Анатоль молча покачал головой в ответ на немой вопрос.
— Светочи! — произнес он, недвусмысленно причисляя и меня к их числу. — Ничего не бойтесь! Чем ближе к нам Тьма, тем мы ближе к Свету. Настало время для наших подвигов, время изменить саму историю Империи, смыть грязь с лица планет, а боль с наших сердец.
Анатоль медленно снял латные перчатки, отдал их Селину, без спешки забрался в Элайю, не отрывая взгляда от темной туманности, которая по мере угасания света, становилась все более ужасающей, протягивая к нам едва заметные всполохи тени. Я ощутила, как начинаю дрожать и ничего не могу с собой поделать. Я тоже неотрывно смотрела на тьму, но мне казалось, что смотрю в пропасть. Словно это не объект, а пустота, наподобие черной дыры, бездонная червоточина, готовая высосать всю жизнь, утянуть в бездну Тьмы само существование и бытие. И вторым, самым неприятным открытием стала ее разумность. Я ощущала ее взгляд, тяжелый, твердый, без колебаний и сомнений. Древнейшее существо, которому человечество всегда искало определение, давало имена, желая понять и упростить, но стоя сейчас перед ней лицом к лицу, вековые традиции, названия и легенды ничего мне не давали. Мне нечего было противопоставить самому небытию, силе, что одинаково безжалостно уничтожает все на своем пути: прекрасное и уродливое, древнее и юное.
— Мне понадобится твоя помощь, — Анатоль тронул меня за рукав и вывел из оцепенения, заставляя отвести взгляд от бездны. Я словно утопающий уцепилась рукой за его плечо и глазами за ясный взгляд Императора, это немного вернуло к реальности и помогло справиться с леденящим ужасом.
Анатоль был невероятно спокоен и даже как-то чуть меланхолично улыбался, в то время как только военная выучка не давала светочам затрястись от ужаса и убежать. Они стояли, вцепившись в рукояти мечей и так же, как и я недавно, неотрывно смотрели в бездну, пока тьма разглядывала их. Свет в моей руке постепенно гас, я немного добавила мощности заклинанию, проходящему через кристалл, но уже из своих запасов сил, а не проводя сияние звезд.
— Боюсь, одной Элайи будет мало, — спокойно и даже ласково произнес Анатоль, легко поглаживая рукояти управления машиной. — Понадобится твоя помощь. И если здесь есть другие протекторы, я бы настоятельно их просил присоединиться к решающему бою.
Император обвел всех собравшихся пристальным взглядом, некоторые паладины удивленно переглядывались, но меня поразило другое. Вперед вышел Селин и кивнул Анатолю, словно сделав свой выбор. Он зажег на ладони белый огонь и занял позицию справа от Элайи.
— И я, и Анатоль расценим молчание как измену, — произнес он, оглядывая других светочей. Трое, включая Миэля, так же выступили вперед, одному из них Селин кивнул. — Сим, тебе лучше остаться с мечом, ты еще не умеешь использовать магию без костюма.
— Тогда, приступим, друзья! — улыбнулся Анатоль и сжал рычаги. — Приготовьтесь… огонь!
Пожалуй, это был самый мощный залп Элайи, который я видела. То ли из-за замкнутого помещения, то ли из-за того, что стрелял лично Император, чья сила и вера превосходила в разы всех светочей. Я перехватила часть энергии и усилила ее через кристалл, направляя широким лучом в пустоту. Первое время туманность просто поглощала свечение, но вскоре в бой вступил Селин, начавший читать какие-то заклинания, и тьма стала уменьшаться в размерах, словно тающий лед.
Еще в Академии я поняла, что магия — это воля в чистом виде, если ты веришь, если ты непоколебим, то стихии лягут у твоих ног и даже цунами замрет на подступах. Но сегодня я поняла: единственное, что важно в мире — это воля. Мы бились не магией, не энергиями, не заклинаниями, а чистой силой духа. Даже Элайя всего лишь переводила нематериальную веру Анатоля в осязаемый свет, так же как я усиливала его своей волей. Нам нечего было противопоставить тьме и пустоте, кроме своего слова, действия и твердого решения биться до последнего.
Этого едва хватило, лишь каким-то чудом Тьма рассеялась раньше, чем кончились все наши силы. И то, лишь на долю мгновения. Свет стал медленно меркнуть, оставляя нас в подземной темноте, освещенными лишь двумя фонарями и иллюминацией доспехов светочей. Анатоль подставил мне плечо и выставил руку, давая опору, пока в голове шумело, а перед глазами прыгали шальные искры.
