Люк смеется, обхватывая меня руками и притягивая в объятия. Я вдыхаю сладкий аромат бумаги и чая.

— Как, черт возьми, я буду разговаривать с людьми? — жалуюсь я, бормоча ему в рубашку. — Я даже думать не могу.

Он неохотно отстраняется от меня и кивает на высокие серебристые туфли на каблуках, лежащие у кровати.

— Надень их, — говорит он, — и я уверяю тебя. Мы тоже будем не в состоянии. Все вместе будем выглядеть глупо.

Я киваю, делая глубокий вдох.

— Хорошо. Ладно. — Я беру свой клатч и осторожно засовываю ноги в туфли. — Давайте начнем, ребята. — Стараясь вести себя гораздо более собранно, чем чувствую, я расправляю плечи и направляюсь к двери.

— Лейла? — кричит Люк мне вслед.

— Мм? — Я поворачиваюсь.

Люк наблюдает за мной с весельем на своем красивом лице. Его взгляд скользит вниз, к моему животу.

— Из чего сшито твое платье?

Я растерянно моргаю, глядя на него.

— Шелк Малбери³³.

— А что происходит, когда шелк намокает?

— Аа… он может обесцветиться. Иногда остается трудновыводимое пятно. Зачем ты…?

— Хм. — Он поворачивается к комоду, достает оттуда что-то и бросает в меня. Я ловлю скомканный кусок ткани. — Тогда, возможно, ты захочешь надеть какое-нибудь нижнее белье.

— Ай. Не хотелось бы, чтобы твое прекрасное платье было испорчено, — соглашается Зак, пересекая комнату по направлению ко мне и нежно поглаживая рукой мой зад. Я бессознательно сжимаю мышцы влагалища, что оказывается почти болезненно, и приходится снова перенести свой вес, морщась, когда бусины вновь движутся глубоко внутри меня.

Эта свадьба будет настоящей пыткой.

Лейла

Мы прибываем на церемонию за несколько минут до начала.

Свадьба проходит в бальном зале отеля — огромном помещении с высокими потолками, обрамленном толстыми мраморными колоннами. Длинные полосы белой ткани свисают с потолка, а огромные букеты розовых и кремовых цветов стоят в узорчатых вазах, декоративно расставленных по всей комнате. Вместо скамей тут ряды белых стульев, а по проходу расстелен мягкий розовый ковер. За столом, покрытым скатертью, стоит священник, одетый в белое, и, благосклонно улыбаясь гостям, листает толстую книгу.

Я беру Люка за руку и сжимаю пальцы. Я вижу, как люди оборачиваются и пялятся на нас, пока мы идем по проходу в поисках свободных мест. Старик с жалостью смотрит на Люка, качая головой. Бабуля в сиреневом пиджаке и такой же юбке до колен поворачивается к своей соседке, многозначительно поднимая брови.

А потом их взгляд обращается ко мне.

Холодок пробегает у меня по спине, когда я слышу шепот. Мы проходим мимо ряда, полного пожилых женщин, и я слышу, как из приглушенного бормотания вырывается чей-то голос, прорезающий тишину зала.

— Она очень молода для него, не думаете?

Жар касается моих щек. Я смотрю вниз, внезапно почувствовав тошноту.

Кто-то слегка дергает меня за руку, и я поднимаю взгляд на Люка. Его лицо искажено беспокойством.

— Эй, — бормочет он. — Ты в порядке?

— Я чувствую, что все на меня пялятся, — бормочу я.

Люк смеется.

— Они пялятся на меня, милая.

— Мм. — Я оглядываю комнату и узнаю нескольких учителей из старшей школы, отчего мой желудок неприятно скручивается.

Люк пристально смотрит на меня, затем наклоняется, чтобы запечатлеть поцелуй на щеке. Я вдыхаю аромат его лосьона после бритья и чувствую, как замедляется сердцебиение.

Я в порядке. Все в порядке.

Мы садимся через несколько рядов от сцены. Зак стонет, устраиваясь в своем крошечном кресле.

— Это дискриминация, — бормочет он себе под нос, ерзая в попытках устроиться поудобнее. — Не у всех ноги, как у чертовых садовых гномов.

Я щипаю его за бок, дабы он заткнулся, и Зак бросает на меня горячий взгляд, кладя руку мне на бедро, немного слишком высоко, чтобы считаться социально приемлемым. У меня в животе все переворачивается. Начинается музыка, и мы все встаем, пока священник произносит короткую речь. Я пытаюсь внимательно слушать, но не могу сосредоточиться. Все, о чем я могу думать, — это тяжесть бусин внутри меня. Я чувствую себя до смешного неприлично, когда они движутся внутри, в то время как никто другой об этом не знает. Зак смотрит на меня краем глаза и ухмыляется.

