— А что ещё тогда?!

— Его не должно быть в твоей жизни. Совсем. Это моё главное условие.

В ужасе округляю глаза.

— Как ты себе это представляешь?! Мы вообще-то с ним вместе работаем! И мы уже много лет дружим…

— Только дружите? — выгибает бровь Лис, будто бы подвергая сомнению мои слова.

И, между прочим, небезосновательно… Чёрт!

— Что ты хочешь от меня услышать?! — вспыхиваю я. Как говорится, лучшая защита — это нападение. Хватит с меня сегодня откровений! Прошлое — это прошлое. Почему я должна сейчас отчитываться перед ним за каждый поцелуй и за каждую ночь проведенную с Мереминским?!

— Что тебе всё равно, будет он в твоей жизни или нет.

Изумлённо смотрю на него, пытаясь осознать услышанное.

— Молчишь? — у Лиса вырывается короткий смешок. — Что Маринк, задача со звёздочкой да?

— Мне кажется ты хочешь невозможного, — качаю головой я. — Он будет в моей жизни — хочу я этого или нет. Потому что мы вместе работаем. Потому что мы общаемся в одной компании…

— Оба этих факта очень легко исправить, Мариш. Было бы желание. Мир не ограничивается одной единственной работой или только одной компанией друзей. Это просто ты ничего не хочешь менять в своей жизни.

Отлично! Ещё один на мою голову, который требует глобальных перемен! Вот не зря же мама говорила, что Лис очень похож на папу. Мыслят они точно в одном направлении и претензии у них ко мне тоже одинаковые!

— Когда поймёшь, что я прав идействительнозахочешь что-то изменить в своей жизни, тогда дай мне знать, — подытожил Лис, доставая из кармана брелок и снимая машину с сигнализации. — Можешь даже вновь прийти ко мне ночью, Мариш. Я буду очень рад такому раскладу и с удовольствием продолжу то, на чём мы сегодня остановились… Только единственная просьба — приходи абсолютно трезвой. Это должен быть твой осознанный выбор, а не от тоски по Мереминскому под влиянием градуса.

— Лис… — растерянно говорю я, но он уже меня не слышит. Садиться в свою «бэху» и заводит мотор.

А мне только остаётся открыть ворота и проводить затуманенным от слёз взглядом машину, которая, взвизгнув шинами умчалась куда-то в ночь вместе со своим владельцем.

Так, нет! Даже не начинай, Марин! Больше никаких слёз!

— Я думал, он никогда не уйдёт, — раздаётся совсем рядом голос Мереминского.

Кладёт свои горячие ладони на мои обнажённые плечи и аккуратно привлекает к себе. А я настолько изумлена происходящим, что даже не могу возмутиться такому повороту событий!

— У меня с собой ни куртки, ни пиджака, я тебя даже ничем согреть не могу. Разве что вот так, — еле слышно шепчет мне на ухо, совершенно не подозревая, что у меня творится внутри от его слов. — Пойдём лучше в дом.

Сбрасываю с себя оцепенение, а вместе с ним и полчища мурашек, которые атаковали сейчас моё тело под действием его прикосновений, и резко оборачиваюсь к Мереминскому.

— Ты издеваешься, да?!

— Вовсе нет, — безмятежно отзывается Ярик.

Ну точно — издевается!

— Как же я тебя ненавижу, Мереминский! — срывающимся голосом говорю я, окончательно скидывая с себя его руки и отступая на безопасное расстояние. — Господи, как же я тебя ненавижу!

— Ну это же неправда, Мариш.

Этого самоуверенного гада ничем не проймёшь! Всем своим видом Мереминский демонстрировал, что плевать хотел на мои слова и вообще ни на грамм им не верит.

Всё также продолжая улыбаться своей фирменной улыбочкой, Ярик вновь сокращает между нами расстояние и притягивает меня к себе. Я только и успеваю, что охнуть от неожиданности, когда его синий обжигающий омут оказывается всего лишь в нескольких сантиметрах от моих глаз.

— Ты чего делаешь? — тихо спрашиваю я каким-то охрипшим, незнакомым мне голосом.

— Мирюсь, — так же тихо отзывается Ярик, безотрывно глядя мне в глаза.

