— Съебись отсюда, — говорит он кому-то поверх моей головы. Я слышу удаляющиеся шаги.

— Вау, — говорю я, уткнувшись в его рубашку. — Джошуа. Это неприлично. Мы только познакомились.

Он мягко отстраняет меня от своей груди, его рука гладит меня по спине. Я тяжело дышу.

— Прости. Какой-то придурок с «Ролексами» на руке заглядывал тебе в декольте. — Он поднимает мою куртку и снова набрасывает ее мне на плечи. — Давай-ка снова завернем тебя как подарок.

— С «Ролексами»? — поддразниваю я, пока он застегивает молнию мне до подбородка. — Ууу. Богач. Может, мне стоит пойти пофлиртовать именно с ним?

Он напрягается, его рука все еще на моем горле.

— Не надо. Иначе я окажусь в тюремной камере.

Я почти уверена, что он шутит, но его голос такой грубый, что у меня внутри все переворачивается.

— З-значит, только мы? Я могу практиковаться во флирте только с тобой?

Он опускает руку.

— Зависит от тебя, — тихо говорит он. — Это ведь только наше первое свидание, да? — Его глаза встречаются с моими, горячие и темные. — Если бы ты была моей, я бы хотел, чтобы ты принадлежала только мне.

Мой желудок сжимается так, будто я катаюсь на американских горках. Я открываю рот, чтобы ответить, и в голове у меня становится совершенно пусто.

Лейла

Джош терпеливо ждет. Проходит десять секунд. Затем тридцать. Я пытаюсь придумать хоть один классный, соблазнительный, забавный ответ, но в моей голове ни единой мысли.

— Хочешь, чтобы я повторил свою реплику? — любезно спрашивает Джош, когда мое молчание переваливает за минуту. — Черт. Кажется, я ее сломал.

— Боже. — Я сдаюсь и отстраняюсь от него, откидываясь на спинку сиденья. — Я ужасна, — бормочу я. — Ничего не получится. Я безнадежна.

Я должна просто сосредоточиться на работе. Может быть, однажды я стану достаточно богатой, чтобы купить себе мужа.

Зак садится, его обычная добродушная улыбка сползает с лица.

— Прекрати, — рычит он. — Не говори о себе так.

— Как?

— Так, будто ты не самая желанная добыча в этом чертовом баре, — говорит он суровым голосом. — Хочешь знать, что я вижу, когда смотрю на тебя? — Я ничего не говорю. Он дергает меня за волосы. — Великолепные волосы. Великолепные глаза. Убийственная улыбка, когда ты действительно позволяешь себе расслабиться.

— Ты говоришь мне улыбаться? — спрашиваю я, мой голос срывается, когда он опускает свою большую руку мне на талию. — Где ты взял эту фразу? У строителей через дорогу?

Он решительно качает головой.

— Ты права. Не улыбайся. Вероятно, ты бы просто убежала в панике. Оставь свои улыбки мне. — Его рука скользит вниз на мое бедро. Я сглатываю, когда он сжимает мою задницу. — Ты умная. Целеустремленная. У тебя самый лучший зад, который я когда-либо видел. Ты просто сногсшибательна, детка. Ну и что с того, что ты застенчива? Если люди осуждают тебя за это, они тебя не заслуживают.

Джош кивает.

— Он прав, Эл. Ничего страшного в том, что ты чувствуешь себя неловко. Просто прими это. Не выходи из себя и не замирай, когда не можешь придумать, что сказать.

Я вздыхаю.

— Ладно.

Я тянусь за блокнотом, но Джош кладет свою руку на мою, останавливая меня.

— Тебе это не нужно, — тихо говорит он.

Я смотрю вниз на его большую загорелую руку, лежащую на моей, затем снова поднимаю на него взгляд. Его темные глаза впиваются в меня.

Впервые за долгое время я по-настоящему смотрю на двух своих лучших друзей. Я вижу то, что видит каждая девушка в этом баре.

Я знаю, что они оба привлекательны. Когда я только переехала сюда, я была шокирована тем, насколько они сексуальные. Джош, с его угловатыми чертами лица, квадратными плечами и чернильно-черными волосами. Зак с его огромной фигурой викинга, длинными светлыми волосами и непринужденной улыбкой. Я не слепая, но после того, как мы сдружились, я не позволяла себе думать о них в таком ключе. У меня не было настоящих друзей с тех пор, как я была ребенком. Я не хотела все испортить.

