Они двинулись вперед, утопая в снегу по икры.

— Надеюсь, что этим людям можно доверять, — сказала Луцилла.

— Они ненавидят Досточтимых Матрон, — ответил Бурцмали. — Для нас этого вполне достаточно.

— Лучше бы гхола был здесь! — она постаралась подавить гнев, но не удержалась и добавила: — Для меня одной ненависти недостаточно.

Надо рассчитывать на худшее, подумала она.

Лучше думать о Бурцмали — это вселяло в нее уверенность, настолько молодой башар был похож на Тега. Ни один из них не поведет по дороге в тупик, если, конечно, сможет хоть что-то предпринять. Луцилла была убеждена, что в кустах прячутся люди, готовые помочь, если они попадут в трудное положение.

Засыпанная снегом тропинка перешла в мощеную дорогу, очищенную от снега с помощью отопительной системы. В середине дороги вился желобок, в котором скапливался растаявший снег. Сделав несколько шагов по дороге, Луцилла поняла, что это за желобок. Это был магшут, магнитная лента транспортера, по которому еще в древности доставляли по дорогам товары. Но это было еще до Рассеяния, когда в Исаи работали заводы и фабрики.

— Сейчас начнется крутой подъем, — предупредил женщину Бурцмали. — В нем вырублены ступени, но будь осторожна — они не очень глубокие.

Тем временем они дошли до конца магшута. Перед ними возвышалась ветхая стена, сложенная по древним образцам, — пластил, обложенный кирпичом. В тусклом свете звезд, усеявших прояснившееся небо, были видны очертания какой-то кирпичной коробки производственного назначения времен Великого Голода. Стена поросла вьюном и грибами. Эта буйная растительность была не в силах скрыть трещины и проломы в стене, которые пытались, без всякого, впрочем, успеха, залатать штукатуркой. Со стены на то место, где магшут безнадежно запутывался в густом кустарнике, смотрел ряд подслеповатых окошек. В трех окнах горел синий электрический свет, сопровождавшийся тихим потрескиванием.

— Когда-то здесь был завод, — сказал Бурцмали.

— У меня самой есть глаза и кое-какая память, — огрызнулась Луцилла. Этот самец видно вообразил, что у нее вообще нет ни капли разума.

Слева что-то громко скрипнуло. В стене, приподняв сплетения повилики, открылась дверь, и чья-то рука осветила проход желтым светом.

— Живо! — крикнул Бурцмали. Он схватил Луциллу за руку и потащил ее за собой по ступеням лестницы, ведущей вниз от открывшейся в стене двери. Сработал какой-то скрипучий механизм, и дверь закрылась за их спинами.

Луцилла опомнилась, только когда очутилась в большом помещении с низким потолком. Комната освещалась рядом ламп, плавающих под потолком. Пол был чисто выметен и вымыт, но изобиловал царапинами и выбоинами, следами стоявших здесь когда-то станков. У дальней двери Луцилла уловила какое-то движение. К ним направлялась молодая женщина в такой же, как на Луцилле, накидке с драконами.

Преподобная Мать принюхалась. Пахло кислотой и чем-то тухлым.

— Здесь была фабрика Харконненов, — сказал Бурцмали. — Хотел бы я знать, что здесь делали.

Женщина остановилась перед Луциллой. Накидка облегала стройную подвижную фигуру. Кожа на лице просвечивала розовым, что говорило о хорошей физической форме и крепком здоровье. Однако зеленые глаза были холодны, взгляд жестким и оценивающим.

— Итак, я вижу, что они послали больше, чем двоих из нас, чтобы охранять это место, — сказала она.

Луцилла предостерегающе подняла руку, видя, что Бурцмали собрался ответить. Эта женщина была совсем не той, какой хотела казаться. Не более чем я! Луцилла прикрыла глаза.

— Мы всегда узнаем друг друга.

Женщина улыбнулась.

— Я следила за вашим приближением и не могла поверить своим глазам, — она насмешливо посмотрела на Бурцмали. — Этот должен был играть роль клиента?

— И проводника, — ответила Луцилла. На лице Бурцмали отразилось недоумение, и Луцилла взмолилась Богу, чтобы он не начал задавать лишних вопросов. Эта молодуха кажется очень опасной.

