Впервые я позволяю себе по-настоящему изучить Лейлу. Сейчас она выглядит так невероятно, что сложно удержаться от поцелуев. Расширенные зрачки почти полностью закрывают темную радужку. Прелестные розовые влажные губки приоткрыты. Моя рука все еще на ее лице, и, не задумываясь, я провожу большим пальцем по ее скуле.

— Полагаю, так оно и было, — бормочу я.

Ее пристальный взгляд встречается с моим, и она медленно улыбается.

— Знаешь, — говорит она. — Прошло уже много времени. Тебе следует снова начать встречаться. Пока ты не состарился и не потерял все волосы.

— Очаровательно, Лейла.

Мое сердце глухо бьется, пока она смеется, придвигаясь немного ближе. Мои глаза расширяются, когда она наклоняет ко мне свое лицо.

Лейла хочет меня поцеловать.

Я думал, что выдумываю все те маленькие проблески влечения, которые получал от нее, но, возможно, я все же ошибался. Она действительно собирается поцеловать меня.

И я собираюсь позволить ей это.

Внезапно по бару разносится крик. Я поднимаю глаза и вижу, как футболист на одном из телеэкранов задирает футболку и скользит на коленях по полю, торжествующе вопя после забитого гола. Лейла ругается, когда парень рядом с ней опрокидывает свой стакан, расплескивая пиво ей на грудь.

— Иисусе! — кричит она, поворачиваясь к нему лицом. — Что с тобой не так?

Он поворачивается к ней, небрежно улыбаясь.

— В чем дело, дорогая? — невнятно говорит он.

Она хмуро смотрит на свою мокрую кофту.

— Ты намочил меня, идиот.

— О-о-о, неужели? — Он запрокидывает голову и смеется. — Улыбнись, принцесса. Это всего лишь одежда.

Лейла открывает рот, чтобы возразить, и я обхватываю ее рукой, притягивая к себе. Она тут же замолкает.

— Уходи, — говорю я мужчине.

Его лицо морщится.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, — говорит он.

— Уходи, — повторяю я. — Ты — общественный мусор. Убирайся с нашего пути.

Даже по прошествии стольких лет я очень хорошо умею заставлять людей делать то, что я им говорю. Зак считает, что это последствие работы учителем; всякий раз, когда я повышаю на кого-то голос, они на уровне инстинктов понимают, что вот-вот нарвутся на неприятности. Мужчина колеблется, и я выгибаю бровь.

— Сейчас, пожалуйста.

— Да пофиг, — бормочет мужчина, вставая и выходя из кабинки, шаркая ногами.

Я жду, пока он скроется из виду, затем поворачиваюсь к Лейле.

— Ты в порядке, милая? — Я беру салфетку и начинаю вытирать перед ее тонкой кофты.

Она смотрит на меня огромными глазами с расширенными зрачками. Ее щеки порозовели. Она сглатывает и кивает, выскальзывая из-под моей руки и вставая.

— Я… приведу себя в порядок в ванной комнате. Хочешь еще выпить? — она выглядит взволнованной.

Я хмурюсь.

— Лейла, я сам схожу за напитками. Мне не сложно.

Она сверлит меня взглядом.

— Зачем? Вы пытаетесь произвести на меня впечатление, мистер Мартинс?

— Конечно, нет, — говорю я. — Но…

Она улыбается.

— Тогда выпивка на мне. Подожди минут десять. — Она поворачивается и направляется в туалет, не сказав больше ни слова.

Лейла

У меня кружится голова, когда я выхожу из ванной и направляюсь в бар. Даже после пяти минут под сушилкой для рук мой влажный топ все еще липнет к груди. Я сажусь на барный стул и заказываю еще два напитка.

Я не против. Мне жарко, я раскраснелась и взволнована. Мне бы не помешало что-нибудь выпить, чтобы остудиться. Ожидая выпивку, я оглядываюсь на нашу темную кабинку в углу зала. Люк вытащил откуда-то книгу и читает ее, полностью игнорируя окружающий его хаос. Мой желудок переворачивается.

Я чуть не поцеловала его.

Не знаю, что на меня нашло. Мы сидели так близко, перекрикивая шум бара, и мне казалось, будто в кожу вживили магниты, притягивающие меня к этому мужчине. Я помню, как его темные глаза не отрывались от моих губ. Как кончики его пальцев слегка поглаживали мою щеку.

