— Почти семь с половиной тысяч лет назад, — он налил вина и себе тоже. Затем чуть помолчав добавил: — Великая битва, великое время, положившее начало Эры Техномагов. Тогда понятно, почему вы так удивились протекторам. Я думал, вы просто еще раз посетили нашу Империю.

Я вскинула голову, ощущая, как отчуждение и странное марево вокруг постепенно рассеивается. Вардан! Так вот что все это значит! Нет никаких альтернативных реальностей, есть просто семитысячелетняя история знакомого мне мира, далекое будущее, которое вполне логично и закономерно вытекает из моего прошлого. Протекторы — маги, взявшие свое начало от тех, что пришлет — прислал — мой отец по просьбе Императора. Генотип лидорианской крови означал, что кто-то из моих сестер так же отправился — отправится — в Империю, чтобы вступить в брак с Дакором и положить начало многотысячелетней истории имперско-лидорианского венценосного рода.

Пришлось снова глотнуть вина и откинуться на стуле, ища у резной спинки поддержки.

— Мне казалось, что виноваты абсорбы — живые аномалии, в которых я побывала трижды. Я не знакома с техногенными теориями, но в магических мирах при работе с мощными артефактами или местами Силы могли быть побочные эффекты. Вырастали лишние руки, маги сходили с ума или же бесследно пропадали. Так почему бы не предположить, что после множества незначительных перемещений я и сама не совершила вот такой необычный, побочный прыжок? Я вышла подышать воздухом из космопорта на Героне, спустилась по лестнице и, перешагивая через очередную ступеньку, оказалась в другой реальности, похожей, но чужой. А виноваты все же стабилизаторы. Семь с половиной тысяч лет, — я поежилась от несуществующего сквозняка и плотнее закуталась в плащ паладина. — Перешагнула, даже того не заметив. Мне казалось, что Анатоль и его светочи — всего лишь вычурная процессия, что они идут в космопорт на свой рейс. Темники предстали передо мной мрачноватыми бродягами, простыми нищими, вышедшими ночью на поиски еды и легкой добычи.

Старик казался завороженным, он смотрел на меня во все глаза, забыв о вине в бокале, о голубоватом терминале, обо всем на свете. Теперь я была не просто гостьей из далекого, но дружественного мира, а еще и путешественником во времени.

— Ну что ж, тогда хорошо, что я не упоминал исторические события, что касаются лично вас.

Его слова возродили во мне надежду. Он не хочет рассказывать мне мое будущее в прошлом, значит, оно там есть! Или хотя бы еще остался малый шанс, что я вернусь обратно, к оставленным делам.

— Тогда, чтобы вы понимали хронологию. Протекторат существует уже почти шесть тысяч лет, а Тьма пришла около четырех тысяч лет назад. Илиим, создавший Элайю, далекий потомок того первого советника, которого вы знали. Он создал машину света пятьсот лет назад, и чуть позже началась Смута и мы потеряли Крааморт.

Старик кивнул стражникам, и они оставили нас втроем, задержавшись на миг, чтобы поставить приборы перед ДеВелем. Пилот уже немного отошел и успокоился, а я же смотрела на него, как на спасательный круг. Сколько бы еще времени я барахталась в догадках и версиях без него? С его появлением меня стало отпускать отчуждение, и теперь я была готова как-то реагировать на происходящее. Все стало логично, закономерно и понятно.

— Вы уже не раз упомянули о некоей «смуте». Неужели вы столкнулись не только с проблемой Тьмы?

— Мы, наше поколение, скорее разгребали завалы после множества бед. Еще до моего рождения Империя потеряла Крааморт и всю систему. Это был самый древний после столицы мир, и этим ударом Тьма вышибла у нас из-под ног опору. Народ стал бунтовать, требовать, чтобы Император сложил свои полномочия. Конечно, восставали окраинные планеты и системы, они думали, что правитель защищает лишь столицу и себя и боится расширить границы влияния Света.

Началась Смута. Во время саботажа придворных были утрачены некоторые схемы техномагических агрегатов, навсегда! Так нам и не удалось повторить опыт Илиима! А ведь в планах стоял массовый выпуск машин на основе Элайи, в том числе и орбитальных пушек, способных дать подобный залп по всей поверхности зараженной планеты. Со временем мы смогли сделать подобные орудия, но они слабее Элайи и менее эффективны.

