Я поднял голову и гневно зыркнул на солнце, ещё один подарок от умерших богов, и мысленно обругал его, на чём свет стоит. Внезапно меня озарило, и я решился задать вопрос той, кто имела непосредственное отношение к этой палящей штуке в небе:

— Слушай, может, отправим сообщение в Юдоль Бессмертных? У тебя ведь ещё остались духовные силы? — спросил я у Ючке, которая плелась где-то позади меня и безмолвствовала всю дорогу. — Они, я уверен, забыли, что эта штука на местном небе должна двигаться. Нам необходимо вежливо напомнить твоему высокопоставленному отцу, что нарушать привычные правила в мире смертных чревато массовым умопомешательством.

— Что ещё за Юдоль Бессмертных? — не обратила она никакого внимания на мой вопрос. — Так её зовут смертные, нам следует называть её Небесной твердью или на крайний случай — Небесным царством.

— Всё верно, сударыня, — кивнул я, и на мгновение у меня всё поплыло перед глазами. Жуть. Не хватало ещё от жары и жажды в обморок грохнуться. — Но сейчас мы смертные и живём в мире смертных, поэтому должны следовать заведённому у них порядку. Привыкай, солнышко, если хочешь прижиться здесь.

Ючке ничего не ответила. Она молча плелась за мной, а до моего слуха доносились лишь её тяжёлое дыхание, лязг металла и шарканье ног по пустынной земле.

Неожиданно я вспомнил, что в отличие от меня, одетого в лёгкую крестьянскую рубаху, Ючке была по всем военным правилам закована в парадный доспех солнечных богов. Её смертное тело наверняка уже в нём сварилось, но странное дело — она ни на шаг не отставала от меня, не жаловалась и ни разу не попросила остановки на отдых. Когда я уже выл от изнеможения, Бо Ючке лишь слегка запыхалась, судя по её дыханию. Она точно в первый раз смертная? Какая-то неправильная богиня, честное слово.

— Слушай, может тебе стоит снять доспех? В такую жару далеко не уйдёшь в этой громадине, — решил посоветовать я. Обернувшись, я заметил, что Ючке выглядела спокойной, её усталость выдавало лишь нахмуренное выражение лица и капли пота, что обильно текли по лицу. Я без каких-либо сомнений, выглядел гораздо хуже, чем она, а я, напомню, одет лишь в лёгкую крестьянскую рубаху и уже давно скитаюсь по миру смертных.

— Мне нежарко, — уверенно ответила Ючке, — доспех пропускает воздух, и его тяжесть совсем не чувствуется. Да и что ты можешь предложить мне взамен? У тебя есть одежда на смену?

Она подняла на меня глаза и усмехнулась. Вот же! Думаешь, умнее меня и можешь иронизировать? Ещё и тысячи лет не исполнилось, а уже строит из себя умудрённого опытом мудреца. Какая наглость! Хотя, с другой стороны, мне это даже нравилось: общаться с самоуверенными существами намного интереснее, чем с теми, кто раболепно ползает перед тобой, едва заслышав твоё имя. Помню я таких богов, что подхалимничали рядом со мной — омерзительные существа. Но как только я оступился, как только меня обвинили во всевозможных преступлениях, даже в тех, которые я не совершал, эти лебезящие божки тут же переметнулись на другую сторону, твердя, какой я отвратительный. С такими, как Ючке поспокойнее: они сразу смотрят на тебя как на отрепье. Неприятно, конечно, но зато честно.

— Одежды у меня для тебя нет, но можно подыскать что-нибудь по дороге, — произнёс я, когда пауза между её вопросом и моим ответом несколько затянулась. Я притворился, что не заметил иронии в её словах. Если начну её поощрять, она вполне может взять такое обращение в привычку.

— Не стоит утруждаться, — покачала головой богиня, — веди меня сразу к городу, это сейчас гораздо важнее.

— Но нам всё же придётся сделать остановку в ближайшей деревне, по моим расчётам, до неё ещё пару часов ходьбы.

— Зачем? — вопросила Ючке.

— Твоему телу необходима вода и пища, не забыла? Нужно будет набрать припасов в дорогу, да и отдохнуть не помешает. Ты ведь только что с небес свалилась, а уже в путь пустилась, устала, наверное? — я, конечно, сказал именно это, но мне, если честно, было всё равно: устала она или нет. А вот состояние моего тела меня сильно беспокоило. Если я сейчас свалюсь с ног от усталости и жары прямо посреди дороги, то что обо мне подумает эта новосверженная богиня? Нет, опускаться до такого позора я не намерен, поэтому прежде чем отправиться в столицу, мне нужно как следует отоспаться и отъесться.