Наконец, речь священника заканчивается, и мы снова садимся. Я немного ерзаю на своем сидении, пытаясь найти удобное положение, когда начинается свадебная процессия.

Жених — первый. Брат Джоша, Роб, выглядит точь-в-точь как он. Возможно, не такой высокий, но у него такие же вьющиеся темные волосы и рельефные скулы. Однако, в отличие от Джоша, на его лице, кажется, застыла постоянная улыбка. Его карие глаза сверкают, когда он оглядывает толпу, засунув руки в карманы смокинга. Далее идет свадебная процессия — длинный ряд мужчин в темных костюмах и хорошеньких девушек в платьях пастельных тонов. Я смотрю, как мимо нас проходит Джош, выглядящий восхитительно в чернильно-черном костюме, с темноволосой женщиной под руку.

— Сестра Эми, — шепчет Люк мне на ухо. Я дрожу от того, что его дыхание щекочет мои распущенные волосы. — Подружка невесты.

— Она хорошенькая.

— Ммм. — Он бросает на меня удивленный взгляд. — И счастливо замужем. У нее трое детей, если тебе интересно.

Я закатываю глаза, но мои плечи слегка расслабляются.

Наконец Эми выходит под руку с отцом. У меня скручивает живот, когда я вижу ее. Мою бывшую директрису. Она выглядит точно так же, как и тогда, когда я была ребенком, — то же милое, кукольное личико и красивые черты лица. Она доходит до конца прохода, и Роб берет ее за руки. Она улыбается ему, не отрывая глаз. Очевидно, что они до тошноты влюблены друг в друга.

Люк ерзает на стуле, прочищая горло, и я протягиваю руку, кладя ее ему на колени. Он берет ее и переплетает наши пальцы. Его лицо напряжено.

С другой стороны Зак бросает на меня порочный взгляд. Я безмолвно приподнимаю бровь. Он наклоняется ближе, небрежно скользя рукой по моему колену, а затем засовывает ее под платье.

Мой рот приоткрывается. Я остаюсь неподвижной, но сердце бешено колотится, пока Зак медленно скользит пальцами вверх по бедру, приближаясь к промежности. Я не могу пошевелиться; это привлекло бы к нам слишком много внимания, и, вероятно, только усугубило бы мою проблему. Поэтому я просто стискиваю зубы и сосредотачиваюсь на сцене передо мной, пока Зак гладит меня.

Мое лоно расцветает под его легким прикосновением. Я чувствую, как горячие половые губы набухают, становятся влажнее, пока он дразняще проводит кончиками пальцев по тонкому хлопку нижнего белья. Я все еще настолько чувствительна со вчерашнего вечера, что даже самого легкого прикосновения достаточно, чтобы вызвать возбуждение.

Я бросаю взгляд на Люка. Он холодно смотрит на меня в ответ, его лицо совершенно спокойно, как будто он понятия не имеет, что Зак делает у меня под платьем. Но он наблюдает. Люк резко дергает головой в сторону сцены, как бы говоря: «обрати внимание».

Я сглатываю, оборачиваясь, чтобы посмотреть на Эми и Роба. Они держатся за руки и улыбаются, слушая речь священника. Зак продолжает поглаживать меня, его прикосновения становятся смелее. Он лениво рисует круги вокруг чувствительного бугорка, и я хватаюсь за подлокотники, когда начинаю пульсировать. Я чувствую, как краснеют щеки, и тяжелеет дыхание. Я дрожу. Хочу прикоснуться к себе. Хочу отдернуть руку Зака. Хочу встать и побежать прямиком в гостиничный номер. Я пытаюсь сосредоточиться на церемонии, разыгрывающейся передо мной, но все, о чем я могу думать, — это медленно нарастающая боль между ног.

Ничего не могу с собой поделать. Медленно я начинаю тереться о руку Зака, слегка подергивая бедрами. Бусины перемещаются внутри меня; я почти вижу, как они бьются друг о друга. В тот же самый момент Люк протягивает руку и кладет ее мне на бедро. Удовольствие проносится сквозь меня горячей волной. Ради бога, он всего лишь прикасается к моей ноге, но даже это уже слишком. Я не могу сдержать резкий вздох, вырывающийся изо рта.