Винга весело шагала вверх к дому Брандтов. Она была весьма уверенной в себе дамой — в лучшем смысле этого слова, всегда знала, чего хочет. Чувство собственного достоинства — это может значить очень многое. А в сочетании с некоторой смиренностью оно может дать неизмеримые преимущества. Как раз в данный момент Вингу трудно было назвать слишком смиренной, но она знала, где она и кто она, стояла обеими ногами на земле. И не воображала себе ничего. Именно брак с Хейке обеспечил ей ту надежность, которая была ей необходима, чтобы стать уверенной в себе. И все ее симпатичные черты смягчали резкость, которую придавала ей ее самоуверенность.

Сейчас ей надо было туда, наверх, сражаться за одного из Людей Льда! И она просто жаждала этого!

Страх — это слово было совершенно неизвестно Винге. Пока с ней любовь Хейке, она сможет выдержать все!

Дамы приняли ее в некотором замешательстве. Нет, Адриана нет дома, он на шахте. Бессовестный мастер отпустил рабочих на целую неделю, слышали ли вы о подобном самоуправстве? Так что, конечно же, Адриану пришлось вернуть их назад в шахту, во всяком случае тех, кто был ему нужен для его особого проекта.

Винга вежливо поинтересовалась, о каком проекте идет речь.

— Северный забой, — торжествующе сказала Керстин. — Мастер не хотел его разрабатывать, но ведь это там…

Она замолчала. Не стоило информировать эту даму о золоте.

Наглая маленькая девчонка стояла рядом и все время враждебно пялилась на Вингу. Винга отвечала ей холодным взглядом. Селестина зашла ей за спину и больно ущипнула ее, даже повернула пальцы, чтобы было еще больнее.

Винга удержала на лице маску и продолжала беседовать со взрослыми. Селестина делала все, чтобы привлечь к себе внимание, но никто из дам и не пытался приструнить ее. Разве удивительно, что ребенок стал таким?

— Все мы просто в восторге от вашей маленькой родственницы, Анны-Марии, — лучезарно улыбаясь, сказала госпожа Брандт. — Она не пришла с вами?

— Нет, она уехала, чтобы помочь одному из здешних рабочих. Она и мастер уехали несколько часов тому назад. Ей еще и в банк надо зайти.

— Ну, тогда она поехала напрасно, — с облегчением в голосе сказала Лисен. — Банк будет закрыт до нового, 1816 года. Ох, неужели он и вправду скоро наступит? Подумайте, как летит время!

Все дамы Брандт переглянулись и озабоченно закивали в ответ на это банальное замечание. Они тайком изучали свою гостью. Она была явно состоятельной и производила впечатление дамы очень благородной.

Госпожа Брандт сказала:

— Я договорилась с нашим милейшим приходским священником, что дети на второй день Рождества покажут спектакль в городе.

— Не знаю, сможет ли Анна-Мария, — сказала Вин-га. — Она ужасно устала, ей надо немного отдохнуть.

— Ну, уж такую мелочь она сможет.

— А как дети попадут в город? По-моему, это потребует определенных усилий.

— Мы позаботимся об этом! Пусть другие видят, как много мы делаем для рабочих здесь, в Иттерхедене. Священнику очень понравилось. Но где же остановились вы и ваш муж? Вы, разумеется, должны жить у нас, пока вы здесь. Мы ведь скоро станем родственниками…

— Большое спасибо за любезное приглашение, госпожа Брандт, но проблема с ночлегом уже решена.

— Неужели? И где же, осмелюсь спросить? Едва ли у Клары.

— Нет, очень милая женщина по имени Лина Аксельсдаттер предложила нам остановиться у нее.

— На пустоши? — холодно переспросила фру Брандт. — Нет, но это совершенно невозможно!

Женщинам из рода Людей Льда всегда было присуще умение лгать молниеносно и абсолютно убедительно, если это было необходимо.

— Это я захотела жить на пустоши. Понимаете, я обожаю море.

На самом деле, это было далеко не так! Она выросла далеко от моря и испытывала к нему лишь врожденное уважение, перемешанное со страхом.

В отчаянии оттого, что на нее никто не обращает внимания, Селестина подняла тяжелую сумку Винги и грохнула ее об пол. В сумке зловеще зазвенело.

