Эн Гала и Бо Гэллан застыли в изумлении. Бо Ючке выглядела как настоящая, никто бы не усомнился в том, что она живое её воплощение, видно было даже, как равномерно приподнимается грудь альнийки, подражая дыханию.

– Очередная иллюзия Илхюза? – с отвращением выплюнула нагая Эн Гала, усердно стряхивая с тела давно уползших пауков.

– Нет, – коротко ответил Бо Юлун, внимательно оглядывая повешенную. – Это не она.

– Это похоже на творение бога Кузнечного дела из Лунного пантеона, – недовольно воскликнул Бо Гэллан, всё ещё держа в руках наготове копье. – Но что оно тут делает?

– А вот и ответ на вопрос, какой бог прошёл этим путём в Солнечную Юдоль смертных, – с лёгкой улыбкой обратился к сыну Бо Юлун. – Тот, кто был в заточении в Солнечной Резиденции несколько столетий, смог вырваться наружу.

– Но когда? Каким образом? – ошарашенно вопросила Эн Гала.

Бо Юлун неспешно огляделся по сторонам, поудобнее взял копье и только после ответил:

– Это нам ещё предстоит узнать. Нам ещё многое предстоит узнать.

***

Вач был уверен, что из-за выходки Ючке в коридоре и настороженности Тайсвена его в лучшем случае просто выдворят из Храма, но после того, как он принес обессилевшего Дилфо в лечебную комнату жреца, тот будто перестал его вовсе видеть и слышать – молча принял мальчика из рук Вача и более не обращал на него внимания. Лишь указал рукой на дверь и сухо бросил:

– Тебя ждёт господин. Кабинет найдешь сам.

Маскировка была раскрыта, но не окончательно – вряд ли жрец догадывался об истинных намерениях Вача, а потому тот не стал испытывать терпение Тайсвена и скрылся с его глаз. Жрец наверняка расскажет Ха Яркелу о том, что здесь произошло, но как только Мгла скроется и бог вновь сможет посетить своё владение, вести перестанут быть актуальными. Поэтому Вач был не сильно опечален своим разоблачением и считал, что миссия была не до конца провалена, а потому он, без труда отыскав Бо Лукана по духовному отпечатку в кабинете на втором этаже, неспешно отправился к богу, готовясь узнать ответы на все вопросы, которые интересовали Ом Тею и Бо Илхюза. Интересовало их разное, но Вач привык служить многим хозяевам сразу, а потому ему не составляло трудностей держать в голове всё, что требовали от слуги владельцы.

Дверь в кабинет была слегка приоткрыта. Вач заглянул в щель, прежде чем постучать, и застал бога за чисткой меча. Огромного двуручного меча из бронзовой стали, рукоять которого была по-простому украшена узорами на древнем языке великанов, они перемещались по рукояти то пропадая, то вновь появляясь, мерцая светло-зеленоватым светом. Меч выглядел просто, как одно из тех орудий, которыми не побрезгует воспользоваться и разбойник и имперский вояка, однако представитель царской крови вряд ли бы сделал подобный меч своим верным компаньоном, однако взгляд неизменно притягивался к лезвию, к тем теням, что плясали на его поверхности, отражаясь от ламп. Их загадочная пляска одурманивала, хотелось подойти поближе, притронутся к разгоряченной поверхности меча, ощутить его тепло ладонью, подарить ему своё, обагрив лезвие горячей кровью.

– Рукоять меча была когда-то элементом великаньего кинжала, – с улыбкой проговорил Бо Лукан, усердно натирая клинок сабреншим салом. – Нашёл её в развалинах, когда был совсем юным. Бог Кузнечного дела был так добр, что согласился выковать для меня чудесный клинок, который стал для меня первым духовным орудием.

Вач продолжал стоять за порогом, всё внимание его было приковано к узорам, которые в это мгновение энергично плясали по рукояти.

– Это древнее заклинание великанов, – пояснил Бо Лукан, когда поднял голову и заметил взгляд Вача. – Великаны были плохими воинами, но вот заклинателями – отменными. Их руны до сих пор так никто и не разгадал, и они работают даже спустя тысячелетия. Вот эти, например, – Бо Лукан приподнял меч повыше, – заставляют любого, кто посмотрит на клинок застыть на месте. И чем дольше длиться этот взгляд, тем послушнее становится противник. Через несколько минут он уже готов сделать все, что потребуется.

