Она задумывается на несколько секунд.

— Я бы сбежала в куда-нибудь горы, — признается Лейла в конце концов.

— Даже с твоим десятилетним планом?

Ее плечи опускаются. Она скрещивает руки на животе.

— Думаю, мы можем согласиться с тем, что десятилетний план был всего лишь опорой. Ты прав. Я бы сбежала.

Я киваю.

— До того, как мы начали эксперимент, ты не стремилась к тому, чтобы тебя любили. Ты хотела найти парня точно так же, как хочешь найти стиральный порошок в продуктовом магазине. Чтобы вычеркнуть пунктик из своего списка.

Она поджимает губы.

— Я тебя не виню, — быстро говорю я. — Вовсе нет. Это моя вина, не твоя. Но именно поэтому я солгал. Потому что, если бы я сказал тебе, как сильно люблю, я бы потерял тебя. А я не мог потерять тебя, Эл. Не мог. Я… — Я замолкаю, потирая грудь. Даже от одной мысли у меня перехватывает дыхание. — В последний раз, когда я потерял любимого человека, я чуть не умер, — выдавливаю я сдавленным голосом. — Не знаю, смогу ли сделать это снова. Сейчас ты самый важный человек в моей жизни.

Ее взгляд скользит по фотографии моей мамы, аккуратно прикрепленной внизу моей доски с приглашениями. Понимание мелькает на ее лице. Еще один приступ ненависти к себе пронзает меня насквозь.

После смерти мамы я часто жалел, что горе не обрушилось на меня сразу. Если бы это был всего лишь один сильный приступ боли, я мог бы справиться с ним. Это бы сделало меня сильнее. Но нет. Боль неуклонно разрушает тебя в течении длительного времени. Она не делает тебя сильным, она лишь делает тебя слабее. И теперь, более десяти лет спустя, я, очевидно, настолько слаб, что готов солгать человеку, которого люблю больше всего на свете, просто чтобы удержать ее рядом с собой.

— Иногда во мне остается не так уж много сил для борьбы, — признаю я. — Лгать легче. Я сделал бы все, чтобы не потерять тебя.

Ее глаза блестят в слабом освещении, совершенно нечитаемые.

— Итак, ты оттолкнул меня.

— Да. Мне очень жаль.

Она скрещивает руки на животе.

— Ладно. Думаю, я не могу тебя винить, — говорит Лейла. — Я делала то же самое, да? Я использовала этот дурацкий план, чтобы отталкивать всех. Включая тебя. — Она опускает взгляд, делая глубокий вдох. — План не сделает тебе больно, в отличие от людей.

— Лейла…

— Думаю, ты, наверное, уже заметил, — говорит она дрожащим голосом. — Я так боюсь, что люди причинят мне боль. Но… — Она берет себя в руки. — В любом случае, я думаю, что доверяю тебе.

Сердце подпрыгивает у меня в груди. Я тянусь и беру Лейлу за руку. Она наблюдает за этим, переплетая свои пальцы с моими.

— Не могу обещать, что не причиню тебе боли, — спокойно говорю я. — Уверен, что причиню. Но я обещаю, что когда это сделаю, это никогда, ни за что не будет сделано намеренно. И я найду способ все исправить. Обещаю.

Все ее лицо меняется. Как только слова слетают с моих губ, будто солнце выходит из-за туч.

— Я верю тебе, — медленно произносит она. — Я доверяю тебе. Да.

А потом она падает на меня. Буквально. Ее тело просто заваливается мне на колени. Я обвиваю руками ее талию, притягивая к себе, вдыхая сладкий аромат. Лейла притягивает меня для поцелуя, и впервые за долгое время я расслабляюсь.

Целовать Лейлу все равно что снять тяжелый рюкзак или наконец-то прилечь после нескольких часов, проведенных на ногах. Все равно что просыпаться на работу и понимать, что сегодня выходной и можно провести все утро в теплой постели. Все равно что чувствовать безопасность, облегчение и счастье. Все кажется правильным.

— Прости, — говорит она мне в губы. — Прости, что оставила тебя. Прости, прости.

— Прости, что солгал тебе.

— Я люблю тебя, — выдыхает она, и мое сердце будто расширяется в груди. Я заставляю себя отстраниться. Лейла смотрит на меня сверху вниз, ее зеленые глаза мягкие и темные.

Я провожу большим пальцем по ее щеке.

