Я рассматриваю его, поджимая губы.

— Ты же знаешь, я могу справиться со многим.

Он улыбается, его глаза сверкают.

— О, милашка. Тебе действительно не следовало этого говорить.

— Да? — Я смотрю вниз на свое обнаженное тело, распростертое на простынях. Джош и Люк стоят в изножье кровати, уставившись на меня. — Потому что до сих пор было много разговоров и никаких действий. Кто-нибудь, пожалуйста, может просто прикоснуться ко мне?

Наступает пауза.

— Вы слышали ее, — говорит Люк, и мурашки пробегают у меня по спине от властности в его голосе. — Прикоснитесь к ней.

Джош ложится на матрас так, что его голова оказывается у меня между ног. Его руки успокаивающе сжимают мои икры, отчего пальцы на моих ногах поджимаются. Я чувствую дыхание на своей влажной киске. Кровь начинает пульсировать во мне, когда Джош нежно раздвигает половые губы большими пальцами.

— Посмотри, как ты раскрываешься перед ним, — тихо говорит Люк. Мои щеки становятся еще краснее. — Ты такая красивая, милая.

Джош наклоняется вперед и слегка дует на набухший клитор. Я пытаюсь сдвинуть бедра, и Зак начинает говорить:

— Нет. Мы не можем этого допустить, пироженка. Подожди, мы и ноги твои привяжем.

— Что? — бормочу я, но не успеваю опомниться, как обе мои ноги мягко разводятся в стороны. Я чувствую, как прохладная ткань скользит по моей коже, когда кто-то привязывает лодыжки к столбикам кровати. Я пытаюсь вытянуть шею, чтобы посмотреть, кто это, но лишь зря напрягаюсь, поскольку не очень хорошо вижу в темноте, поэтому просто плюхаюсь обратно на подушки и слушаю, как колотится мое сердце.

Вот это о чем, да? О доверии. Мне не обязательно знать, кто и что со мной делает. Я знаю, что все трое позаботятся обо мне.

Руки оставляют мои лодыжки, и я просто лежу, раскинувшись на простынях. Зак оставил стеклянные двери на балкон открытыми, и я чувствую, как прохладный ночной ветерок овевает мое влажное, чувствительное лоно. Я ерзаю, когда во мне нарастает жар.

— Прикоснитесь ко мне, — приказываю я снова.

Рука Джоша гладит мое бедро, а затем его язык прижимается к моему лону, скользя между складочек одним долгим, горячим движением. Глаза с трепетом закрываются.

— Еще, — говорю я.

Тихие смешки разносятся по комнате. Движения языка продолжаются, медленные и уверенные. Джош страстно отлизывает мне, дразняще обводя языком вход. Я слегка ерзаю. Я думала, что парни будут жестко давить на меня, что они будут действовать грубо и быстро, пока я не окажусь на краю. Но вместо этого они, похоже, используют гораздо более мягкий подход, доводя меня до слабого кипения.

Каким-то образом, это даже сексуальнее.

Я стараюсь оставаться настолько неподвижной, насколько могу. Дыхание учащается, когда жар начинает бурлить в крови. Язык Джоша скользит по клитору, посылая острую искру сквозь меня, и стон срывается с моих губ. Джош оставляет мягкий поцелуй на лобке, и я чувствую движение, когда он отстраняется, и кто-то другой занимает его место. Я понимаю, что это Зак, когда его борода слегка трется о мои бедра. Он возобновляет нежные облизывания. Я расслабляюсь, позволяя ему взять верх. Единственные звуки в комнате — это мои тихие, прерывистые вздохи, смешанные со звуком шелка, скользящего по шелку, и гулом за окном.

Не знаю, сколько времени проходит за тем, как парни неуклонно отлизывают мне, постоянно меняясь. Их прикосновения остаются нежными и медленными, но с каждым новым прикосновением губ я чувствую, как огонь в моем животе становится немного сильнее. Вскоре я уже лежу на дорогих шелковых простынях, задыхаясь. Зак оказывается у меня между ног, когда я, наконец, начинаю терять самообладание. Пока его язык дразняще порхает над входом, по мне начинают пробегать искры. Я задыхаюсь, когда спина выгибается дугой. Бедра напрягаются. Зак замечает это и придвигается еще ближе, активнее работая губами, пока я не начинаю задыхаться, биться и пульсировать, прямо на грани, мои глаза закрываются…

А потом он отстраняется, как раз в тот момент, когда оргазм почти накрывает меня с головой.

