Первый советник рассказывал о системах навигации, о том, что даже их галактика полна незаселенных звезд, и что правительство Империи готово сопроводить врагов к другим источникам питания. Что ни одной из сторон не нужно кровопролитие и потери, но, если нас вынудят, человечество даст отпор любому противнику. Илиим говорил о миллиардах жизней только в этой системе, о неприемлемости военного решения конфликта и невозможности отдать данную звезду на уничтожение. Он четко и лаконично излагал свои мысли и волю Империи, но абсорбы молчали.
— Они точно нас слышат? — не выдержала я и наклонилась к навигатору, что сидел рядом. Тот кивнул и указал на приборы.
— По нескольким их фразам мы установили канал связи и перепрограммировали переводчик. Они должны слышать и понимать хотя бы часть, это точно.
— Значит, речи советника их не впечатлили, — тихо буркнула я. Затем встала и уже громче добавила: — Позвольте мне немного разбавить беседу наглядными примерами.
Илиим попросил еще немного времени, но ожидание ничего не дало. Более того, абсорбы стали брать наш корабль в кольцо, отрезая пути к отступлению и заставляя пилотов изрядно нервничать. Я их чувства понимала и разделяла. Один подобный враг уже большая проблема, а когда их толпа…
Илиим нехотя кивнул, а навигатор услужливо провел меня в шлюз, помог закрепить страховочный трос и проверил скафандр.
Космос встретил меня тишиной и темнотой. Абсорбы почти взяли нас в сферу, затмевая собой звезды. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы забраться на самый верх звездолета, даже учитывая чуть пониженную искусственную гравитацию и удобный скафандр. Все это время я ощущала пристальный взгляд врага и давящее присутствие чужеродного разума. Но, пожалуй, после ста лет полетов, множества битв с абсорбами и недавних сражений с Тьмой, страха я уже не испытывала. Наверное, именно этой внутренней тишины и безразличия к врагу и угрозам мне и стоило бояться до дрожи. Но нет, было лишь поразительное спокойствие. И острое, нестерпимое желание, чтобы все решилось сегодня. Не завтра, не через год, а именно в эти минуты — раз и навсегда.
Никто не ждет меня в далеком будущем, некому ждать меня дома. Все, кого я любила, давно мертвы или просто никогда не родятся. Не будет уже журналистки с лидорианской кровью, что влюбится в Императора и родит ему единственного сына, Анатоля. Не ждет меня за стенами Академии Натаниэль, не верят в мое возвращение Звездные. Давно скончался смуглый и прекрасный Гишман на далеком Гденше, давно ушли те, кто мне дорог. Не осталось у меня надежд и мечтаний, умерли желания и тревоги.
И остается мне лишь стоять на обшивке звездолета перед лицом врага в невероятной глуши среди далеких звезд, зло ухмыляться в темноту и пытаться исполнить чужую мечту. Спасти этот странный мир. Во имя Анатоля.
Я расправила плечи и огляделась. Нас куполом накрыла тьма абсорбов. Грозовая туча вокруг мерцала серебряными искрами, менялась и колебалась где-то на периферии зрения. Я достала левой рукой из кармана ожерелье, а правой перехватила посох поудобнее.
— Ну-ка, Эленион, донеси простую информацию до наших гостей, а то, кажется, они долго соображают, — твердо произнесла я.
— Да, госпожа, — ответил нежный голос машины, висевшей у меня на шее под скафандром.
— Тогда переводи! Меня зовут Дайарен, можно просто — Ди, раз уж мы с вами так близко знакомы. Империя сделала вам очень хорошее предложение. Мы проводим вас к безопасному для всех источнику питания. И войны не будет. Обе наши цивилизации выживут и продолжат существовать. Вам нужно понимать, что это — ультиматум. Если вы откажетесь и выберете войну, вы будете иметь дело в первую очередь со мной. Я уже уничтожила одного из вас лично, и в смерти еще двоих посодействовала. Но за последнее время мне многому пришлось научиться, и я смету вас всех, если вы не примите предложение Империи.
Абсорбы придвинулись ближе, я кожей ощущала их давящее воздействие, они не хотели уходить, они не искали удобных путей. Голодные, загнанные в угол, они, как раненные звери, представляли самую страшную угрозу. Им было нечего терять, но и мне — тоже.
