— Ты такой лжец, — говорю я, борясь с желанием рассмеяться.

Он вздыхает, касаясь моей кожи.

— Может быть, мы открыли бутылку виски в номере Роба, — признается Джош. — Отец Эми подарил ему алкоголь в качестве подарка. Было бы невежливо сказать «нет».

Я провожу рукой по его густым волосам.

— Когда ты в последний раз пил виски?

— Пару лет назад.

Я в абсолютном восторге.

— О Боже мой. Джошуа Трэн, двухметровый великан, напился.

— Я действительно не пьян, — настаивает он, отстраняясь, чтобы осмотреться. Его темные глаза сияют, когда он оглядывает всех улыбающихся и болтающих людей. — Я выпил один бокал около пяти часов назад. Я просто… счастлив. Все получилось идеально.

— Тебе нравится все это, да? — догадываюсь я.

— Хм?

— Свадьбы. Любовь. Семья.

Он пожимает плечами.

— Приятно видеть всех такими счастливыми.

— Ты такой милый, — шепчу я, и его улыбка становится шире. Джош наклоняет голову, чтобы поцеловать меня, но я отстраняюсь прежде, чем наши губы соприкасаются. — Нет-нет. Я здесь как девушка Люка, помнишь? — Я уже прокололась, поцеловав Зака, и просто надеюсь, что никто не заметил.

— И что? Ты встречаешься со всеми нами, верно? — Он целует мою щеку, и меня обдает жаром.

— Да, — медленно говорю я с бешено колотящимся сердцем. — Но если люди увидят нас вместе, они решат, что это какая-то большая драма. Бывший муж невесты пригласил свою девушку, и поймал ее на измене ему с шафером. Шок. Ужас. Скандал.

Он прижимается губами к моему подбородку.

— Ты не изменяешь, — бормочет Джош, его низкий голос пронизывает меня насквозь. — Никакого скандала.

Я закрываю глаза.

— Нет, но больше никто этого не знает. И я не хочу выставлять Люка в плохом свете или портить свадьбу твоему брату. Сегодня его день.

Он вздыхает.

— Ты права, — говорит он, не двигаясь с места.

— … это значит, что ты можешь меня отпустить, — подсказываю я.

— Я пытаюсь, — говорит он, обнимая меня крепче.

Я смеюсь.

— Господи, так вот что скрывается под твоей твердой, как скала, оболочкой? Мягкий мальчик? Возьми себя в руки, это уже неловко.

Он внезапно кружит меня в такт музыке, увлекая нас обоих за огромную цветочную композицию, пестрящую белыми шелковыми розами.

— Мой брат здесь, танцует с женщиной, которую любит. Я просто хочу побыть секунду с женщиной, которую… — Он делает паузу, как будто спохватывается. — С женщина, о которой забочусь.

Мой желудок сжимается. Я поднимаю на него взгляд. Он не смотрит мне в глаза, но я чувствую, как напрягается его тело под моими руками. Как будто он готовится к отказу.

Я дергаю его за воротник.

— Оу, — поддразниваю я. — Ты заботишься обо мне?

Джош хмурится.

— Прости. Я хотел сказать, презираю. Я путаю эти слова.

— Угу. — Я провожу руками вниз по твердым мускулам его груди. — И как долго ты презираешь меня?

Его глаза поглощают меня целиком.

— С того момента, как встретил.

Я не могу дышать. Такое чувство, будто в моей груди порхает туча бабочек.

— Неудачник, — шепчу я.

Затем он улыбается, так ярко и неожиданно, что у меня почти режет глаза.

— Лейла, — бормочет он, обхватывая своими большими ладонями мои щеки.

— Джош! — Я оглядываюсь вокруг нас. — Люди могли видеть…

— Мне все равно, — бормочет он, наклоняясь и целуя меня.

Джош

У меня почти кружится голова от счастья, пока я медленно целую Лейлу, крепко прижимая ее к себе.

У меня сегодня самый лучший день, черт возьми.

Не поймите меня неправильно, я чертовски устал. Сегодня с пяти утра я глажу галстуки, забираю одежду из химчистки и приношу людям кофе. Пока готовилась, Эми писала моему брату трогательные романтические записки и требовала, чтобы я передавал их ему. Я, наверное, отказался бы, если бы он не был так чертовски счастлив каждый раз, когда я приходил с очередной запиской.

На секунду отстраняясь от Лейлы, я оглядываюсь на танцпол. Роб кружит Эми под музыку. Тепло разливается в моей груди. Он выглядит так, словно летает по воздуху.

Боже, как я люблю свадьбы.

Лейла вздыхает, прижимаясь к моей груди, и я снова смотрю на нее сверху вниз. Как будто этот день мог стать еще лучше, теперь в моих объятиях самая великолепная женщина в зале. Я прижимаюсь носом к ее виску и целую вдоль линии роста волос и за ухом.