— Нас никто не ждал? — поинтересовался Бурцмали.

— Ах, оно еще и говорит, — смеясь, произнесла женщина. Смех был таким же холодным, как и глаза.

— Я бы предпочел, чтобы вы не называли меня «оно», — попросил Бурцмали.

— Сброд Гамму я называю так, как мне заблагорассудится, — отпарировала женщина. — И не говорите мне о своих предпочтениях!

— Как вы меня назвали? — Бурцмали устал и мог взорваться от малейшего пустяка.

— Я буду называть тебя, как захочу, дерьмо!

Бурцмали и так достаточно настрадался. Он издал низкий рык и нанес удар.

Удар не достиг цели.

Луцилла, как зачарованная, следила за происходящим. Женщина сделала профессиональный нырок, уклонилась от удара, схватила Бурцмали за рукав и стремительно провела прием. Бурцмали в мгновение ока оказался на полу, а женщина занесла ногу для завершающего удара.

— Сейчас я его убью, — сказала она.

Луцилла, не зная, что последует дальше, решила действовать без промедления. Она скользнула в сторону, чтобы не попасть под удар вытянутой ноги и нанесла свой удар в живот женщине. Та сложилась пополам и упала на пол.

— Ваше предложение убить не проходит, — спокойно сказала Луцилла.

Молодая женщина, приходя в себя, судорожно глотнула воздух и произнесла, делая паузы между словами:

— Меня зовут Мурбелла, Великая Досточтимая Матрона. Мне стыдно, что вы уложили меня таким медленным ударом. Зачем вы это сделали?

— Тебе надо было преподать урок, — ответила Луцилла.

— Я только недавно ношу эту накидку, Великая Досточтимая Матрона. Прошу вас, простите меня. Я благодарю вас за этот урок и буду счастлива каждый раз, когда вы удостоите меня своим вниманием. Нынешний урок я навсегда сохраню в памяти. — Она склонила голову и легко вскочила на ноги. На лице ее играла злобная улыбка.

Луцилла холодно осведомилась:

— Ты знаешь, кто я?

Краем глаза она заметила, что Бурцмали с трудом поднимается на ноги. Он остался стоять, но в глазах его бушевала неукрощенная ярость.

— Судя по вашей способности преподавать уроки, вы та, кто вы есть — Великая Досточтимая Матрона. Я прощена? — злобная улыбка сошла с лица Мурбеллы. Она низко склонила голову.

— Ты прощена. Прилетает ли корабль-невидимка?

— Говорят, что да. Мы готовы его принять, — Мурбелла бросила взгляд на Бурцмали.

— Он может еще принести мне пользу, поэтому будет и дальше меня сопровождать.

— Хорошо, Великая Досточтимая Матрона. Ваше прощение включает ваше имя?

— Нет!

Мурбелла вздохнула.

— Мы захватили гхола, — сказала она. — Он пришел сюда под видом тлейлаксианца с юга. Я почти уложила его в постель, но в это время явились вы.

Бурцмали дернулся вперед. Луцилла видела, что он понял, откуда грозит опасность. Это «совершенно безопасное» место, как выяснилось, кишело врагами. Правда, эти враги мало знали.

— Гхола не пострадал? — спросил Бурцмали.

— Оно все еще разговаривает? — язвительно поинтересовалась Мурбелла. — Как странно.

— Ты не положишь гхола в постель, это мой особый подопечный, — заявила Луцилла.

— Игра должна быть честной, Великая Досточтимая Матрона. Я первая захватила его. Он уже почти созрел.

Она снова рассмеялась с бездушной отчужденностью, которая потрясла Луциллу.

— Вот так. Здесь есть место, откуда все будет хорошо видно.

Дункан попытался вспомнить, куда он попал. Он знал, что Тормса мертв, помнил, как из глаз этого человека хлынула кровь. Да, это он помнил очень отчетливо. Они вошли в темное помещение, в котором вдруг вспыхнул яркий свет. Дункан почувствовал боль в затылке. Удар? Он попытался пошевелиться, но мышцы отказались повиноваться.

Нахлынули другие воспоминания. Вот он сидит на краю обширного луга. Идет игра в боулинг — шары с эксцентриком бросают без всякой видимой системы. Игроки — молодые люди в форме… Гьеди Один!