Тяжкое колыхание палубы стихло. Толпа возле бассейна стихла после возгласа Вааты. КП не собиралась упускать такой момент. Он сильно сглотнула, приподняла край платья и опустилась на колени возле края притихшего бассейна.

— Помолимся! — возгласила она, склонив голову. «Думай», велела она себе, «думай!» И крепко закрыла глаза, чтобы укрыться от страха, от действительности и от этих незваных предателей, слез.

Направляясь на встречу с Гэллоу, Твисп не обращал внимания на подсматривающие устройства в потолке и разговаривал с Накано в открытую. Твисп уже не сомневался, что Накано ведет сложную двойную игру. Ну и что? Встреча с этим плотником, Ноем, подбодрила Твиспа. Гэллоу придется принять новую реальность Пандоры. Келп хочет его смерти и келп его смерти добьется. Открытая суша принадлежит всем. Гэллоу может лишь задержать наступление неизбежного, но не предотвратить его. Он здесь в плену. И все его люди здесь в плену.

Накано только засмеялся, когда Твисп заговорил об этом.

— Он знает, что он пленник. Он знает, что Карин и Скади близко — рукой подать.

— Он их никогда не получит! — заявил Твисп.

— Может, и нет. Но у него есть Верховный судья. Возможна сделка.

— Странно, — заметил Твисп. — Пока я не встретил того плотника, я даже не знал, что за сделку я на самом деле заключаю.

— Какого плотника? — спросил Накано.

— Человека, с которым я разговаривал наверху. Ноя. Разве ты не слышал, как он рассказывал про ковчег и про то, как Корабль с ним разговаривал?

— Не было там никакого человека! Ты был один.

— Да он же был прямо там! Как ты мог его не заметить? С длинной бородой вот по сюда. — Твисп провел рукой по поясу. — Он звал своего сына, Абимаэля.

— Должно быть, у тебя галлюцинации, — мягко заметил Накано. — Наверное, окосел от глубины.

— Он дал мне пирожок, — прошептал Твисп.

Припомнив фруктовый вкус пирожка и его липкую сладость на пальцах, Твисп поднес правую руку к глазам и потер палец о палец. Никакой липкости. Он понюхал пальцы. Никакого запаха пирожка. Он лизнул кончики пальцев. Никакого вкуса пирожка.

Твисп задрожал.

— Эй! Не принимай близко к сердцу, — утешил его Накано. — Любой может окосеть.

— Я видел его, — прошептал Твисп. — Мы говорили с ним. Корабль обещал ему: «Не буду больше проклинать землю за человека».

Накано отступил от Твиспа на шаг.

— Да ты рехнулся! Ты стоял на солнцепеке один-одинешенек.

— И не было никакой мастерской? — почти жалобно спросил Твисп. — И никакого бородатого человека в ее тени?

— Не было там никакой тени. Тебе, должно быть, голову напекло. Без шляпы. Большое солнце над тобой подшутило. Забудь.

— Не могу забыть. Я чувствовал его прикосновение, его палец дотрагивался до моего лица. Он был слепой.

— Ну, так не бери в голову. Мы вот-вот встретимся с Гэллоу, и если ты собираешься с ним торговаться, тебе понадобится ясная голова.

Движущийся куб остановился, и люк открылся в коридор. Накано и Твисп вышли, и их тут же окружили шестеро вооруженных морян.

— Сюда, — сказал Накано. — Гэллоу уже ждет тебя.

Твисп сделал глубокий дрожащий вдох и позволил увести себя по морянскому коридору с острыми углами и жесткими стенками по неподвижной палубе.

«Этот Ной был там на самом деле», сказал себе Твисп. Пережитое им было слишком реально. «Келп!» Понимание прожгло его до кончиков пальцев. Каким-то образом келп проник в его разум, возобладал над его органами чувств!

Осознание ужаснуло Твиспа, и у него подкосились ноги.

— Эй! Держись на ногах, муть! — рявкнул один из конвоиров.

— Полегче! — предостерег конвоира Накано. — Он не привык к палубе, которая не двигается.

Твиспа поразило дружелюбие в голосе Накано, его резкость с конвоирами. «Неужели Накано и в самом деле мне симпатизирует?»

