— Чертовски верно, — весело соглашается Зак. — В любом случае, я ударил его по лицу.

— Что?

— Он это заслужил, — говорит Зак. — Ты злишься?

Я фыркаю.

— Нет. Есть видео?

Зак ухмыляется.

— Моя девочка. Покажи ей, Джош.

Джош открывает YouTube на своем телефоне и протягивает его мне. Размытое видео снято фанатом несколькими рядами дальше. Я вижу, как Донни подходит к микрофону в дурацкой бейсболке, ухмыляясь парням. Несколько секунд они перекидываются репликами, а затем у меня отвисает челюсть, когда Зак встает, спрыгивает со сцены и бьет Донни прямо в нос. Раздается ужасный треск, и кровь хлещет из ноздрей Донни, когда он падает на землю и кричит.

Я очарована. Когда видео заканчивается, я перематываю его назад и смотрю еще раз. А потом еще раз. И еще раз. Я знаю, что наслаждение от вида ломающегося носа моего бывшего обидчика не делает меня хорошим человеком… но, эй, я никогда не утверждала, что хорошая. Я хочу, чтобы это видео было вытатуировано на тыльной стороне моих век.

В конце концов, на пятом повторе Джош забирает свой телефон обратно.

— Ладно. Думаю, этого достаточно.

Я поворачиваюсь к Заку, прижимаясь к его боку.

— Спасибо.

— Ты действительно не злишься? — бормочет он.

Я качаю головой, прижимаясь лицом к его шее и вдыхая теплый медовый запах с нотками виски.

— Очевидно, это было неправильным поступком. Но я ценю это. Бог свидетель, Донни это заслужил. — Я поворачиваюсь, чтобы снова посмотреть на Джоша. — Итак, что происходит? У вас неприятности?

Зак присвистывает.

— Ух, еще какие.

— Конвенция «изучает это», — говорит Люк. — Зак и Дональд оба объяснили свою точку зрения на эту историю. Я ничего не говорил о том, как вы вместе учились в школе, — быстро добавляет он, когда я напрягаюсь. — Но я сказал, что он приставал к тебе в пабе несколько недель назад. Я надеюсь, что для тебя это приемлимо.

Я медленно киваю.

— И что сказали сотрудники?

— Они в некотором роде в растерянности. Я почти уверен, что они нам верят. Они знают Зака много лет, и у него нет причин рисковать своей карьерой, нападая на случайного зрителя. И, очевидно, Донни пытался флиртовать с женщиной-охранником, которая допрашивала его, что не совсем помогло ему. Но без каких-либо доказательств того, что Зака спровоцировали, они мало что могут сделать. Вероятно, нам запретят участвовать в будущих конференциях и мероприятиях. — Он колеблется. — Наша продюсерская компания ведет переговоры о прекращении контракта.

Я резко сажусь.

— Это уже серьезно!!

— Возможно, это означает, что мы останемся сами по себе, — признает Джош. — Сами будем продюсировать, рекламировать и искать спонсоров.

— О, Боже. Мне очень жаль.

Джош качает головой.

— Это будет трудно, но мы справимся. Судя по откликам, которые мы получили во время прямой трансляции, на самом деле мы потеряли не так уж много слушателей. На самом деле, они даже прибавились. — Его губы изгибаются в улыбке. — Никому нет дела до того, что один из наших ведущих ударил подонка.

— Значит, вы будете работать сами на себя?

— Наконец-то, — гремит Зак. — Не то чтобы мы сильно нуждались в том, чтобы эти придурки из «BuzzTone» указывали нам, что делать, и забирали половину наших гонораров.

Люк кивает.

— На самом деле, это принесет много пользы. Мы сможем сами выбирать спонсоров, организовывать собственные мероприятия. Говорить, что хотим.

Я похлопываю его по плечу.

— Не волнуйся, малыш. Я покажу вам, как платить налоги. В конце концов, я — кладезь знаний о малом бизнесе. — Он улыбается, запечатлевая поцелуй на моих волосах, и я возвращаюсь к телефону Джоша. — А как насчет Донни? Он пишет что-то в социальных сетях? — Держу пари, он выжимает из этой ситуации все, что только можно. Он всегда был маленьким отвратительным любителем внимания.

Джош фыркает.