— У тебя не все гладко в общении, — продолжает Джош, обхватывая большим пальцем мою ладонь. — Это нормально. Не всем дано. Мы живем в обществе, идеализирующем сверхуверенных в себе экстравертов, но на самом деле они ничем не лучше неуклюжих, тихих или интровертных людей. Просто у них другой набор навыков. Тебе не нужно притворяться тем, кем ты не являешься.

— Ай, — соглашается Зак, наклоняясь ближе. Его теплое дыхание овевает мое лицо. — Лично я нахожу твою неспособность общаться очень очаровательной.

— Эм. Спасибо. — Я вздрагиваю, когда он заправляет прядь волос мне за ухо. — Мы все еще флиртуем?

Его глаза мерцают.

— Ты краснеешь, лютик, так что я сказал бы «да». — Он проводит пальцем по моей щеке. — Я начинаю завидовать. Теперь моя очередь заставить тебя покраснеть. — Внезапно наши лица оказываются очень близко друг от друга. Я вижу каждую бледно-русую ресничку, обрамляющую его ярко-голубые глаза.

Он достаточно близко, чтобы я могла его поцеловать.

Нервы взрываются у меня в животе, и я быстро возвращаюсь к своему напитку. Я уже много лет ни с кем не целовалась и, наверняка, отстойна в этом. Хватит сегодня позориться перед парнями.

Должно быть, мои мысли отражаются на лице, поскольку Джош наклоняется, читая выражение моего лица.

— Ты в порядке?

— Хм.

Он касается моей щеки.

— Ты выглядишь ошеломленной. Мы можем дать тебе передышку, если нужно. Выйди на улицу или что там еще.

Я открываю рот, потом снова закрываю его.

Честно говоря, я действительно ошеломлена. Сидеть зажатой между ними — это больше, чем я могу вынести. Пристальный взгляд Джоша остается прикованным ко мне, когда Зак наклоняется ближе, запечатлевая поцелуй на моем виске. Внезапно между моими бедрами начинается горячая пульсация.

Ох, Боже.

Я унесу этот секрет с собой в могилу, но прямо сейчас происходит то, что заводит меня больше всего на свете. Сама идея о том, что меня будут делить мужчины. Не знаю почему, но в том, чтобы быть зажатой между двумя парнями, есть что-то такое, от чего мои яичники просто перегружаются. Ты чувствуешь себя в безопасности и тепле, и как же это сексуально. Я не могу ясно мыслить. Мое сердце колотится так быстро, что я едва могу сделать вдох. Это то, о чем я думаю, лежа ночью в постели. Моя самая дикая, самая сокровенная фантазия. Но в моих мечтах у парней никогда не было лиц. И они, конечно, никогда не были моими лучшими друзьями.

Я опускаю взгляд на свой напиток.

— Я в порядке. — Я прочищаю горло. — Вы, ребята, хороши в этом. В совместных свиданиях.

— Ну, — говорит Джош. — Мы уже делали это. Мы расстались с Моникой совсем недавно.

Я закатываю глаза.

— Точно. Конечно же. Моника.

У парней есть шутка для подкаста о том, как они все когда-то встречались с одной и той же девушкой в одно и то же время. С Моникой. Они вспоминают о ней всякий раз, когда отвечают на вопрос о групповом сексе. На данный момент она стала притчей во языцех; я даже видела, как фанаты рисовали ее вместе со всеми парнями.

Она ненастоящая. Иначе и быть не может. Они придумали ее лишь для подкаста. Я определенно могу представить групповушку с Заком, но для Джоша это кажется крайне несвойственным. И ни за что на чертовом свете Люк не стал бы делить девушку с двумя другими мужчинами. Он слишком вежлив. Вероятно, у него бывает только очень нежный секс в миссионерской позе, когда он нежно гладит свою девушку по щеке и с любовью смотрит ей в глаза.

Я моргаю, прогоняя изображение. Иисусе. Что со мной не так? Почему я думаю о Люке в постели?

Джош все еще смотрит на меня, в его глазах горит огонь.

— Как насчет того, чтобы я принес тебе попить? — говорит он спокойно. — Думаю, мы перестарались. Ты выглядишь так, словно у тебя инсульт.

— Какая же романтика от моего фальшивого парня, — слабо говорю я. — Мне воды, пожалуйста. — Мне нужно остыть.