— Ой, что же это такое? — сказала Керстин. — Простите это милое дитя, растет без матери, бедная крошка! Надеюсь, там ничего серьезного не разбилось?

— В общем-то, меня это не касается, — непринужденно заметила Винга. — Это ваши вещи разбились. Именно поэтому я и пришла. Моей маленькой племяннице Анне-Марии так жаль, но произошло невероятное недоразумение…

Дамы застыли.

— Поскольку самой Анне-Марии пришлось уехать сегодня, я взяла на себя смелость вернуть все подарки вместе с ее огромными извинениями. Она не поняла, что эти подарки были подарками по случаю помолвки, но она ведь никогда и не помышляла выходить замуж за Адриана. Она вообще не собирается замуж.

Улыбка Винги стала еще слаще. Она продолжала говорить — из чистой вредности:

— Но мне кажется, она теперь передумала, я имею в виду последнее. Ваш мастер и она явно стали проявлять интерес друг к другу.

Дамы потеряли дар речи. Лица Лисен и Керстин стали пунцовыми.

— Нет… нам это не нравится, — прошипела Керстин. — Нет, так не пойдет! Девочка не уверена в себе и очень застенчива. Это естественно…

— Что не пойдет? — спокойно спросила Винга.

— Адриан не позволит так обращаться с собой, — голос фру Брандт прозвучал как выстрел из пистолета. — И помолвка уже оглашена.

— Ну, знаете ли, — сказала Винга уже довольно сердито. — Разве не обе стороны должны решать, оглашать ли помолвку?

— Вы не понимаете, — ледяным голосом сказала Керстин. — Анна-Мария всем нам дала понять, что хочет выйти замуж за Адриана…

— Не думаю, что она сделала это, — сдержанно возразила Винга. — На Анну-Марию это не похоже, да и сама она говорит нечто совершенно противоположное. А Анна-Мария не из тех девушек, которые лгут.

— Нет, но в любом случае, уже поздно, — решила фру Брандт. — Нельзя так обижать порядочного человека! И извещение о помолвке не будет отозвано!

«Господи, что же за всем этим стоит? — подумала Винга. — Они что, с ума сошли, или?..»

Лисен мгновенно переменилась.

— Погодите, мама, Керстин, не надо отчаиваться! Бедный Адриан, неужели он так никогда и не обретет счастье? Я предлагаю, госпожа Линд из рода Людей Льда, дождаться Адриана и Анну-Марию. Разве это не будет справедливо?

Этот поворот на 180 градусов возбудил в Винге еще большие подозрения, чем их прежнее сопротивление. Но все три дамы переглянулись и доброжелательно закивали друг другу и ей, как веселое трио китайских болванчиков.

И Винга подавила в себе сильнейшее желание дать оплеуху Селестине, которая как раз в тот момент не была ни в чем виновата.

Найти дом, в котором спряталась жена Клампена со своей дочерью и любовником, оказалось совсем несложно. Совет Коля поехать именно в этот шахтерский поселок был верным.

Мужчина был в шахте. Жена Клампена открыла дверь и испуганно отпрянула. Совершенно обычная женщина. Ничего рокового.

— Бритта, дорогая, не бойся, — взмолился Клампен.

— Папа! — прокричал тоненький голосок; из коридора выбежала маленькая девочка и повисла на шее у отца. Клампен не мог удержаться от слез, да и девчушка тоже.

— Я хочу домой, — всхлипывая, проговорила она, — Хочу назад в наш дом, я не хочу больше здесь оставаться.

Клампен приподнял рукав ее кофточки. И верно: ручка была вся в синяках и ссадинах.

— Значит, это правда — что он бьет вас, — проговорил Клампен. — Поедем со мной домой, забудем все, Бритта.

Его великодушное предложение лишь наполовину упало в добрую почву. Анна-Мария и Коль могли прочитать мысли Бритты как в открытой книге.

«Он ничего не сможет мне дать, у меня все кончено с этим недотепой, все, что я чувствовала к нему когда-то, умерло, он мне просто неприятен. Но с другой стороны, девочке здесь плохо…»

Женщина, должно быть, думала что-то в этом роде.

— Я останусь, — сказала она, глядя в сторону. — Но ведь ты не можешь дать девочке ничего хорошего?

— Клара обещала смотреть за ней, пока я буду в шахте, — сказал Клампен с растущей надеждой. — Ты ведь знаешь, я всегда был добр к малышке!