Он кивает.

— Вернусь через несколько минут. — Он встает, слегка дотрагивается до моей макушки, затем выскальзывает из кабинки. Когда он отходит от стола, по какой-то причине я не могу отвести взгляд от того, что ниже его пояса. Он всегда носил такие обтягивающие джинсы? Я отчетливо вижу линии его мощных бедер, ведущие к крепкой заднице.

— Хочешь, я тоже могу нагнуться, трусишка? — Зак шепчет мне на ухо, от чего я подпрыгиваю. — Я начинаю ревновать.

Я поворачиваюсь и смотрю на него. Он одаривает меня обнадеживающей улыбкой.

Я беру еще один кубик льда и засовываю его за шиворот его рубашки, заставляя Зака взвыть.

Зак

Проходит несколько часов, и Лейла в конце концов расслабляется. После нескольких блюд и парочки бокалов пива ее неловкость исчезает, и она чувствует себя более комфортно. На самом деле она очень хороша в флирте, что меня не удивляет — у нее острый язычок и хорошее чувство юмора. Она продолжает делать пометки в своем маленьком блокноте, так что в конце концов я его конфискую, и после этого разговор становится гораздо более естественным. К тому времени, как в баре звенит последний звонок²¹, она уже уютно устроилась между мной и Джошем, раскрасневшаяся и без умолку болтающая. По пути домой и я, и Джош держим ее за руки, и к тому времени, как мы добираемся в наш многоквартирный дом, она выглядит так, как выглядят большинство девушек после свидания со мной: возбужденной.

Звучит самоуверенно, но это действительно так. Ее щеки порозовели, она опирается на мою руку, а ее глаза то и дело перебегают с моих губ на бицепсы. Я напрягаю мышцы, дабы она насладилась этим зрелищем, и ее щеки становятся еще ярче.

Кто бы мог подумать? Лейла Томпсон не равнодушна к мускулам.

Мы останавливаемся у моей двери, и она отходит от нас, прочищая горло.

— Что теперь?

Джош прислоняется к стене и молча смотрит на нее. Он, честно говоря, удивил меня, когда внезапно взял на себя роль флиртуна, но сейчас он замкнулся в себе вновь.

— Ну, — медленно произношу я. — Мы закончим свидание.

Ее глаза сужаются.

— И каким образом?

Джош засовывает руки в карманы.

— Угадай.

Она бросает взгляд на дверь своей спальни.

— Мы просто… пойдем по домам?

Я закатываю глаза.

— Я перестал так делать с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, любовь моя. Я не склонен провожать женщин до дверей, а потом просто уезжать.

Может, если бы я действительно был в отношениях, то так бы и поступил. Но секс на одну ночь работает немного не так, согласитесь?

Она наклоняет голову.

— А что ты делаешь?

— Честно? — Я потираю бороду, глядя на свою дверь. — Обычно я поднимаю женщин на руки, бросаю на диван и оказываюсь лицом у них между ног еще до того, как захлопнется дверь. Но я не уверен, что это лучший метод для данного эксперимента.

Она замолкает, но не пытается отодвинуться. Интересно.

— Думаю, что по-джентльменски было бы поцеловать тебя и пожелать спокойной ночи, — предлагаю я, игнорируя свирепый взгляд Джоша. Лейла тут же замирает, ее глаза расширяются.

Я хмурюсь.

— Ого, да тут какая-то проблема. — Я обнимаю ее за плечи, притягивая к себе. Она неподвижна, ее тело внезапно напрягается. — Не хочешь рассказать мне? — спрашиваю я. — Уверен, что дело не во мне. Никогда не встречал девушку, которая не хотела бы меня поцеловать.

— Я… — Она облизывает губы, оглядываясь на свою дверь. — Просто…

— Ну же. — Я глажу ее по щеке. — Расскажи нам. Тебе нечего терять. Мы твои лучшие друзья, мы уже любим тебя.

Она вздыхает, ее плечи опускаются.

— Я просто не очень хорошо целуюсь.

Я пристально смотрю на нее. Она смотрит на меня в ответ, ее зеленые глаза потемнели и расширились, накрашенные красным губы приоткрылись. Она серьезно стоит здесь, выглядя как эротическая мечта любого парня, и говорит мне, что плохо целуется.

Нет. Ни за что. Нетушки. Я не пущу эту ситуацию на самотек.

