Не изменяя положения тела, Стетсон кивнул, указывая на что-то за левым плечом Джемини. Директор Службы обернулся, и глаза его широко раскрылись при виде висящего сзади в воздухе столба пламени. Его передернуло. Внезапно столб задрожал, сворачиваясь в шар, диаметром примерно в метр. Джемини вскочил на ноги, опрокидывая кресло, пятясь назад. Жар опалил лицо.

— Ну, а как теперь? — поинтересовался Стетсон. Джемини метнулся в сторону, но шар опередил его, отрезая путь к бегству, загоняя его в угол.

— Хорошо! — взвизгнул Джемини. — Я согласен! Согласен!

Шар, рассыпавшись искрами, исчез.

— Это наглядный метод объяснения, — сказал Стетсон. — Во Вселенной нет такого места, где бы в то или иное время не возник огонь. А это — так называемое смещение пространства и времени. Пространство соприкасается с моментом существования огня… Садитесь, сэр. Вряд ли Орн еще раз побеспокоит вас, если вы…

Джемини боком приблизился к креслу, тяжело опустился. Пот градом катился по его разгоряченному лицу. Он уставился на Стетсона.

— Но ведь вы сказали, что я по-прежнему должен оставаться во главе Службы! — хрипло произнес он.

Теперь наступила очередь хмуриться Стетсону:

— Все это чертова болтовня о топоре и топорище!

— Что?

— Орн утверждает, мы живем во Вселенной, где все закономерно, и даже война имеет возможность… Вы ведь читали письмо! — проскрежетал Стетсон. — Мы не имеем права отступать от его указаний.

Джемини бросил встревоженный взгляд через левое плечо:

— Безусловно.

Он кашлянул. Откинулся назад, вытягивая вперед руки.

— Я должен быть назначен в вашу Службу на должность специального заместителя по координации вхождения службы Р-У в… — Он помолчал. — … в… И-О.

— Да-да, конечно. — Джемини подался вперед и доверительным тоном произнес:

— А вы не знаете, где сейчас может находиться Орн?

— Он говорил о своем медовом месяце, — нахмурился Стетсон.

— Но… — Джемини пожал плечами. — Я хочу сказать, с его способностями, я имею в виду пси и все…

— Он сообщил, что отправляется в свадебное путешествие, считая это вполне естественным для человека, в жилах которого течет обычная красная кровь…

Мужчина с биноклем полз на животе сквозь нагретую солнцем коричневую траву. В траве было много насекомых, досаждавших ему, но он не замечал их. Он стремился добраться до тени, отбрасываемой кроной дуба, и при этом старался как можно меньше тревожить скрывавшую его растительность. Он не делал лишних движений, даже когда на его голую кожу падали веточки или что-то живое и ползающее.

Узкое лицо, загорелое и в глубоких морщинах, выдавало его возраст — сорок один год, но волосы, черные и блестящие, выбившиеся из-под шляпы цвета хаки, могли и оспорить этот вывод. Так же, как и его движения, быстрые и уверенные.

На гребне холма мужчина, несколько раз глубоко вздохнув, протер линзы бинокля чистым льняным носовым платком. Затем, раздвинув сухую траву и сфокусировав бинокль, стал внимательно рассматривать ферму внизу в долине, у подножия холма. Дымка жаркого осеннего дня затрудняла наблюдение даже с помощью бинокля специальной конструкции. Мужчина пользовался техникой, которая применяется при стрельбе из ружья: задерживал дыхание, быстро двигал глазами, сохраняя неподвижным дорогостоящий инструмент, позволяющий различать во всех деталях удаленные объекты.

Перед его внимательным взором лежала ферма, расположенная в странном уединении. Долина была длиной примерно в пять миль и шириной по большей части ярдов пятьсот, сужаясь к горловине, где тонкий ручеек пробивал себе дорогу среди черных скал. Строения фермы стояли на свободном от растительности дальнем берегу узкого потока. Его извивающееся, обрамленное ивами русло служило слабым напоминанием весеннего разлива. Заплатки зеленого мха покрывали торчащие из воды валуны, а в нескольких мелких заводях вода, казалось, была неподвижной.

Строения располагались в некотором удалении от потока. Потрепанные непогодой, с глухими окнами, они контрастировали с аккуратно убранными грядками, тянувшимися параллельными рядами внутри ограды, которая четким прямоугольником охватывала остальную часть долины. Здесь же стоял главный дом старой постройки с двумя крыльями, в одном из них ниша с окном выходила на ручей. Справа от дома находился сарай с большими дверями на верхнем уровне и выступающими куполами по всему коньку крыши: не было ни единого окна, но по всей длине и на торце виднелись вентиляционные башенки. За этим сараем вверх по склону холма стояли обветшавшие навесы, потом строение поменьше, за ним еще одно — выше на холме, позади жилого дома, — возможно старая насосная станция. В северной части долины рядом с высокой основной оградой находился приземистый бетонный блок длиной в двадцать футов с плоской крышей — можно было предположить, что это новая насосная станция, хотя он больше напоминал оборонительное сооружение в виде старинного форта.

Наблюдатель, которого звали Карлос Дюпо, отметил, что долина соответствует описаниям. Но описания касались того, чего здесь нет: не видно следов хозяйственной деятельности людей (хотя из сарая доносился отчетливо слышимый гул машин), нет дороги, ведущей от северных ворот к хозяйственным постройкам (ближайшая проселочная дорога в одну колею подходила к долине с севера, но обрывалась у ворот за жилым домом). Узкая тропинка, по всей видимости след от тачки, вела от ворот к жилому дому и сараю.

Вверх по долине ее склоны становились круче и делались почти отвесными в местах, где проступали коричневые скалы. Такой же скалистый выброс находился в сотне футов справа от Дюпо. Редкие следы животных змеились пыльными лентами среди дубов и земляничных деревьев, растущих на склонах долины. Черная скала с миниатюрным водопадом перекрывала южный край долины, где тонкий светло-коричневый прочерк воды вливался в речушку. К северу земля становилась более плоской, расширяясь в поляны-пастбища и группы сосен, смешанных с земляничными деревьями и дубами. В отдалении паслись коровы. Рядом с фермой ограждений не было. Тем не менее высокие травы свидетельствовали о том, что дикие животные не рискуют приближаться к долине. Это тоже соответствовало имеющимся сообщениям.