Диалог оборвался. Я доедала остатки печенья, а впереди уже виднелся дом.

Светло-жёлтый при свете дня, принадлежащий Эдмунду, он встретил нас, радушно помахивая занавесками через открытое окно кухни. Оттуда лился жёлтый свет.

Тяжёлый августовский воздух проникал в дом, вытесняя оттуда старый, пропахший жареной картошкой и котлетами. Чем ближе мы подходили, тем чётче начинал ощущаться так же аромат яблочного компота и солений.

Район, где стоял дом Эда, был вполне благополучный — для среднего класса. Дома двухэтажные, все одинаковые. Они различались только цветом и растениями в горшочках на балконах.

На нашем помимо пары кадок с цветами и лекарственными травами сегодня горела свеча, окружённая тремя лишними фигурами.

— Вы что там делаете, засранцы? — Эдмунд задрал голову, остановившись под балконом.

— Ничего! — хором ответили три одинаковых голоса, а пламя мгновенно угасло.

— Если я завтра найду следы преступления — пеняйте на себя, — пообещал Эдмунд. — Надеюсь, вы просто друг другу страшилки рассказывали.

Мальчишки забежали в дом, что-то прихватив с собой, а мы отперли дверь и зашли внутрь.

В один момент с нами в коридоре оказалась мама. Она вышла из кухни в лёгкой белой ночной сорочке и тёплом зелёном халате. Она остановилась в проёме, глядя на букет роз в руках супруга.

Эд положил цветы на тумбу, сгрузил сумку в угол коридора и пообещал:

— Завтра разберу, — мягким движением, притянул к себе супругу. — А пока, мадам, угадайте, что я Вам принёс?

— Хм… — мама сделала карикатурно задумчивое лицо. — Пришёл с букетом роз. Что же ты мне принёс? Наверно вяленую баранину.

— Ну, почти. Кроме цветов я принёс хорошие новости и печенье.

Нагнулся, обхватил её за бёдра и приподнял над полом. Обернулся вокруг своей оси, держа маму на руках. Остановился и заговорщицки прошептал, глядя восторженными, широко раскрытыми глазами:

— Получилось, Цифи. Оно работает.

Она улыбнулась, приглаживая ухоженные чёрные, с редкой проседью, кудри:

— Умница. Цветы результат эксперимента?

— Да.

— И ты принёс их домой? Для кого технику безопасности писали?

— Согласен, мой косяк. Ну ведь классно же, скажи?

— Классно.

Эдмунд весело дёрнулся. На секунду мне показалось он собирается подкинуть маму. Ей, судя по внезапной попытке покрепче вцепиться в плечи Эда, показалось так же.

— Какое украшение ты хочешь? Мы с Луной тебе артефакт-фамильяр сделаем. Заодно проверим, работает ли это на колдующих магах.

— Проекция искры получилась разумной?

— Ага. Псина. Когда получше изучу, покажу.

— А нам показать?

Трое пацанов сидели на лестнице, ведущей на второй этаж. Что-то я упустила момент, когда они там появились.

В пижамах одинакового цвета они даже меньше отличались друг от друга, чем обычно. В случае Мартина и Мэйсона — близнецов пяти с половиной лет отроду — отсутствие разницы было оправдано, но семилетний Морган в их обществе всё-таки обычно выделялся.

— Так, Морти, почему не спим? — поинтересовался Эдмунд у сыновей, опуская маму на пол.

Это абсолютно нелепо и гениально разом: дать всем своим детям максимально похожие имена и четвёртым именем на эту же букву обозначать всю троицу.

— Вот и мне интересно, я же вас уложила? — мама скрестила на груди руки. — Ну-ка идите сюда.

— Мы хотим послушать про опыт, — объяснил кто-то из близнецов. Тот, что первым оказался рядом с родителями.

— У нас всё получилось, — коротко объяснила я.

Эдмунд присел на корточки:

— Хотите подробности?

— Да!

— Ладно. Но вы первые.

Мальчишки переглянулись. Все трое знали, что им было запрещено залезать в кабинет Эдмунда, частью которого считался и кусок балкона, где они были застуканы. Тем боле что-то там поджигать.

Мама прислонилась к стене, готовясь слушать.

— Нам пора, парни, — скомандовал Морган и первым бросился наверх. — Команда к отступлению, покинуть корабль!

