— Разве враг захочет получить передозировку радиации для того, чтобы помочь нам скрыться от Восточного Альянса? — не поворачиваясь, сказал он.

— Может, если ему осточертела эта работа и он так же, как и я, устал от войны, — ответил Гарсия.

«Вот точный ответ, которого я так боялся», — подумал Рэмси.

— Отдыхай, — сказал он.

— Вот мы и отыграли свои роли, — произнес Гарсия.

Рэмси вышел на трап, перед ним простирался холодный серый коридор, который, казалось, ведет в никуда. «Мир полностью сошел с ума. Служба безопасности! Ее работа привносит в него еще большую шизофрению, разрушая и без того хрупкие связи между людьми». Он повернулся и взглянул на Гарсию, лежащего на койке. Офицер-механик лежал на боку, повернувшись лицом к переборке. «Вот почему для него так важно оставаться в команде Савви Спарроу. Это островок душевного здоровья».

Он вспомнил о Хеппнере, офицере-электронщике, который сошел с ума. «Если ты не можешь быть вместе, но и не можешь уйти, что тогда?»

Оттенки и суть вещей, отраженные в сознании Рэмси, начали изменяться. Он повернулся к трапу и пошел в центральный пост. Отсек, казалось, тепло приветствовал его, мерцая красными и зелеными сигналами, звенящим шепотом двигателя, слабым запахом озона и масла, слышимым поверх неприятных запахов жизнедеятельности, которые не смогли заглушить фильтры.

Спарроу стоял за штурвалом — ужасно истощенная фигура в измятой одежде, свисающей с него. Неожиданно Рэмси заметил, как похудел Спарроу, хотя, казалось, на лодке не было для этого никакого повода.

— Как Джо? — не поворачиваясь, спросил командир.

«Увидел мое отражение в стекле пульта управления двигателем. Ничто не ускользнет от него», — подумал Рэмси.

— Скоро поправится, — сказал Рэмси. — «Вампир» показывает отрицательную абсорбцию. Возможно, слегка полысеет. Некоторое время его будет тошнить.

— Мы должны доставить его в Чарльстон, — сказал Спарроу. — «Вампир» не может определить, что происходит с костным мозгом. Нужно спешить, пока не поздно.

— Остальные показатели в порядке. Зараженный кальций меняется на чистый. Показатель по сульфатам отрицательный. С ним будет все в порядке.

— Дай то Бог, Джонни. Просто я давно плаваю с ним. Мне бы не хотелось потерять его.

— Он знает это, командир.

Спарроу повернулся и улыбнулся. Странный, болезненный жест.

— Надеюсь, это поможет ему.

«Если ты мужчина, то не можешь сказать другому мужчине, что любишь его. У нас нет подходящих слов для этого, таких, чтобы не имели сексуального оттенка», — подумал Рэмси.

— А где Лес? — спросил он.

— Отдыхает. Двадцать минут назад поймали арктическое течение.

Рэмси подошел к пульту локатора, положил руку на воздушный вентиль, расположенный рядом с ним. В мозгу роилось множество разных мыслей. Как будто разговор с Гарсией пробурил в его сознании скважину или, сдавив голову, позволил подсознанию выйти на поверхность.

— Через час вахта Леса, — сказал Спарроу. Пока я справлюсь один. Приходи через три часа. В отсутствие Джо придется уплотнить график.

— Есть, командир.

Повернувшись, он отправился на корму в свою каюту и неожиданно почувствовал слабость во всем теле. Слишком хлопотно — доставать измеритель и проверять ленты, тем более что он заранее предвидел результат: жесткий внутренний контроль, имитирующий нормальное состояние. Хотя, возможно, это и было нормальным состоянием. Не раздеваясь, он лег на койку и заснул.

«Таран» шел курсом на юго-запад в родные воды, автоматический таймер отсчитывал дни. Монотонно и непрерывно сменялись вахты. Холодные кабели, шкалы, вентили, рычаги, мерцающие огни, жужжание самописцев. Одни и те же лица и все та же опасность.

Но даже опасность может надоедать.

Вдали раздается звук винта. В этой зоне все посторонние звуки означают одно: охотник. Выжидать и слушать. Проползти вперед со скоростью несколько узлов. Выжидать и слушать. Снова проползти. Опять выжидать и слушать. Посторонний звук удаляется. «Таран» прибавляет скорость, обследуя окрестности ультракрасным и ультразвуковым сканерами.