Но вскоре все прошло, кроме жуткой усталости. Молодые светочи-протекторы попадали, как кегли на пол, истощенные работой без костюмов и неумением подпитывать свои силы окружающими энергиями, но сам Селин держался твердо. Он взвалил одного из них себе на плечо и стал сыпать командами, пока Анатоль на время замер, вглядываясь в темноту и отходя от залпа Элайи.
Я тронула его за плечо и кивнула на выход, он благодарно сжал мою ладонь в ответ и вылез из машины, чтобы тут же начать ее собирать. Вокруг никого не было, только стены с барельефами и пустая ныне арена Гденша. Боюсь, проблема взаимодействия колонистов и разумных арахнидов теперь решена радикально и навсегда.
— Чувак, — позвал меня ДеВель. — Вы, конечно, молодцы, но уничтожение эпицентра — это победа на будущее, а пока у нас все еще зараженная планета, полная темников, неспособный на взлет звездолет и враги, стягивающие сюда все силы. Не, я никого не тороплю, просто сообщаю новости.
— Понял, — буркнула я, глядя на быстрые движения Анатоля, упаковывающего Элайю, затем передала ему суть сообщения пилота.
Мне не хотелось сгонять с лица Императора эту легкую счастливую улыбку от победы над старым врагом, но нам действительно стоило поторопиться. К тому же пока выигран только один бой, а их будут еще тысячи.
Через пять минут мы уже шли по широкой улице, спеша обратно к кораблю. Звездолет лежал на брюхе накренившись и едва не свалившись в зияющую каверну, которая занимала половину площади.
Мир вокруг стал светлее, небо расчистилось и его усыпали сотни звезд, уже не засвеченных огнями городов, лежащих в запустении. Улицы были безвидны и тихи, как кладбищенские аллеи, лишь угловатыми фигурами, похожими на скрюченных старцев, замерли по обочинам мертвые деревья. Их все еще зеленая, но высохшая листва едва слышно шелестела под легчайшими дуновениями ветерка.
Мы вышли на окраину города, вырвавшись из плена высоких рыжих зданий и паутины проводов, к площади, где стоял приземлившийся звездолет. Здесь было уже просторнее, а меж зданий был виден далекий горизонт.
Расщелины в горах позади города отдавали каким-то красноватым свечением, словно там текла лава из вулкана. Я остановилась, пригляделась и лишь спустя несколько секунд осознала — это первый за долгие столетия рассвет, пришедший на Гденш. Он прокрадывался, неспешно и торжественно, словно осознавал величие этого мгновения. Анатоль тоже глянул, следуя за моим взглядом на далекие горы и замер, пораженный невероятным чудом.
Светочи сбились с шага и застыли в благоговенье, впитывая в себя этот красновато-желтый свет далекого светила, чьи лучи впервые за сотни лет смогли пробиться через темную вуаль вокруг планеты.
Под солнечным светом стали видны разрушения, постигшие город. Не только разбитые стекла и раскрошенный камень, но и непонятные черные пятна по стенам и мостовым, какой-то темный, болезненный мох, и глубокие следы когтей по камням. Но в ярком освещении все это казалось лишь старыми ранами, шрамами на лице мира. Они уже не вселяли ужаса, а лишь служили напоминанием о последнем сражении на планете боевых искусств.
Я мысленно попрощалась с Гишманом и его учением. Думаю, теперь он может спать спокойно, зная, что его мир пусть и не спасен, но отомщен. Прощай смуглый воин великой планеты, ты был сильнейшим бойцом и прекрасным учителем, жаль, что люди не живут вечно. С некоторыми достойными я бы поделилась частью своего бессмертия.
Оставив паладинов наслаждаться зрелищем, я подошла ближе к звездолету, сняла перчатки и спрятала их вместе с кристаллом и выключенным мечом в карман формы протекторов. Затем наклонилась и ощупала камни мостовой, выискивая магией ходы, ощущая пустоты и древнюю породу. Затем потихоньку начала поднимать с самого низа грунт, выравнивая и заполняя провалы, стараясь не делать резких движений и не повредить звездолет. Руки начали подрагивать от усилий, а ноги подкашиваться, словно на мне действительно лежала тяжесть целой горы.