— О, да. Он уже отметил нас примерно в пятидесяти твитах. И угрожает выдвинуть обвинения. Зак может оказаться в суде, если мы не сможем убедить Донни отказаться от этой идеи. Что в некотором роде маловероятно.

— Что? — Я в ужасе. — Но ты можешь попасть в тюрьму!

— Ай. Я уже выбираю себе тюремные татуировки, — вздыхает Зак. — Я скучаю по тому, чтобы быть в сборной, чувак. Тогда, если бы я подрался с каким-нибудь пьяным фанатом, клуб просто расплатился бы с этим парнем. — Он скользит ладонью вверх по моей руке. — Думаю, мы могли бы пошантажировать его. Или похитить. Установить медвежий капкан возле его дома, затем притащить его сюда и держать в заложниках, пока он не пообещает снять обвинения.

В глубине моего сознания мелькает идея.

— Разве это шантаж, если он его заслужил? — говорю я медленно.

— Да, Лейла, — измученно вздыхает Люк.

Я вытягиваю ноги, рассматривая свой блестящий розовый лак для ногтей.

— Не думаю, что меня это волнует, — решаю я.

— Подожди, — говорит Джош. — Что происходит?

Я откидываю голову назад, прислоняясь к его широкому плечу.

— Хочешь пойти со мной на встречу выпускников? Держу пари, он там будет.

— Я? — спрашивает Джош, выглядя смущенным. — То есть, конечно, да, если ты того хочешь. Но если ты собираешься противостоять Донни, разве ты не должна взять с собой Зака?

— Ох, я возьму. — Я беру Зака и Люка за руки, притягивая их к себе на колени. — Я хочу, чтобы вы все пришли.

— В качестве моральной поддержки? — спрашивает Люк. — Эми тоже там будет. Директор всегда посещает встречи выпускников. Может возникнуть неловкость, если я появлюсь.

Я улыбаюсь, переплетая наши пальцы. Теперь, когда я принял решение, я знаю, что пути назад нет.

— Вы придете как мои парни.

На несколько секунд воцаряется тишина.

— Ну что ж, — наконец произносит Люк. — Это должно быть интересно.

Лейла

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

— Ты уверена, что хочешь это сделать? — Люк выдыхает мне в ухо, пока мы стоим, дрожа, на холодной парковке.

Я поднимаю на него взгляд. Серое небо над его головой отбрасывает блики на его серебристые волосы, легкий ветерок бросает локон на глаза. Люк выглядит спокойным, но я вижу, как напряжена его челюсть. Ему нравится находиться здесь не больше, чем мне.

Я твердо киваю.

— Да.

С другой стороны от меня Джош сжимает мои липкие пальцы.

— У тебя получится, — говорит он. За моей спиной Зак одобрительно хмыкает. Я киваю, выпрямляя спину и поворачиваясь к ряду открытых дверей.

Мы стоим перед главным входом в «Emery High». Сегодня дождливый, унылый день, и все, чего я действительно хочу, это пойти домой и свернуться калачиком в постели одного из парней.

За последние две недели я практически переехала в их квартиру. Мы были неразлучны. И это был настоящий рай. Прямо сейчас мы могли бы лежать в одеялах, неторопливо целоваться, смотреть телевизор и заказывать еду на вынос — придерживаться нашей обычной ленивой дневной рутины.

Но, конечно же, я живу ради драмы, и вот мы здесь, мерзнем на парковке моей старой школы. «Emery High» почти не изменилась за последние десять лет. Это все то же унылое кирпичное здание с решетчатыми окнами в тюремном стиле и стенами, разрисованными граффити. Кто-то попытался оживить вход с помощью нескольких цветных воздушных шариков, прикрепленных вокруг дверного проема. Они уже обвисли и сдулись.

Я снова вздрагиваю. Моя одежда слишком скудна для такой мерзкой погоды. Под пиджаком моего брючного костюма на мне кружевное боди из моей будущей коллекции. Предполагается, что это нежная, красивая вещь, но прямо сейчас серебристая ткань ощущается как броня.

На самом деле…

Я снимаю пиджак и передаю его Джошу.

— Можешь подержать, пожалуйста?

Несколько секунд он молча смотрит на обнаженную кожу моей груди, его горячий взгляд скользит по глубокому вырезу.

В его защиту могу сказать, что вырез правда очень глубокий.