Вот и мне бы очень хотелось узнать, кому я так срочно понадобилась на ночь глядя?! Кто ответственен за безвозвратно упущенный момент и романтическую атмосферу этого вечера? Между прочим, очень важного для меня вечера! И если этим человеком окажется Мереминский… Клянусь, я выйду и придушу его своими собственными руками!

Подхожу к двери и затаив дыхание начинаю всматриваться в монитор, пытаясь отыскать Мереминского. Но домофон почему-то вместо посетителя демонстрировал мне чёрный экран.

Странно, он же ещё вчера нормально работал… Точно в подтверждении моих мыслей на мониторе начинают приступать какие-то блики, кусочек лица… И тут я понимаю, что какой-то умник просто закрыл камеру большим пальцем!

А в моём окружении был только один человек, которому могло прийти в голову заниматься подобными глупостями!

— Мереминский, какого чёрта?! — рявкнула я, поднимая трубку.

— Не понял, у вас что теперь по всему периметру дома натыканы камеры? — смеётся этот «умник». А потом всё-таки являет камере свою красивую и до неприличия довольную физиономию.

— Повторяю свой вопрос: какого чёрта тебе здесь нужно?!

— Мы пропустили наш утренний кофе!

— И что?!

— В смысле и что? Надо навёрстывать.

— Мереминский, на дворе ночь!

— Мариш, самое время, чтобы выпить чашечку кофе! Добавим тебе побольше молока, будешь потом спать сном младенца.

Нет, он это серьёзно?! Вот меньше всего на свете я хочу этой ночью спать сном младенца! У меня вообще-то были совершенно другие планы!

Тихо сквозь зубы отвешиваю несколько нецензурных фраз в ответ на столь потрясающее предложение и оборачиваюсь к Елисею. Меланчук стоял чуть поодаль от меня, скрестив руки на груди и прожигал домофон своим пылающим от гнева взглядом.

Так, кажется, если в ближайшие пару минут я не избавлюсь от общества Мереминского эту почётную миссию возьмет на себя Лис. И методы у него будут далеко не самые гуманные…

— Ярик, иди домой.

— Пойду. Но сначала мы поговорим.

— Нет!! — воплю я, с ужасом замечая, что Елисей уже двинулся в сторону двери. Вот только мужских разборок мне сейчас не хватало для полного счастья! — Мереминский, я отключаю домофон.

— Ха! Думаешь, меня это остановит? — нагло заявляет Ярик. — Вообще, если хочешь — можешь не открывать. Я с тобой могу и через забор пообщаться. С голосовыми связками у меня всё в порядке, так что не переживай — услышишь каждое слово. Расскажу тебе, что я думаю по поводу нашего вчерашнего разговора. Про твою чудесную идею связаться с Лисом… У тебя ведь нет секретов от соседей, Мариш? О! Могу ещё песенку тебе спеть! Какую ты там любишь? Вспомнил!

У синего моря, где бушуют бураны,

Жила там девчонка с именем странным…[1]

Заголосил Ярик прямо в динамик, оглушая своим пением меня и соответственно всю округу.

Да он издевается!!

— Подожди меня, я сейчас его придушу и вернусь! — бросила я Елисею. Не дожидаясь от него ответа, выскакиваю за порог в тёплую майскую ночь.

Злобно отстукиваю каблуками по дорожке, ведущей от дома до калитки, и на ходу приглаживаю растрёпанные волосы. Хотя толку-то от этой манипуляции? Припухшие от поцелуев губы я всё равно не скрою, смятое у подола платье тоже. Да и вообще, какого чёрта я должна что-то скрывать?! Пускай Мереминский любуется моим внешним видом и знает, что на нём свет клином не сошёлся!

И ведь надо же ему было явиться именно сейчас! Когда я уже была готова… Да на всё я была уже готова! И в первую очередь выкинуть из головы этого синеглазого гада!

Лампочка у него там что ли загорается, оповещая, что я вернулась домой?!

До самых ворот я шла и мысленно костерила Мереминского на все лады, пока этот грёбанный романтик вовсю надрывался, громко и с выражением распевая слова старой песенки, на радость моим соседям.

Хотя про радость это я, конечно, погорячилась. Ни стыда, ни совести! Перебудит сейчас всю округу своими «Алыми парусами», свалит домой, а мне потом разбирайся с недовольными жильцами из соседних домов!

