Он больше не улыбался. И не склонял головы.

— Кончайте со всеми, — приказал он. И, кивнув в сторону Беатрис, добавил: — А ее оставьте.

Затем капитан крепко взял ее за локоть и повел к входному люку. А крики, стоны, проклятия в адрес Флэттери остались позади. Беатрис казалось, что до люка ей не дойти — под ногами то и дело попадались тела ее друзей. И ноги то подгибались, то вообще отказывали служить.

— Да-да. Полюбуйтесь на дело рук своих. — Капитан Бруд дернул ее за локоть так, что она почти пришла в себя. — Вот она, та самая каша, которую ваше голо так любит заваривать!

Беатрис не могла ответить. Она могла лишь дико закричать. Но демонстрировать свою слабость ей не хотелось. Капитан попытался поддержать ее за локоть, но она оттолкнула его. Осталось только переступить через тело ее гримерши, лежавшее у порога.

«Как же ее звали? — Беатрис снова охватила ледяная дрожь. — Я ведь даже не могу вспомнить ее имени!..»

Ее звали Нефертити. Правильно, Нефертити. Прелестная, смуглая, как сама Беатрис, с дивными раскосыми глазами. Беатрис приказала себе хорошенько запомнить это и сделать все, чтобы мир об этом неведомо как, неведомо когда, но узнал!

— А вы отлично держитесь, — раздался откуда-то издалека голос капитана. — Впрочем, в Месе два года назад было гораздо жарче. И вы там тоже были. Правда?

Беатрис застыла на месте, не в силах сделать ни шага. И… если бы она была в состоянии выдавить из себя хоть звук!

— Я вас там видел. — Капитан был что-то сильно словоохотлив. — Я видел, что вы со своим парнем вытворяли, когда чуть было не подорвались на мине. Вы вдвоем сработали — просто блеск.

Она слабо кивнула и попыталась сказать «да», но вместо слов из ее горла вырвалось сиплое карканье.

Только теперь она обратила внимание на пластиковый квадратик на кармане формы и прочла фамилию: «Бруд». И в ту же секунду обратилась к небесам, моля оставить ее в живых до тех пор, пока она не увидит своими глазами, как умирает капитан Бруд.

Прогулка по коридору закончилась, и они вернулись в съемочный павильон. Где еще не остыли шестнадцать трупов. Беатрис снова уставилась на монитор. Показывали давнюю запись интервью с Дварфом Макинтошем, келпмастером Контроля над течениями. Из всех настоящих людей, попавших на эту планету в гибербаках, он был единственным, кто выжил, кроме всемогущего Флэттери. Он такой высокий, что Беатрис приходилось вставать на приступочку, чтобы взять у него интервью. Она познакомилась с Дварфом в первый же день, как прилетела на орбиту. Накануне была их последняя ночь с Беном. А месяц спустя Беатрис поняла, что влюблена в этого дылду по уши.

— Трупы сжечь, — распорядился капитан, — каюту опечатать, а коробки с пленками, камеры и прочий хлам погрузить на челнок. — И, с поклоном распахнув перед Беатрис люк, сказал: — Мы ожидаем вашу новую съемочную группу с минуты на минуту. Она будет лучше прежней. За этим проследят мои ребята, а они умеют выполнять приказы. Мы будем счастливы путешествовать в вашей компании и следить за вами лично и всей компанией столько, сколько понадобится.

Наблюдательный пост Контроля над течениями на орбите представлял собой каюту с внешним обзором. Дварф называл ее «башенкой». Именно там было царство келпмастера Макинтоша, ежедневно спасающего планету от цунами всех видов и размеров. Особенно ситуация обострилась после того, как над становищем самого большого на планете келпа появились постоянные и потому явно подозрительные облака. Правда, они тоже помогали предсказывать поведение келпа. Например, сегодня они спокойны, а значит, во всем районе будет спокойно. Да, сегодня люди могли о Дварфе как бы и позабыть.

«Башенка» была собственным творением Макинтоша. Едва он возглавил Контроль, как тут же изваял себе из плаза и пластали этот наблюдательный пост.