Они остановились возле широкого прямоугольного люка. За ним открывалась комната, по островитянским стандартам большая — по крайней мере шести метров в длину и десяти-одиннадцати в ширину. Перед чередой дисплеев в дальней стене сидел Гэллоу. Он повернулся, когда Накано и Твисп вошли, оставив конвой в коридоре.

Твисп был мгновенно поражен чеканной правильностью черт Гэллоу, шелковистым золотом его длинной гривы, спускавшейся почти до плеч. Его холодные голубые глаза внимательно изучали Твиспа, лишь на мгновение задержавшись взглядом на длинных руках. Когда Накано и Твисп остановились в двух шагах от него, Гэллоу легко поднялся на ноги.

— Добро пожаловать, — сказал Гэллоу. — Прошу вас, не смотрите на себя как на пленника. Я считаю вас представителем от островитян на переговорах.

Твисп нахмурился. Значит, Накано так ему все и выложил!

— Не вас одного, конечно, — продолжал Гэллоу. — Сейчас к нам присоединится Верховный судья Киль. — Голос Гэллоу был мягок и убедителен, и он тепло улыбался.

«Профессиональный очарователь», подумал Твисп. «Вдвойне опасный».

На мгновение Гэллоу уставился на Твиспа; взгляд его холодных голубых глаз словно пытался снять с него кожу.

— Я слышал, — Гэллоу взглянул на Накано, стоявшего возле левого плеча Твиспа, затем вновь на самого Твиспа, — что вы не доверяете келпу?

Накано только губы поджал, когда Твисп взглянул на него.

— Это ведь правда, разве нет? — спросил Накано.

— Это правда, — был вынужден признать Твисп.

— Я думаю, что воссоздавая сознание келпа, мы создали чудовище, — заявил Гэллоу. — Позвольте мне вас заверить, что я никогда не испытывал доверия к этой стороне проекта. Это низко… аморально… это предательство всего человеческого.

Гэллоу помахал рукой, демонстрируя этим жестом, что высказал достаточно, и повернулся к Накано.

— Ты не спросишь охрану, достаточно ли Верховный судья пришел в себя, чтобы его можно было привести сюда?

Накано развернулся на пятке и вышел в коридор, откуда донесся тихий обмен репликами. Гэллоу улыбнулся Твиспу. Вскоре Накано вернулся.

— Что случилось с Килем? — требовательно спросил Твисп. — От чего он должен прийти в себя? — «От пыток?» высказал он мысленную догадку. Очень уж ему не понравилась улыбка Гэллоу.

— У Верховного судьи, как я предпочитаю его называть, проблемы с пищеварением, — ответил Гэллоу.

Шаркающий звук у входа привлек внимание Твиспа. Он так и впился взглядом в двоих охранников, которые помогали Верховному судье Уорду Килю войти в комнату, поддерживая его ковыляющее тело.

Твисп был потрясен. Киль выглядел так, словно был при смерти. Кожа его была бледной и влажной. Взгляд его глаз был туманным, и они смотрели в разные стороны — один назад, в коридор, а другой оглядывал путь, на котором каждый шаг причинял ему боль. Шея Киля даже при поддержке всем известного суппорта, казалось, была больше не в силах удерживать его голову.

Накано принес низенький стул и осторожно подставил его Килю. Охранник мягко усадил Киля на стул, где он некоторое время и сидел, молча пытаясь отдышаться. Конвоир вышел.

— Мне очень жаль, судья Киль, — произнес Гэллоу с хорошо отработанным сожалением. — Но мы действительно должны воспользоваться тем временем, что нам еще осталось. Есть вещи, которые мне необходимы.

Киль медленно сосредоточился, страдальчески поглядев на Гэллоу.

— А то, что Гэллоу хочет, Гэллоу получает, — пробормотал Киль слабым, дрожащим голосом.

— Мне сказали, что у вас проблемы с пищеварением, — произнес Твисп, глядя сверху на знакомую фигуру островитянина, который так долго прослужил в самом центре островитянской жизни.

Один из странно расположенных глаз Киля окинул Твиспа взглядом, отметив длинные руки — примету островитянина. Да и островной акцент Твиспа нельзя было отрицать.