Едва успеваю распахнуть калитку, как Мереминский тут же проскакивает на участок и одаривает меня хитрой улыбочкой, от которой у меня начинает сладко ныть сердце. А вместе с тем поднимается внутри настоящая паника. Потому что злобный, молчаливый Мереминский, которого я видела утром — это было ещё полбеды. Ему я могла противостоять. Раздражённый Мереминский, который пытался перехватить меня у офиса, и пререкался с Лисом — это тоже было не так уж страшно. Его я могла просто проигнорировать. Но весельчак Мереминский, который шёл напролом, подключив в виде тяжёлой артиллерии своё природное обаяние и нескончаемый запас шуток — это была моя ходячая погибель. Перед таким Яриком я всегда пасовала и в конечном итоге делала всё, что он хотел. Именно в таком настроении он с лёгкостью склонял меня к нужному ему решению. Я даже не понимала в какой момент просто сдавалась под действием его чар. И если он вбил в себе в голову, что мы должны поговорить именно сейчас, значит так оно и будет.

Или… после вчерашнего вечера в моей крови всё-таки начал вырабатываться иммунитет к его обаянию?

— Ты правда думала, что сможешь от меня бегать до скончания века?

— Я думала, что ты понимаешь человеческий язык, — огрызаюсь я, скрещивая руки на груди. — Мы друг другу всё сказали вчера. Больше нам с тобой разговаривать не о чем.

— Неужели? — делает шаг ко мне, продолжая освещать ночную мглу своей белозубой улыбкой.

— Да. Тебе лучше уйти. У меня гости, — невольно отступаю я.

— Уж не господин Меланчук пожаловал к тебе в столь поздний час? — притворно изумляется Мереминский кивая в сторону чёрного автомобиля, припаркованного на подъездной дорожке.

— Да.

— И тоже на чашечку кофе? — выгибает бровь Ярослав.

— Какие мы догадливые, — цежу я в ответ.

Вот ни черта не смешно! От былого романтичного настроя не осталось и следа. Сейчас мне просто хотелось выпроводить непрошенных гостей и остаться одной в тишине.

Тоже мне, понимаешь ли, придумали оригинальный способ напроситься к девушке в гости! Раз такие умные, пускай плантацию себе разведут кофейную и наслаждаются этим прекрасным напитком в обществе друг друга!

— Надо бы его выпроводить, — заговорщицки подмигивает мне Ярик, улыбаясь так, что моё глупое сердце вновь начинает неистово отстукивать в груди.

— Чего?! Мереминский, а ты не охренел ли часом?!

Как же хорошо, что разум пока ещё может сопротивляться действию его чар!

— Ну а как ты представляешь себе при нём наш разговор? Или у тебя от Меланчука теперь тоже нет секретов, как и от своих соседей? — с ухмылкой вопрошает этот синеглазый гад, чуть склонив голову на бок.

— Яр, сколько раз мне надо тебе повторить, чтобы ты оставил меня в покое? — устало спрашиваю я, — Ты уже сказал вчера, что думаешь. Я услышала тебя и твоё мнение. Я приняла его к сведению и теперь пытаюсь жить дальше…

— Зато я от тебя ничего не услышал. Ты просто обиделась и ушла, — заметил парень, — Я согласен, что немного перегнул…

— Немного?! — задыхаюсь от возмущения.

— Просто скажи мне, где я был не прав. Что вообще происходит…. Не надо от меня бегать, Мариш, — тихо говорит Ярик, делая шаг ко мне. — Я хочу, чтобы мы нормально общались, как раньше…

«Как раньше уже не будет», — проносится у меня в голове. Вновь отступаю назад и практически упираюсь в забор. Но не успеваю ничего сказать в ответ, потому что Ярик резко переводит взгляд в сторону дома.

— Елисеюшка, родненький, и снова здравствуйте! Ну нигде от тебя не спрятаться и не скрыться! Знаешь, такими темпами я скоро буду бояться смотреть в зеркало. А вдруг я и там твою физиономию увижу вместо своей? — громко говорит Мереминский, расплываясь в хитрой улыбочке, от которой мне вдвойне хочется его сейчас треснуть чем-нибудь тяжёлым.

Вот он фанат Шапито собственной персоной! Классический Мереминский, которому никакой закон был не писан. И который с очаровательной улыбкой мог отсыпать человеку в разговоре кучу комплиментов или высказать какую-нибудь неслыханную дерзость.