Поэтому я твердо стояла на обшивке звездолета в полнейшей темноте, окруженная уже не чернотой космоса, а плотным кольцом врага. Только кристаллы в посохе светились едва различимым сиянием.
— Тогда, позвольте продемонстрировать, что вас ожидает!
Взмахнув посохом и подняв ожерелье над головой, я запела. В полный голос, входя в глубокий белый транс, вбирая силу из абсорбов и перенаправляя ее в серебряное украшение. Металл отлично проводил энергию и опечатывал ее в звездных самоцветах.
После стольких лет работы без посоха, теперь я чувствовала себя едва ли не богом. Научившись пользоваться энергией звезд, я уже могла вытащить ее обратно из врага, даже не находясь внутри их оболочки. Было достаточно одного слова, легкого движения посохом, малейшего волевого посыла.
Из аномальной темноты ко мне потянулись светящиеся ручейки, и навершие посоха стало разгораться все ярче. Вскоре оказалось, что я стою в сверкающем водовороте и держу в руках по звезде. Я ощутила, как дрогнули ряды противника, как они в едином порыве приблизились ко мне, и вновь взмахнула посохом, на этот раз возвращая им обратно украденную энергию. В обратную сторону процесс занял всего несколько секунд.
Снова воцарилась темнота, я прекратила пение, наушник молчал. Меня вновь окружала мрачная чернота и гнетущие взгляды, невидимые, но остро ощутимые.
— Я могу за одно мгновение выпить вас всех, — проговорила я. На пару секунд замолчала, давая врагу время на размышление. — Но есть другой путь. Вы оставите в покое заселенные системы, а мы проводим вас туда, где вы сможете спокойно питаться и жить так, как хотите. Это мой ультиматум и ответа я требую немедленно.
— Госпожа, они передают сообщение, — произнесла Эленион. — «Мы откроем дыру», возможно, имеется ввиду…
Я ощутила, как во мне начал разгораться гнев.
— И это будет последнее, что вы сделаете в своей жизни. Вы откроете червоточину — я ее закрою, а после уничтожу всех вас! — крикнула я, усиливая свой голос магически, превращая его в волевой посыл. — И не думайте, что я остановлюсь на этом. Нет! Я отправлюсь в войд, найду и перебью представителей вашей расы, ровно по числу убитых вами людей. И я думаю, вы отняли столько жизней, что вся ваша численность ее не покроет. Решайте! Умереть сейчас из-за глупости или жить счастливо и без жертв, — и уже чуть тише добавила: — Я жду.
Я чувствовала колоссальное напряжение, мои глаза горели яростью, я физически ощущала это как жжение, правая рука сжимала посох изо всех сил, до боли в суставах. Мне казалось, что я могу оттолкнуть ногами звездолет под собой и он улетит на много световых лет в пустоту. Что я могу двигать звезды и менять само время.
Посох светился в руке, сияя от ярости и силы, разгоняя тьму вокруг, бросая серебристые отсветы на врагов. Они не могли впитать этот волшебный свет, потому что на то была моя воля. Она ложилась невидимой силой на абсорбов, она словно кругами расходилась от меня, заставляя дрожать саму реальность.
И через несколько мгновений дрогнули противники. Они стали отступать, расходиться, и редкие звезды появились в просветах между оболочками абсорбов. На меня упали жесткие лучи желтого карлика этой системы, высветили рельеф звездолета, прогнали мрачные тени.
Грозовая туча врагов распадалась на отдельные части, словно таяла, и уходила все дальше, вместе со своими едва различимыми искрами и бездонной темнотой. Я смотрела на них, не мигая, не шевелясь, ощущая, как вместе с абсорбами уходит и бешеная ярость.
— Они говорят, повторяя одну фразу, — произнесла Эленион. — «Упавшая звезда».
— Нет, я еще не упала. Я только начала свое падение, — потухшим голосом проговорила я.
Абсорбы отходили все дальше, уже молча, но очень медленно и без резких движений, словно восприняли мои слова буквально, а я радовалась, что эти переговоры не были достоянием общественности. Моя речь звучала уже в центре аномалии, а, значит, ее не слышали на «Платинуме». Боюсь, если бы у нас были лишние слушатели, у многих прибавилось бы седых волос. Хорошо еще я блондинка, и даже если прошедшие сто лет стоили мне серебра в кудрях, едва ли это будет заметно.