Мелкие бросились за ним, но были схвачены Эдом за воротники пижам.

— Куда, блин? А ну вернулись. Морган! Назад, я сказал!

— Ты же сказал, что не будешь об этом спрашивать! — заныли мелкие.

— Когда это такое было? — вскинул брови Эд.

— Ты сказал «Если найдёшь улики, мы будем об этом сильно жалеть».

— Значит, если не найдёшь, то жалеть не будем, — прибавил второй близнец.

— Из этого вывод, что ты предпочтёшь не вмешиваться в наши преступления, пока они не сказываются на твоём кабинете, — закончил общую мысль Морган, неспешно возвращаясь.

Из троих он был самым спокойным и рассудительным, поэтому, а также в силу возраста, именно он возглавлял шайку. Даже учитывая, что самые отбитые идеи генерировали Мартин и Мэйсон.

— Господи, да что вы такое сделали? — мама начала нервничать. Она, очевидно, не знала, что натворили дети, но ругань Эда с улицы слышала через открытое окно, ведь оно расположено точно под балконом кабинета.

— Что-то поджигали, — я вклинилась в разговор.

— На балконе из моего кабинета, — Эд опустил одно колено на пол. От долгого сидения на корточках у него затекли ноги. — Объясните-ка мне, пацаны, какая часть этой фразы заставила вас думать, что я не задам вопросов? Максимум это может значить, что я вас не накажу. И то, это зависит от того, что вы там сотворили.

— Военная тайна, — пролепетал один из близнецов.

— Тактическая разработка, — уточнил второй.

— Так, — протянул мой отчим. — Прекрасно. Команды к отступления, корабли, разработки. Пацифика, ты им про свою морскую карьеру вещала?

— Да. Твои истории про работу на них плохо влияют, — кивнула мама. — Пусть уж лучше простыню на дверь натягивают вместо паруса, чем варят зелья из моей косметики.

— Справедливо отчасти, — признал Эдмунд. — Но надругательств над моим кабинетом это не оправдывает.

— Мы взяли у тебя только свечку и один чистый листочек, — поспешил заверить Морган.

— Ребят, вы ещё и что-то без спроса взяли. Опять. Составы преступления множатся, — заметила я. — Лучше сразу назовите предмет, который изобретали, и список испорченных предметов. И отдельно список взятого без спроса.

— Сигнальный заряд, — вздохнул Морган и продолжил, словно зачитывая протокол. — Потребовались: свечка, листочек, опилки, масло, соль, мамин порошок из косметички…

— Какой ещё порошок⁈ Красный? — в голосе матери зазвучал ужас.

— Красный.

— Не из коробочки с золотым теснением?

— Из неё.

Родители трёх маленьких монстров переглянулись:

— Тени за сорок серебряных?

— Тени за сорок серебряных…

— Грустненько…

Два этих голоса олицетворяли отчаянье.

— Спасла косметику, да, мам? — я не удержалась от смешка.

— Солнышко, не сыпь соль на раны, — попросил Эд.

— А я и так не сыплю, они ведь и её извели.

— Ещё мы ложку над огнём держали и она стала чёрная.

— И свечка расплавилась.

— И из нитки мы фитиль к заряду сделали. Мам, мы её у тебя в сундуке взяли.

— И ножницы твои.

— Пацифика, у тебя были какие-нибудь дорогие нитки? — уточнил отчим.

— Нет.

— Ну, тогда ладно, — Эд поменял колено, на котором стоял и внимательно посмотрел на банду отпрысков. — Ещё раз возьмёте что-то без разрешения — надеру задницы. Все уяснили?

Три кивка. Угроза физического наказания в силу своей исключительной редкости воспринималась серьёзно.

На моей памяти, озвучивалась она всего два или три раза, а применялась — один и только в отношении Моргана — за то, что года два назад напоил младших «зельем силы» из маминой туши, острого перца, нескольких лекарств, мази на основе змеиного яда и молотых кристаллов из кабинета Эдмунда.

В тот день мы узнали, что у мамы кроме предобморочных состояний от стресса могут случаться и предынфарктные.

Притом даже в тот день его шлёпнули-то пару раз и поставили в угол, а через час или около того позвали помогать готовить ужин для младших и мамы под спокойный воспитательный разговор.