Три Императора восходили на престол, и их всех убили. Сто тридцать лет назад трон остался без наследника. Жалкие смутьяны, не сумевшие ни создать свое оружие против Тьмы, ни управлять Империей, не умеющие ничего, кроме как раскачивать лодку и творить беззаконие… вы знаете, каким стал их анархический девиз? «Мы все умрем, так давайте жить сейчас!». И люди, уставшие от страха и вечной угрозы, шли за ними, шли, как безвольный скот на бойню!

Межзвездное сообщение было потеряно, еще три системы канули во Тьму, везде воцарилась анархия. Чудом удавалось космофлоту столицы и армиям удерживать порядок на Гире, лишенной своего правителя. Так эти крысы уничтожили и главу Протектората и всех его приближенных! И вот, сто тридцать лет назад само существование человечества было под угрозой. Слишком поздно поняли люди, что Тьма — коварна, и там, где она не смогла пройти в наши миры лобовой атакой, она стала искать окольные пути. Темные сердца людей — всего лишь двери для нее, сотни и тысячи щелей, окон и дыр, в которые она просовывала свои щупальца! Поэтому обнаружение юного Брахона дало надежду всем нам. На троне вновь сидел Император, символ порядка и процветания, мощи и славы.

Неприятное ощущение дезориентации стало покидать меня, и я уже могла уловить саму суть этих далеких событий. Когда мне это удалось, некоторые из переживаний Терония стали очевидны.

— Вы опасаетесь, что история может повториться?

Старик хмыкнул, поправил стопку пластиковых листов на столе, чуть коснулся пальцами стекла бокала. Затем он устало откинулся на спинку своего кресла, дрожащей рукой попытался налить себе вина. Я видела, как он стар и немощен, лишь на время огонь души оживил это дряхлое тело. Я помогла ему открутить пробку и придержала бокал, пока в него прерывающейся струйкой текло вино.

— Сейчас непростые времена, — тихо произнес Тероний. — Людям мало просто не стать частью Тьмы, они требуют большего. Наши подданные ждут чуда. А мне бы очень не хотелось, чтобы Анатоль погиб, пытаясь это чудо сотворить. Вы прибыли в интересные времена. Планируете задержаться или, раз уж ваш пилот здесь, вы нас покинете?

Я под пристальным взглядом старика задала своему другу вопрос, который меня мучил больше других:

— Ты можешь вернуть нас назад?

ДеВель нахмурился, передернул плечами, задумался, затем как-то сник. Тероний старался не показывать своей реакции, словно ему было безразлично.

— Не думаю, это опасно. Понимаешь, стабилизаторы автоматические, я не могу задавать координаты или же перенастроить их, превратив в машину времени. Я залез в диагностические доктрины программы, и большее, что я могу сделать — вновь повторить этот же сбой. А вдруг он вернет нас в тот же момент на Герону?

— Или перебросит нас еще на семь тысяч лет вперед? — в тон ему ответила я.

Мы с пилотом замолчали, пытаясь осознать, готовы ли мы пойти на подобный риск. Ответ был очевиден. Для Терония тоже стало ясно, что пилот погоды не меняет и явно остается, и потому должен быть принят радушно, как гость.

Значит, нужно как-то искать другие возможности. Хотя бы я знаю, где мы, кто мы и когда, уже это давало достаточную опору.

Я оглядела старика и мысленно прошлась по его речи, делая скидку на новую информацию. Вот значит как. Будущее Империи не было ни радужным, ни нормальным. Тьма, захватывающая миры. Приди она в мое время, Империя бы легла за пару лет, тут с Теронием не поспоришь. Я ощутила уважение к Дакору — императору моего времени, за талант видеть на годы вперед уязвимости своего государства.

Я отвлеклась на еду: мясо, настоящее, без примесей генной модификации и химикатов, такие же живые, ароматные овощи. Ощущение отчуждения прошло полностью, вернув здравость мысли. Но вот дежа вю не отпускало меня, отчего на облик Терония накладывался другой, Корелана, а рассказ тоже словно звучал от двух людей сразу.