— Я тоже тебя люблю, — тихо говорю я. — Я так сильно скучал по тебе, Эл.

По ее телу пробегает дрожь.

— Дурачок, — шепчет она, и я улыбаюсь, притягивая ее губы обратно к своим.

Лейла

Мы проводим остаток вечера вместе, свернувшись калачиком на диване у парней. Я устала, но не хочу ложиться спать. Когда ранний вечер переходит в ночь, солнце садится над Лондоном, омывая наши тела золотым и красным светом, а затем, в конце концов, все погружается во тьму.

Большую часть этого времени мы проводим, целуясь. Медленно и нежно. Жестко и страстно. И все, что между этим.

Несколько месяцев назад я ненавидела целоваться. Думала, это скучно. Теперь с каждой секундой у меня перехватывает дыхание. Часы пролетают незаметно.

Даже когда наши губы не заняты поцелуями, мы почти не разговариваем. Немного пустой болтовни, но ничего глубокого или личного. Такое ощущение, что мы находимся внутри маленького хрупкого мыльного пузыря. Я боюсь проткнуть его и испортить момент. У меня так долго было разбито сердце, и внезапно вся эта боль исчезла. Я снова могу дышать. Более того, я счастлива. Все мое тело бурлит от эндорфинов. Как будто каждая клеточка во мне скучала по парням, и теперь, когда мы снова вместе, я наконец-то могу расслабиться.

Несколько месяцев назад мысль о том, что я могу быть так привязана к другим людям, напугала бы меня. Честно говоря, это все еще так. Но я доверяю этим мужчинам. Я должна.

Через некоторое время после захода солнца телефон Джоша начинает звонить. Он достает его и хмуро смотрит на экран.

— Знаешь, ты можешь отпустить меня, — говорю я Заку, который обхватил меня руками, словно тисками, и рисует узоры на моем бедре кончиками пальцев.

— Могу? — Он не двигается с места. Как и последние двадцать минут. Теперь, я думаю, ясно, что мы не эксперты во всей этой истории с «групповыми отношениями», но я почти уверена, что предполагается делиться мной с другими парнями.

— Я никуда не убегу. — Я пытаюсь встать, но он тянет меня обратно, усаживая близко к себе и счастливо вздыхая. — Зак.

— Что тебе нужно? Люк принесет.

— Принесет что? Катетер? Ради бога, мне нужно пописать.

Он похлопывает меня по колену.

— Ты можешь сделать это здесь, я не возражаю.

— Закари.

Он тяжело вздыхает и отпускает меня.

— Отлично. Я буду скучать по тебе.

Я встаю и, шаркая, перехожу на другую сторону дивана, плюхаясь Джошу на колени. Его руки тут же обхватывают меня, и он зарывается лицом в мои волосы, глубоко вдыхая. Слева от меня Люк берет меня за руку.

Зак издает возмущенный звук и придвигается ближе с другой стороны от меня.

— Ты маленькая лгунья.

— Тебе нужно научиться делиться. Я была у тебя целую вечность. — Я целую Джоша в щеку. — Он выглядел грустным.

Джош не отрицает этого, просто притягивает меня ближе к себе, поглаживая колено.

— Я люблю тебя, — говорит он мне в щеку, и я почти таю.

— Я тоже. — Я извиваюсь у него на коленях, пытаясь заглянуть в телефон. — В чем дело? Проблемы?

Он вздыхает, крепче сжимая меня.

— Ничего такого, чего бы мы не ожидали. Один из наших спонсоров на следующий месяц отказался от сотрудничества. Очевидно, они не хотят, чтобы их «ассоциировали с нашим брендом».

— Что? Почему? — Встревоженная, я сажусь прямее. — О, Боже. Это из-за меня?

— Нет, нет, — успокаивает меня Люк. — Это вина Зака.

— Я забыл, что ты не знала, — говорит Джош, уткнувшись носом в основание моей шеи. — Он попал в… неприятную ситуацию на конференции.

Я приподнимаю бровь.

— Звучит зловеще.

Зак пренебрежительно машет рукой.

— На самом деле ничего особенного. Твой бывший был там. Дэнни, как-там-его-зовут.

Я искоса смотрю на него.

— Притчард, — объясняет Люк, внимательно наблюдая за мной. — Донни Притчард. Сказал, что пришел послушать нас, но я думаю, что на самом деле он хотел увидеть тебя.

Я высовываю язык.

— Отвратительно. Он не мой бывший.