— Это платье невероятное, — бормочу я, поглаживая мятный шелк.

Она не отвечает, притягивая мой рот обратно к своему. Я медленно втягиваю ее нижнюю губу зубами, посасывая мягкую плоть, и Лейла издает низкий сдавленный звук, по ее телу пробегает дрожь.

Я делаю паузу. Обычно Лейла не такая восприимчивая. Я вдруг осознаю, что она вспотела и слегка дрожит, прижимаясь ко мне. Ее дыхание вырывается мелкими, резкими толчками.

— Хэй. — Я отстраняюсь. — Лейла.

Она отворачивается, пряча лицо в моей рубашке. Я провожу рукой по ее обнаженной спине, и по ней пробегает еще одна дрожь, более сильная, чем первая.

Что-то не так. Я осторожно отстраняю Лейлу от себя.

— Милая? — Я убираю волосы с ее глаз. Ее лицо ярко-красное, а грудь тяжело вздымается. Я хмурюсь, обхватывая ладонью щеку. — Эй. Что не так? Ты в порядке?

— Да, — бормочет она, прислоняясь ко мне, как будто не уверена, что может стоять прямо.

Теперь я начинаю все больше тревожиться. Я опускаю руки к ее талии, поддерживая.

Она фыркает.

— Зак и Люк… — Она прикусывает губу.

— Хм?

— Они… — Она вздрагивает, прижимаясь ко мне, когда я глажу ее по спине. — Агх. Ты помнишь те бусины, которые подарил мне Зак? От «Грешников»?

Я моргаю от смены темы.

— Я… да?

Лейла слегка пожимает плечами и переминается с ноги на ногу.

— Они засунули их в меня.

Я смотрю на нее, вся кровь отхлынула из моей головы. Требуется мгновение, чтобы до меня дошли слова. Тогда я ругаюсь.

— Господи, Лейла. Ты сидела с игрушками внутри на протяжении всей этой церемонии?

— Да, — шепчет она, придвигаясь ближе. Я чувствую напряжение в ее теле, легкую дрожь в бедрах. Она уже длительное время находится на грани оргазма.

— И они оставили тебя в таком состоянии? — спрашиваю я, наклоняясь, чтобы вдохнуть аромат ее волос. — Это ужасно жестоко.

— Мммм. — Она смотрит на меня снизу вверх, ее зеленые глаза становятся огромными. — Поможешь мне?

Я оглядываюсь на гостей. Через несколько минут запланированы свадебные фотографии. В любую секунду одна из подружек невесты может прийти в поисках меня. Все мое тело кричит, чтобы я схватил Лейлу и отнес ее в наш гостиничный номер. Но я не могу.

— Пожалуйста? — тихо спрашивает Лейла. Она выглядит растрепанной; по ее шее и щекам ползет румянец, и она неглубоко дышит, пока бесцеремонно прижимается своим телом к моему. Я не могу оставить ее в таком состоянии.

— Пойдем со мной, — бормочу я, беря ее за руку.

Лейла позволяет мне вывести ее из зала в служебный коридор. Подталкивая ее в самый конец, я открываю дверь в уборную для персонала. Здесь красиво: обои с рисунками роз, раковины в форме морских раковин, установленные на длинной мраморной стойке, украшенной позолоченными кранами.

Запирая за нами дверь, я поворачиваюсь и прижимаю Лейлу к стене, снова целуя. Она прижимается ко мне, задыхаясь. Ее руки цепляются за лацканы моей рубашки, будто она пытается найти опору.

— Пожалуйста, — снова шепчет она. — Это сводит меня с ума.

Я провожу рукой вниз по изгибу ее бедра, чувствуя, как прохладная ткань платья сминается под моими пальцами.

— Они доставляют боль? Хочешь, я их вытащу?

Она качает головой, хватает меня за запястье и направляет его себе между ног.

— Пожалуйста, — выдыхает Лейла. — Прикоснись ко мне.

Я послушно просовываю ладонь под платье. Мягкие, гладкие бедра уже горячие и влажные. Когда мои пальцы дотягиваются до промокшего кружева, мне приходится закрыть глаза. Она насквозь мокрая. Отодвигая ткань в сторону, я провожу двумя пальцами между гладкими, пухлыми половыми губами, восхищаясь их мягкостью. Лейла вздрагивает всем телом, когда я провожу кончиками пальцев по входу, прежде чем осторожно погрузить их внутрь. Когда я начинаю заполнять ее, я чувствую горячую, скользкую поверхность металлических бусин. Лейла вздрагивает, когда кончики моих пальцев касаются их, и я целую ее в щеку.