Вач прекрасно чувствовал на себе, что бог говорит правду. Хоть он и обладал неким иммунитетом на уловки с сознанием, благодаря «дару» богов, делающего его послушным для одних и совершенно недоступным для других, но Вач не мог отрицать, что притяжение меча даже для него было труднопреодолимым. Любой смертный на месте Вача давно бы опустился на колени и подставил шею клинку с блаженной улыбкой на лице. Вач внутренне поморщился и представил, сколько смертных королей отдали бы за этот меч не только души всех подданных, но и свою собственную.

– Но мне это, к сожалению, ни к чему, – продолжал Бо Лукан, – предпочитаю честный бой. Если бы я знал заранее о специфических способностях рукояти, то подарил бы её младшему брату, Илхюзу, но до того, как я узнал об истинном предназначении рун, бог Кузнечного дела уже успел заточит в меч моё духовное орудие. Жаль, очень жаль.

– Зачем вы мне всё это рассказываете? – с лёгким интересом вопросил Вач. Он бесшумно вошёл в кабинет и осторожно прикрыл за собой дверь.

– Хочу спросить совета, – Бо Лукан добродушно улыбнулся, покосился на темные окна, за которыми танцевала мгла, отставил меч, приставив его к стене, а затем откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на Вача.

– Почему ты избрал именно такой облик?

Вач оглядел свои коренастые руки с длинными пальцами, короткие ноги с разбитыми коленками и пожал плечами.

– Таков был выбор господина Бо Инхиса.

– Вот как, – Бо Лукан в раздумьях постучал пальцами по подлокотникам. – Он и историю для тебя придумал?

– Конечно, – кивнул Вач. – Я выживший беглец из Орджена.

Бо Лукан звонко рассмеялся.

– Ну и для чего же Инхис задумал весь этот карнавал?

– Чтобы сбить с толку Ха Яркела, – спокойно отвечал Вач. Он устал. За последние несколько дней он ужасно вымотался. Да и надежды найти в Храме Сюльри покидали его с каждым новым препятствием по пути. Даже если он найдёт её, что сможет сделать? Как он вытащит бедняжку из логова богов, если и сам не способен из него вырваться.

– Ха Яркел не глупец, – покачал головой Бо Лукан, отсмеявшись. Его золотистые глаза блеснули холодом. – Этот юнец потомок Аксумоаморы – единственной смертной, что смогла приблизиться к богам и противостоять нам. Её попытки создать новую династию земных богов, несмотря на наше недоверие, увенчались успехом. Сотни лет борьбы, и клан Ха теперь может беспрепятственно посещать Советы, и даже Ом Тея – одна из древнейших старших богинь, пытается переманить на свою сторону всевозможными дарами наследника Пустынных владений. Ты и в самом деле считаешь, что Ха Яркел, в ком течёт кровь смутьянки, повелся бы на столь жалкую попытку строить заговоры в его Храме?

Вач молча покачал головой, однако возразил:

– Однако Аксумоамора всё же обрела свою смерть от рук бога. Её конец был бесславным.

– Разве? – Бо Лукан улыбнулся одним уголком губ. – Никто не знает, как встретила смерть Аксумоамора, лишь предполагают, что виной тому был разъяренный бог. Единственным доказательством её гибели является то, что на месте бывших владений Аксумоаморы возникла непроходимая пустыня из черного песка, а сама она вместе со своими поддаными исчезла. Зная богов, можно быть уверенным лишь в том, что смерть Песчаного цветка была результатом коварного обмана или предательства. Но это нисколько не умаляет её достижения при жизни. Аксумоамора обладала талантом и умело передала его своим потомкам. Недаром они не только смогли отстоять созданное предком, но и расширить своё влияние в Юдолях Смертных. Ха Яркел один из тех, кто использует свой ум, чтобы прибрать к рукам плодородные на души участки земли, и он без труда обводит вокруг пальца умнейших из богов, не то что Ом Тею. Уверен, Ха Яркел даст согласие примкнуть к её «сопротивлению», – Бо Лукан будто выплюнул это слов, – когда она предложит ему все восточные земли Орджена, не иначе. А до этого момента он будет строить из себя сомневающуюся невинность, являясь при этом коварным мудрецом, который знает за какие нити дёргать.