— Друзья так не мирятся, — замечаю я, намекая на неприлично маленькую дистанцию между нашими телами. На его ладони, крепко обхватившие мою талию, на его горячее дыхание, которое опаляло мне губы. На его… очень явное возбуждение, которое я ощущала сквозь плотную ткань джинсов! Чёрт бы тебя побрал, Мереминский! При одной только мысли, что сейчас упиралось мне в живот, я начинаю дико краснеть. Но, судя по всему, этот факт смущал только меня! Ярик продолжал смотреть на меня своим фирменным взглядом с капелькой чертовщинки, и улыбаться так, что ещё немного и моё обезумевшее от всего происходящее сердце с радостью выпрыгнет из груди. Прямо навстречу до неприличия довольному Мереминскому!

— Друзья так не мирятся, — подтверждает он, склоняясь к моим губам.

— Даже не думай, — прошептала я ему прямо в губы, пытаясь отстраниться. Но Мереминский по-прежнему одной рукой крепко удерживал меня за талию, а вторую очень «вовремя» решил разместить на моём затылке.

— Почему? — также шёпотом поинтересовался Ярик, ласково перебирая кончиками пальцев мои локоны.

Держит свои губы на расстоянии в четверть миллиметра от моих, касаясь будто бы невзначай — нежно, почти невесомо. Одно неосторожное движение и всё… я пропала.

— Ты знаешь, чем это обычно заканчивается.

Прикрываю глаза, стараясь отогнать от себя разрывающие душу воспоминания.

— Я думаю, пора менять эту нашу традицию…

— Ярик!!

— Ну а что? С разговорами у нас с тобой как-то не задалось в последнее время…

— А так… Так будет только хуже, — качаю головой, опуская свой взгляд вниз, чтобы спастись от этого манящего синего омута. Но он будто бы повсюду, заполняет пространство вокруг, проникая в самую душу, заставляет болезненно отстукивать сердце.

— Ты не хочешь со мной говорить и весь день избегаешь меня. Куда уж хуже?!

— Яр! — упираюсь ладошками в его грудь. — В этом мире не может всё происходить так, как хочешь только ты!

— А я что многого хочу?

— Я вообще не знаю, чего ты от меня теперь хочешь! Зачем тебе вообще разговаривать с бессердечной стервой?!

— Так, минуточку! Я так тебя никогда не называл…

— Но в наличии сердца ты вчера у меня всё-таки усомнился! — отталкиваюсь от него и наконец-то отвоёвываю себе личное пространство.

— Это касалось одной единственной ситуации — про чувства Лизы и Сашки. И к нам эта ситуация не имеет никакого отношения! Хотя я правда не понимаю, почему ты не могла поверить, что у них всё серьезно. И почему ты не вообще так взъелась на Лизку…

— Ни на кого я не взъелась! Можешь сворачивать свой второй раунд нравоучений!

— Марин…

— Знаешь, до меня кое-что долетело из вашего разговора с Лисом, — всё-таки решаюсь озвучить вслух неприглядную правду. Обхватываю себя руками за плечи, чтобы не растерять остатки уверенности. — Та фраза про собаку на сене…

Ярик нервно дёргает кадыком и отводит взгляд в сторону.

— А ведь это правда, — тихо говорю я, с усилием заставляя себя вытаскивать на поверхность то, о чём мы упорно замалчивали много лет. — С тех пор, как я вернулась в Самару, стоит мне хоть немного отдалиться от тебя, ты делаешь всё, чтобы вернуть меня на привычное место…

— Марин, нет, ну ты реально…

— А знаешь какое это место? Рядом, но на расстоянии вытянутой руки. Чтобы в случае чего отодвинуть в сторону, когда тебе удобно.

— Большей чуши я в жизни не слышал! — тут же вскипел Мереминский. Но меня будто прорвало и мне уже было совершенно плевать на его возмущение.

— Ах да, я же забыла упомянуть главное! При каком условии я могу занимать это почётное место! Мне непременно нужно быть одной. Только в этом случае тебя всё устраивает, — заявляю я, пристально глядя ему прямо в глаза. — Что? Разве не так?

— Нет, не так! — поспешно отвечает Ярик. Даже слишком поспешно, что только подтверждает всё сказанное мной ранее.

— Я только одного не пойму: зачем тебе это нужно? Мы ведь друзья, Ярик, несмотря ни на что. Но разве настоящие друзья так поступают? — с горечью спрашиваю я. — Почему ты не можешь позволить мне стать счастливой? Почему?!

— Марин, — Ярик подлетает ко мне и крепко сжимает мои холодные ладони, — Я очень хочу, чтобы ты была счастливой!..