А над горизонтом, словно чудовищная, исполинская стена, вставала буря.
Что-то тряхнуло орнитоптер.
— Это взрыв! — выдохнула Джессика. — Они стреляют из чего-то вроде пушек или ракетных…
Неожиданно для нее Пауль как-то по-звериному ухмыльнулся.
— Похоже, они не рискуют больше палить из лучеметов, — заметил он.
— Но у нас нет щитов!
— А откуда им это знать?..
Машину вновь тряхнуло.
Пауль, изогнувшись, глянул назад.
— Только один из них может угнаться за нами, у остальных не хватит скорости, — сказал он.
Он вновь повернулся вперед — там росла стена бури, казавшаяся плотной, ощутимой, она угрожающе нависла над ними.
— Пусковые установки… ракеты… прочее древнее оружие — вот что мы непременно дадим фрименам, — прошептал Пауль.
— Буря, — проговорила Джессика. — Может, лучше повернуть?
— А что та машина позади нас?
— Догоняет.
— Держись!..
Пауль втянул крылья почти до отказа, и в крутом левом вираже вошел в обманчиво медленно кипящую стену, почувствовал, как ускорение оттягивает щеки.
Казалось, они просто вошли в пыльное облако, но оно становилось все плотнее и плотнее и наконец закрыло пустыню и луну. Кабина топтера погрузилась во мрак, озаряемый лишь зеленоватым светом приборов, за стенками шуршало и свистело.
Джессика вспомнила все ужасы, какие рассказывали про здешние бури, которые режут металл, точно масло, срывают с костей мясо, а затем истачивают самые кости! Почувствовала, как вздрагивает топтер под напором напитанного пылью ветра, игравшего машиной, пока Пауль сражался с управлением. Вдруг он отключил энергию — и аппарат сразу вздыбился, его металл задребезжал, зашипел.
— Песок!.. — закричала Джессика.
В свете приборов она увидела, как Пауль помотал головой:
— На такой высоте песка почти нет!..
Но она чувствовала, как их затягивает в этот песчаный Мальстрем.[7]
Пауль расправил крылья на полный размах, услышал, как они заскрипели от напряжения. Он не сводил глаз с приборов и по наитию парил, набирая высоту, сражаясь за каждый метр.
Свист и вой за бортом стали тише.
Топтер начал крениться на левое крыло. Пауль отдал все внимание светящемуся глобусу авиагоризонта и сумел-таки выровнять машину.
У Джессики было странное ощущение, будто они неподвижны, а движется все вокруг. Лишь стремительно текущие по остеклению буроватые струи да громкий шелест за обшивкой напоминали ей о бушующих вокруг силах.
«Скорость ветра — километров шестьсот-семьсот, — подумала она. В крови пылал адреналин. — Я не должна бояться, — начала она про себя литанию против страха Бене Гессерит, беззвучно выговаривая слова. — Ибо страх убивает разум…»
Постепенно ее долгая подготовка взяла верх.
Спокойствие и самообладание вернулись к ней.
— Мы ухватили тигра за хвост, — прошептал Пауль. — Мы не можем спуститься, не можем сесть… и поднять машину выше я тоже вряд ли сумею. Придется нестись вместе с бурей, пока она не выдохнется.
Мгновенно ее спокойствие испарилось. Джессика почувствовала, как стучат ее зубы, стиснула их. Затем раздался тихий, спокойный голос Пауля:
— Страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Но я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. А когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего — лишь я, я сам.
Глава 4
Что ты презираешь? Скажи, и я узнаю, кто ты: именно это определяет твою истинную суть.
Принцесса Ирулан. «Муад'Диб»
— Они мертвы, мой барон, — доложил капитан Йакин Нефуд, начальник баронской охраны. — И мальчишка, и женщина, без сомнения, мертвы.
Барон Владимир Харконнен сел в своей кровати с силовой подвеской. Его опочивальня размещалась в самом сердце севшего в Арракине фрегата, словно в яйце с многослойной скорлупой. Впрочем, в баронских апартаментах металл обшивки был скрыт тяжелыми драпировками, мягкой матерчатой обивкой, подушками и редкостными произведениями искусства.