На секунду мне показалось, что, может быть, он тоже хочет меня поцеловать.

Я качаю головой, удивляясь самой себе. Я веду себя глупо. Мне нужно преодолеть эту нелепую влюбленность. Бармен-подросток возвращается с моими напитками, и я достаю карточку из кошелька. Когда я подношу ее к терминалу, то смутно различаю звук захлопывающейся за мной двери ванной комнаты. Терминал подает звуковой сигнал, и я убираю карту как раз в тот момент, когда по пабу разносится низкий голос.

— ДВУХФУНТОВАЯ ТОМПСОН! КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?

Я замираю. Вся кровь отхлынула от моего лица, когда мой бывший парень, Донни Притчард, с важным видом подошел к бару.

Ладно, я солгала, когда сказала ребятам, что у меня никогда не было парня. У меня был один. Но тот факт, что я когда-то встречалась с Донни — всего неделю в старших классах — настолько невероятно смущающий, что я отказываюсь в этом признаваться.

Он выглядит ничуть не иначе, чем десять лет назад. Он по-прежнему высокий, широкоплечий и красивый. У него все тот же подбородок с ямочкой и красивые зеленые глаза, хотя сейчас они налиты кровью от выпитого алкоголя. Он ухмыляется мне, плюхаясь на барный стул рядом со мной.

— Лейла. Малышка, — гремит он. Я пытаюсь отодвинуться, когда его горячее, воняющее алкоголем дыхание овевает мое лицо. — Какого черта ты здесь делаешь? Не похоже, что это место в твоем вкусе. — Он машет рукой бармену. — Принеси мне пива, мужик. Лучшее, что у тебя есть на разлив. — Он кладет свою карточку на стойку, затем улыбается мне, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки за головой.

— Покупаю выпивку, — равнодушно говорю я. — Очевидно, то же самое, что и ты. Что это за дешевый костюм? Ты выглядишь как придурок.

Он опускает взгляд на свой мятый костюм-тройку.

— Он недешевый, — усмехается Донни. — Я только что вернулся с конференции. Баллотируюсь в Лондонскую Ассамблею. Однажды я стану мэром.

Я фыркаю:

— Разве, чтобы стать политиком, не нужно уметь читать?

Его глаза сверкают.

— Громкие слова для такой, как ты, — говорит он. — У тебя все хорошо идет, не так ли, Лейла? Я видел твои фото в интернете. — Его пристальный взгляд многозначительно опускается на мою грудь. — Похоже, ты действительно пользуешься всеми возможностями.

Прежде чем я успеваю ответить, появляется бармен и пододвигает ко мне два стеклянных бокала, полных красивых розово-красных напитков.

Донни хохочет.

— Приятель. Почему ты обслуживаешь ее первой? Потому, что она выставила свою задницу напоказ?

Бармен что-то бормочет. Я борюсь с волной холода, прокатывающейся по моему телу, вытаскивая бумажный зонтик из бокала.

— Если ты не заткнешься, — говорю я, — получишь ножом в лицо.

Донни моргает.

— Что?

— Я вырву твои глаза и съем их, как маслины, — сообщаю я ему, вертя зонтик между пальцами. Лицо Донни мрачнеет от хмурого взгляда. Я не прерываю зрительного контакта, глядя на него сверху вниз.

Бармен переводит взгляд с меня на него.

— Эм, у вас какие-то проблемы? — спрашивает он, и в его голосе звучит ужас.

Донни выпрямляется.

— Прости, приятель. — Он снова улыбается. — Ты заинтересовался? — Он вытирает рот тыльной стороной ладони. — Я бы не стал утруждаться. Если хочешь увидеть ее обнаженной, просто поищите в интернете.

Я стискиваю зубы, мои плечи напрягаются.

— Уходи сейчас же, Дональд.

Донни игнорирует меня, наклоняясь и понижая голос до театрального шепота.

— Она… как там их называют? Модель. Девушка, позирующая обнаженной. Подожди-ка. — Он достает свой телефон и показывает его парню. — Вот, мужик. Посмотри. Неплохо, да?

Я заглядываю ему через плечо. На его экране фото из рекламной кампании, которую я снимала пару лет назад для презентации нового продукта. На мне сиреневый корсет, расшитый лавандовыми лентами. И, да, там видна моя задница. Но кого это волнует? Ради бога, это же социальные сети. Весь интернет пестрит фотографиями еды и задниц.