Я открываю дверь в свою квартиру, осторожно вталкивая ее внутрь.

— Заходи. Мы говорим об этом.

— Но…

Я качаю головой.

— Я не одобряю такого рода негативные разговоры, Лейла. Ты ни в коем случае не можешь плохо целоваться. Мы разбираемся с этим. Сейчас.

Лейла выглядит невероятно смущенной, пока я веду ее к дивану и усаживаю. К счастью, Люка видимо нет дома — в квартире выключен весь свет, так что он, вероятно, в библиотеке или где-то еще. Сомневаюсь, что он одобрил бы то, что я собираюсь сделать.

Я опускаюсь рядом с Лейлой, жду, пока Джош сядет в кресло напротив, затем обнимаю ее за талию.

— Хорошо, тыковка. — Я сжимаю ее бедро. — Расскажи своему любимому бойфренду, в чем проблема.

Она закатывает глаза, пытаясь отодвинуться, но я держу ее крепко.

— Все так, как я и сказала. Я плохо целуюсь.

Джош качает головой.

— Нет. Этого не может быть.

— Откуда тебе вообще знать? Ты никогда меня не целовал!

— Я знаю, что у тебя хорошая гигиена полости рта, — возражает он. — И серьезно сомневаюсь, что целуясь, ты пытаешься облизать гланды своего партнера.

Она вздрагивает.

— Ну вот. Значит, ты неплохо целуешься.

— Не плохо, но и не хорошо, — протестует она. — Я не люблю делать что-либо средне. Я хочу все делать правильно. Но нельзя практиковаться в поцелуях самостоятельно, а я уже много лет ни с кем не целовалась. Как я могу быть уверенной на свидании, если я даже не уверена в поцелуях?

Я в замешательстве.

— Подожди-ка. Ты уже много лет ни с кем не целовалась? Ты говорила, что у тебя бывает секс на одну ночь.

Она кивает.

— Ага. Но я не целуюсь. Для меня это ощущается странно. Мы даже не заботимся друг о друге.

— Тебе вообще нравится целоваться? — спрашивает Джош.

— Нет. Это скучно.

Я поправляю ее рубашку, поглаживая пальцами руку Лейлы.

— Не думаю, что ты целовалась с правильными людьми, малышка.

Она хмурится, глядя на меня снизу вверх.

— Тогда можешь ты меня поцеловать? Чтобы я могла попрактиковаться? Очевидно, я чего-то не понимаю.

Моя улыбка становится шире.

— Ох, детка. Я уж думал, ты не попросишь. — Я похлопываю себя по колену. — Ну же. Иди сюда.

Лейла оглядывается на Джоша, сидящего напротив нас и наблюдающего.

— Вперед, — протяжно говорит он. — Я могу оценить тебя от одного до десяти, если хочешь.

Лейла торжественно кивает.

— Да, пожалуйста. Будет очень полезно.

Джош сжимает переносицу с таким видом, словно хочет умереть.

Я фыркаю.

— Давай же, дорогая. Нет времени лучше, чем сейчас.

— Ты прав. — Она придвигается немного ближе, неловкость волнами исходит от нее. Я терпеливо сижу, пока она поднимает свое лицо и медленно прижимается губами к моим.

Это едва ли можно назвать поцелуем. Ее мягкие губы скользят по моим — жестким и неподвижным. Я вдыхаю ее теплый цитрусовый аромат, пока она долго и медленно слегка целует меня, а затем отстраняется.

Я ничего не говорю, пристально глядя на нее.

Она корчит гримасу.

— Это было ужасно, не так ли?

— Не самый лучший в моей жизни поцелуй, — признаю я, стараясь не улыбнуться. — Ты не думала о том, чтобы, возможно, проявить немного больше инициативы? Такое ощущение, будто целуешься с манекеном для тренировки искусственного дыхания.

Лейла хмурится, и я вздыхаю, притягивая ее немного ближе. Она кажется до смешного мягкой и маленькой рядом со мной.

— Ты задерживаешь дыхание, — говорю я, стараясь не обращать внимания на то, что в джинсах становится тесновато. — Расслабься, ласс, — Я снова сжимаю ее бедро, и она заставляет себя расслабиться. — Замечательно. А теперь перестань быть такой застенчивой. Мы не встречаемся друг с другом. Тебе нечего терять.

Она делает глубокий вдох и кивает.

— Ты прав. Могу я…

— Можешь что, милая?