— Это точно, — повторил капитан. — Они мертвы.
Жирное тело барона шевельнулось в силовой паутине постели, он уставился на эболиновую статую прыгающего мальчика в нише напротив. Сон исчез. Он поправил под толстой, в складках, шеей подушку со спрятанным внутри генератором подвески, и в свете единственного в опочивальне плавающего светильника перевел взгляд на стоящего в дверях капитана Нефуда — тот не мог переступить порог перекрытой пентащитом двери.
— Они, несомненно, мертвы, — вновь повторил охранник.
Барон заметил, что глаза Нефуда все еще мутны от семуты. Было очевидно, что бравый капитан был в глубоком наркотическом трансе, когда получил сообщение, и, успев только принять антидот, бросился сюда, к хозяину.
— У меня есть подробный рапорт, — пробормотал Нефуд.
«Пусть попотеет немного, — подумал барон. — Инструменты власти всегда надлежит держать отточенными и наготове. Сила и страх — вот что оттачивает и готовит их…»
— Ты сам видел тела? — прогудел барон. Нефуд замялся.
— Ну?
— Милорд… видели, как они нырнули в песчаную бурю… сила ветра — больше восьмисот километров в час… Никто не выйдет живым из такой бури, милорд! Никто и ничто! Погибла одна из преследовавших их наших машин…
Барон внимательно смотрел на Нефуда и отмечал, как у того нервно подергивается мускул на скуле, как двигается подбородок, когда Нефуд, волнуясь, сглатывает слюну.
— Так ты видел тела? — повторил барон.
— Милорд…
— Так что же ты явился сюда распускать перья и греметь доспехами?! — прорычал барон. — Чтобы сказать «несомненно» про то, чего точно не знаешь?! Может, надеешься, что я похвалю тебя за глупость, да еще и повышение дам?!
Лицо Нефуда побелело как мел.
«Смотрите на этого труса! Цыпленок! — думал барон. — И меня окружают сплошь такие вот никчемные болваны! Рассыпь я перед ним песок и скажи, что это зерно, — ведь примется клевать!..»
— Значит, вы пришли туда, следуя за этим Айдахо? — спросил, барон.
— Да, милорд.
«Ишь как бодро отвечает!» — мысленно скривился барон и вслух спросил:
— Пытались, значит, бежать к фрименам?
— Да, милорд.
— Что еще ценного было в этом твоем… рапорте?
— Имперский Планетолог Кинес замешан в этом деле, милорд. Айдахо встретился с Кинесом при весьма таинственных… я бы сказал — подозрительных обстоятельствах.
— И что дальше?
— Они… э-э… вместе поспешили в некое место в Пустыне, где, очевидно, скрывались мальчишка и его мать. Увлекшись погоней, несколько групп преследования угодили под взрыв — они попали из лучемета в силовой щит…
— Сколько мы потеряли?
— Я… э-э… не знаю пока точной цифры, милорд.
«Лжет, — подумал барон. — Потери явно слишком велики».
— Значит, этот имперский лакей Кинес затеял двойную игру, а?
— Отвечаю моей репутацией, барон.
«Скажите-ка, — его репутацией!..»
— Так распорядись, пусть его убьют, — велел барон.
— Милорд! Позволю себе напомнить: Кинес — Имперский Планетолог, слуга Его Вели…
— Ну так сделай так, чтобы это сошло за несчастный случай!
— Милорд, вместе с нашими бойцами в захвате этого фрименского гнезда участвовали и сардаукары, и Кинес в плену у них…
— Забери его. Скажи, что я желаю лично его допросить.
— А если они откажут?
— Не откажут, если ты будешь делать все как надо.
Нефуд сглотнул:
— Слушаю, мой барон.
— Он должен умереть, — прорычал барон. — Он посмел помогать моим врагам!..
Нефуд переступил с ноги на ногу.
— Что еще?
— Милорд, сардаукары захватили… двоих людей, которые могут представлять интерес для вас. И второй — это старший асассин покойного герцога.