Ючке не стала со мной спорить, и я мысленно поблагодарил её за мою незапятнанную гордость.

Мы продолжили свой путь.

Пейзаж вокруг совершенно не менялся: все кусты казались одинаково чахлыми, холмы равномерно песчаными и каменистыми, а воздух везде был спёртым и душным. Да ещё и это солнце, чтоб его! Мне вдруг начало казаться, что я иду, не сдвигаясь с места, словно застыл в одном липком и жарком мгновении без возможности из него вырваться.

Именно поэтому я решил нарушить молчание, чтобы хотя бы словами попытаться сдвинуть с мёртвой точки движение своего тела в пространстве:

— Слушай, а всё-таки, что тебе нужно в городе?

А в ответ — тишина, но я не сдавался и продолжал болтать, попусту сотрясая воздух:

— И вообще, уж больно ты целеустремлённа для богини, которая меньше суток назад свалилась с неба. А как же задетая гордость и ярость на всё и вся вокруг? Для бога, которого свергли, более вероятным будет уничтожить остатками духовной энергии подвернувшуюся под руку деревню или город. А некоторые в своё время даже умудрялись насолить особенно ненавистным богам, основательно покуролесив в подчинённых им землях. А ты что? Неужели руки не чешутся сорвать на чём-нибудь свою злобу на весь божественный мир? Если вдруг передумаешь — обращайся, придумаем, как поэффектнее подгадить твоим врагам. Поверь мне — это весело, если не перестараться, конечно. Тогда проблем не оберёшься.

Знаю об этом не понаслышке, есть за мной такие грешки, о которых сейчас вспоминаю с лёгким стыдом. Знатно я в своё время напортачил во владениях бога Воды и бога Веселья, хотя с последним не считается: он сам мне помогал устраивать побоища в своих землях, да ещё и пиры закатывал для меня такие, что моё смертное тело еле выдерживало наплыв всевозможных яств. Но, похоже, Ючке не была заинтересована в подобного рода весельях. Что ж, ей же хуже: она многое упускает.

Солнечная богиня молчала, а я совершенно не ждал от неё никакого ответа, так как привык к её многозначительному безмолвию. Я уже готовил очередную бессмысленную тираду, но она подала голос и огорошила меня тремя словами:

— Мне нужно спрятаться, — просто, как само собой разумеющееся, произнесла она.

— Спрятаться? — я резко остановился прямо посреди дороги и обернулся. Ючке не ожидала такой внезапности и чуть не врезалась в меня, но я вовремя отскочил: сталкиваться с женщинами может быть и приятно, но не тогда, когда на них десятки килограммов солнечного металла.

Я невозмутимо продолжил разглагольствовать, наблюдая за тем, как потихоньку лицо Ючке темнеет и становится похожим на лица её старших братьев — воистину, даже боги не могут избавиться от нежелательной наследственности:

— Ты, конечно, всё неплохо продумала. Спрятаться в огромном городе, где каждый лезет туда, куда не следует, и туда, куда следует, проще простого. Особенно в таком виде, как у тебя сейчас. Ах да, только не забудь сказать вон той огненной штуке, которая не спускает с нас своего взгляда, о своих планах, может, она отвернётся ненадолго, и ты сумеешь затеряться в толпе.

Она громко вздохнула и закатила золотистый глаз:

— Ты слишком много болтаешь.

— Уж прости, мне редко удаётся поболтать на божественном наречии, боюсь утратить навык. Только вот, ты хоть иногда слушай, что я тебе говорю. Я здесь уже не первое столетие, так что знаю: спрятаться в этих краях, особенно от богов — невозможно.

Она хмыкнула и молча пошла вперёд, обгоняя меня, и не оборачиваясь, двинулась дальше. Я немного понаблюдал за тем, с какой лёгкостью она поднимается на небольшую каменистую возвышенность, и завистливо присвистнул. Дело ли в оставшихся в ней духовных силах или в том, что она была довольно мускулистой, но при этом невесомой коротышкой — по меркам богов, конечно. Для смертных она была выше среднего роста. Но мне эти оправдания не помогали, и я чувствовал себя на её фоне тряпкой и размазнёй, а не бывшим Северным богом Войны.