Гарсия встал с койки на четвертый день. В присутствии Рэмси он замыкался в себе и выглядел мрачным.

Тем временем подводная лодка подходила все ближе к родному безопасному берегу, таща за собой раздувшуюся личинку — приз, вырванный из лап самой смерти.

Действия экипажа «Тарана» теперь были полны особого напряжения, новая тяжесть опустилась на них. Ее можно было выразить словами: «Мы собираемся это выполнить… Мы собираемся это выполнить… Мы уже почти выполнили это — разве не так?»

Рэмси спал на своей койке, и его преследовал молчаливый ночной кошмар, в котором Спарроу, Гарсия и Боннетт неожиданно оборачивались к нему, но лица у них были как у сумасшедшего Хепперта.

Ночной кошмар постепенно ушел и мирно оставил его в спокойствии подводной лодки, напоминающей материнскую утробу.

Безмолвие!

Рэмси, проснувшись, вскочил и сел на койку с широко раскрытыми глазами, каждой клеточкой противясь странному новому ощущению — тишине. Она тяжестью легла на плечи и заставила включить свет. Он загорелся — неяркий, сумрачный. Они шли на аварийных батареях.

— Джонни! — раздался из динамика голос Спарроу.

— Да, командир!

— Немедленно в электронный отсек! Проблемы с реактором.

— Уже иду.

Быстро натянув ботинки, Рэмси выключил свет и выскочил в коридор. Он быстро, перепрыгивая через ступеньки, взбежал по трапу, пронесся через проход и влетел в отсек электронщика.

— Я на месте, командир — доложил он в микрофон. — Что произошло?

— Авария на полную катушку, — ответил голос Боннетта.

— Где командир?

— На носу, вместе с Джо.

— Джо не должен там находиться! Он же не оправился после передозировки!

— Была вахта Джо. Ты знаешь…

— Джонни! — раздался в интеркоме голос Спарроу.

— Здесь.

— Проверь, чтобы в отсеке шло минимальное потребление электричества, и иди на нос.

— Есть! — Рэмси обнаружил, что его пальцы уже стояли на необходимых переключателях. Не зря он проводил долгие безмолвные часы за макетом пульта. Случилось то, о чем предупреждал Рид: «На борту лодки не бывает небольших аварий».

Он привычно огляделся. Янтарным светом горели резервные лампы, выключить их, повернуть наверх основной выключатель. Включенные релейные блоки, переключающие управление на центральный пост, загорелись зеленым светом сигналов. Рэмси включил нагрудный микрофон:

— Лес, все управление на тебе.

— Давай, иди.

Он выбежал за дверь, повернул вверх по трапу, не глядя на Боннетта пронесся через отсек центрального поста и выскочил на центральный трап. Из двигательного отсека доносился гул одинокого двигателя, работающего на энергии батарей и медленно толкающего лодку вперед.

Гарсия стоял рядом с люком левого нижнего коридора, нащупывая молнию защитного костюма. «Что случилось со Спарроу? Он не мог разрешить Гарсии идти туда!» — мелькнуло в голове у Рэмси. Но вскоре он увидел объяснение этому.

Позади Гарсии торчала насадка дезинфекционного шланга. В двадцати футах от нижнего трапа стоял Спарроу. Все пространство между ними было забрызгано дезинфекционным раствором. Как только Спарроу сделал шаг вперед, Гарсия отпустил молнию и схватился за насадку шланга.

— Стой где стоишь, командир!

Металлический голос Гарсии казался эхом, отголоском из двигательного отсека. Рэмси понял, что он говорит в микрофон костюма.

Гарсия поднял насадку и направил ее на Спарроу.

— Еще шаг, и снова попробуешь на себе ее действие.

Рэмси спустился по левому трапу и, спрыгнув, встал рядом со Спарроу. Форма командира была испачкана раствором, и энсин поморщился при мысли, какие неприятности может причинить человеку летящая под большим давлением струя дезинфицирующей смеси.

— Может, нападем на него, командир? — спросил он. — Думаю, я смог бы его свалить…

— А это часом не промыватель мозгов? — спросил Гарсия. Молния его костюма неожиданно высвободилась, и он полностью застегнулся, потом надел на голову шлем. Кварцевое стекло шлема глядело на них как злобный глаз циклопа.