«Я всегда найду себе работу», — частенько ворчал Мак себе под нос. Но только тогда, когда его никто не слышал. Что до звания келпмастера — то это скорее была привилегия, чем серьезное назначение. С одной стороны, ему было больно смотреть, как новоиспеченные варвары Флэттери кромсают келп. С другой стороны, он чувствовал себя гораздо спокойнее на орбите, чем на этой хляби пандорской.

Как и Флэттери, Мака в свое время клонировали. И он вырос в стерильной атмосфере Лунбазы. А потом была гибернация и все связанные с ней прелести. Короче говоря, всю жизнь (за исключением анабиоза) он провел, крутясь на орбите вокруг Земли. А его клоны и того не видели. В те далекие времена Флэттери открыто прикалывался на тему «А есть ли жизнь на Земле?». Но даже тогда Дварф Макинтош все равно выглядывал в иллюминатор, дабы убедиться, что у этой планеты еще есть будущее. И множество разных будущих.

Теперь же из своей «башенки» он наблюдал иную планету и взвешивал ее неосуществленные возможности. Он даже давал каждой флуктуации свое имя. Впрочем, самые дорогие имена он приберег для своих еще не рожденных детей. Последние два года он провел в космосе, упорно отказываясь от обязательного отпуска на Пандоре. Отсюда нельзя было найти ни одной звезды, которая напоминала бы об их солнечной системе. И Дварфу это почему-то очень нравилось.

Однажды его вывела из гибернации чудовищная боль, и, еле придя в себя, он обнаружил, что находится на Пандоре — точнее говоря, с точки зрения галактики, просто черт знает где! Помимо всех планетных ужасов, его еще донимал извечный кошмар: триллионы планетных систем вокруг новых звезд…

Остальные выжившие из его команды вцепились в эту планетку зубами. И очень быстро после этого перемерли. А Алиса Марш… Впрочем, она тоже умерла. Она умерла уже в тот день, когда впервые пошла на Лунбазе на курсы ОМП.

Лишь Мак и Флэттери бредили дальнейшим полетом в дали космоса. Правда, признаться, хоть Мак и обучался вместе с Флэттери на Лунбазе, он всегда Раджу терпеть не мог. А стоило им повстречаться с келпом — вот тут-то их разногласия и поперли наружу.

«Как только Флэттери поймет, что мы натворили, чем по сути своей является келп, то…»

— Доктор Макинтош, челнок готов к стыковке.

Мак выбрался из «башенки» и направился в кают-компанию к своей персональной консоли. Основной канал связи в данный момент контролировал его личный ассистент Спад Солеус.

Быстро осмотрев шесть экранов, демонстрирующих данные о состоянии келпа в районе космодрома, Дварф успокоился — келп вел себя так, как было приказано. А вот на восьмом мониторе появилось нечто неожиданное: громадное становище келпов в районе Виктории извивалось, словно в конвульсиях. Да уж, сегодня погибнет столько грузовиков, что хоть за голову хватайся!

Он отпихнул услужливо придвинутую чашечку кофе.

— По какой причине возмущение не устранено?

Спад лишь неопределенно пожал плечами и снова уткнулся в монитор. Затем еле слышно пробурчал:

— В голопрограмме заявлены изменения. Флэттери никогда ничего не делает без того, чтобы не раструбить обо всем на целый свет!

— Чьи программы заменены? — У Мака перехватило дыхание. Он ведь так надеялся… Нет, он так хотел, он собирался увидеть Беатрис сегодня! Он думал о ней непрерывно в течение всех двух месяцев с тех пор, как в первый раз ее увидел. Он мечтал о ней и верил, как в солнечный мираж, что однажды она навсегда останется на орбите.

— Понятия не имею, — буркнул Спад. — И понятия не имею почему. До сих пор с «Новостями» все было в порядке. Вы что-нибудь понимаете?

Мак отрицательно помотал головой.

— Ах, ну да, вы же сидели себе в своей «башенке». А тут вдруг посреди передачи Татуш сообщает, что Бен Озетт исчез! Ну а дальше можно только догадываться о том, что стало с ее группой.

— Пожалуй, — мрачно кивнул Мак. — Я его вообще-то недолюбливаю, но, откровенно говоря, он мужик что надо. Правда, в последнее время он как-то больше крутился в свите директора.