— Что? — выдыхаю я.

Зак поднимает голову.

— Прости, милашка. Не думаю, что ты уже готова кончить. Ты же можешь справиться с гораздо большим, помнишь?

Я откидываю голову на подушку.

— Аргх.

Раздается еще больше смеха, а затем рот Зака снова прижимается ко мне, и у меня перехватывает дыхание.

Все начинается по-новой. Парни подводят меня к краю два, три, четыре, пять раз, нежно облизывая и покусывая, пока все мое тело не начинает гореть, дрожать и изгибаться в ожидании оргазма — а затем они отстраняются, оставляя меня без облегчения и во все возрастающем отчаянии.

Мое разочарование неуклонно растет. Когда это происходит в шестой раз, я не могу сдержать тонкий стон, когда горячий рот Люка исчезает прямо на грани оргазма.

Чья-то рука сжимает мое бедро.

— Ты молодец, — тихо говорит Люк. Рискуя испытать боль в шее, я приподнимаюсь, чтобы увидеть его. Вид его серебристых волос, распластавшихся у меня на животе, заставляет мои бедра сжаться. Мне до боли хочется сжать ноги вместе, но ленты на лодыжках держат меня так крепко, что все, что я могу сделать, это приподнять бедра и неистово потереться о его рот. Люк стонет, посасывая пульсирующие половые губы, затем кладет тяжелую руку мне на живот, толкая обратно вниз.

— Лежи смирно, — приказывает он.

— Ты можешь тереться о него сколько хочешь, ласс, — говорит Зак, и в его голосе слышится веселье. — От этого будет только хуже. Он не позволит тебе кончить.

Я подавляю рыдание, пытаясь сосредоточиться на его словах, но все, о чем я могу думать, — это о том, что будет дальше. Мой мозг погружается в пьянящий, нуждающийся туман. Как долго они вообще смогут продолжать меня мучить?

— На самом деле, — размышляет он, — только ради этого, я думаю, нам лучше немного повысить ставку. Джош, поднимайся сюда.

Раздаются какие-то шаркающие звуки, и Джош с Заком присоединяются ко мне в изголовье кровати, становясь на колени по обе стороны от меня.

— Пососи ее соски, — приказывает Зак. — Хочу посмотреть, сможем ли мы заставить ее кричать.

Джош наклоняется и сжимает одну из моих грудей в своей большой руке. Я снова дергаю ленты.

— Боже, — бормочет Зак. — Мне нравится, какая она чувствительная. Не волнуйся, дорогая. Это может занять некоторое время, но мы с тобой разберемся.

Его самодовольного взгляда достаточно, чтобы укрепить мою решимость.

— Отлично, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Покажите, на что способн.

Лейла

Час спустя мое лицо мокрое от слез. Все тело неудержимо трясется, жар и холод захлестывают меня большими волнами. Я вся в поту; он скапливается под волосами и стекает по бедрам, от чего шелковые простыни липнут к обнаженной коже. Лоно отчаянно сжимается, пульсирует и течет. Я так опустошена, что чувствую боль глубоко в утробе.

Люк еще раз неторопливо облизывает меня между ног, проводя кончиком языка по входу и погружаясь внутрь. Я задыхаюсь, пытаясь сжать бедра вместе, чтобы удержать его голову там, но связанные лодыжки лишь безрезультатно стучат по кровати. Он дарит мне легкий, как перышко, поцелуй, дразняще касаясь губами чувствительной, влажной плоти, и я вскрикиваю, пытаясь вырваться из пут.

Я измучена. Кажется, что я балансировала на грани оргазма целую вечность. Ребята потратили последний час на то, чтобы по очереди отлизать мне. Прямо сейчас Зак и Джош стоят рядом со мной на коленях, прокладывая дорожку поцелуев вверх и вниз по моей груди, в то время как Люк неторопливо работает у меня между ног.

Я думала, что смогу с этим справиться, но нет. У меня кружится голова. Пульсация обострилась до настоящей боли. С каждой минутой я все ближе и ближе к критической точке. Я смотрю в потолок, связанная и раскрытая, моя грудь тяжело вздымается.

Люк снова начинает лизать, Зак — покусывать мою шею, одобрительно ворча, когда я дрожу и отстраняюсь от него, ошеломленная. Наклонив голову, я смотрю сквозь большие стеклянные двери на ночное небо снаружи. Городской шум уже стих, все люди, возвращающиеся после работы, уже дома. Свет в окнах офисных зданий напротив погас. Но я все еще здесь.