернусь обратно в Резиденцию, но буду внимательно следить за ситуацией на западе. Ты же понимаешь, Вач, как важно, чтобы ты примкнул к ставке бога Солнца?

– Я понимаю, но моя просьба…

– И не забудь самостоятельно озаботиться горгами, – нахмурила она изящные брови. – Мне наскучило возиться с ними. Передашь Инхису, чтобы способствовал тебе во всём, что касается слежки. Я ему, конечно, и сама об этом говорила, но его память никогда не была крепкой. Инхис будет ждать в Храме, но не разговаривай с ним напрямую, нас могут неправильно понять. Есть ещё вопросы? – она задумчиво теребила волнистую прядь.

– Нет, вопросов нет, – сухо ответил Вач.

– Да не у тебя, глупый, – она звонко рассмеялась, обнажив жемчужные зубы с заострёнными клыками. – Отправляйся, не тревожь меня больше. Такое множество вещей свалилось на меня в эти дни, столько клиентов, продохнуть не дают, чтоб их. И вечно все кричат, вечно всё что-то требуют!

Вач с недоумением воззрился на богиню. Её детское выражение лица неожиданно скривилось в презрительно-надменной гримасе, которая некрасиво исказила её прекрасное лицо.

– Простите?

– Ах, это ничего, – махнула рукой Ом Тея, возвращая себе воздушную улыбку. – Беспокойная душа всё никак не усвоится, мечется бедняжка, столько мыслей, столько воспоминаний.

Богиня томно прикрыла глаза, длинные рыжеватые ресницы отбросили тень на бледную кожу.

– Отправляйся, не заставляй Инхиса ждать слишком долго, – непреклонно заявила богиня, – иначе он в отместку начнёт искать развлечений, а нам сейчас ни к чему лишние жертвы. Жатва в этом столетии вышла славная. Ты слышал, Вач? Славная.