А искал он так долго, так старательно! Прибрежная Бергквара была намного больше здешней Бергквары, и Хейке понадобилось куда больше времени, чем он думал, чтобы тщательнейшим образом расспросить всех. Но он хотел знать все наверняка. Он расспросил даже о тех, кто когда-то временно проживал в Бергкваре — ничто не должно было остаться непроверенным.

Теперь он знал точно: сына Арва никогда здесь не было. Таков был результат его кропотливых и тщательных поисков.

Как ему сообщить об этом Арву?

Хейке, с его гротескной внешностью, не всегда было легко спрашивать что-то у людей. Многие отказывались говорить с ним, особенно вначале. Но потом, когда все привыкли к нему, дело пошло лучше.

Оставалась только одна возможность: в раннем детстве Кристер жил в имении Бергквара, но потом семья по той или иной причине покинула это место. Он должен был спросить об этом священника.

Возможность была ничтожной и влекла за собой очередной ад поисков.

Хейке вздохнул.

Его радовала мысль о встрече с Гуниллой. Его увлечение ею уже прошло, теперь она была для него просто другом, не более. Горькая травка оказалась очень эффективной.

Хейке обнаружил, что находится уже на пути из Кнапахульта в Бергквару. Лучше было ехать обходным путем, эти леса были опасными.

Вдруг он увидел на тропинке нарядно одетую женщину. По округлости бедер Хейке узнал мать Гуниллы.

Догнав ее, он остановил коня.

— Добрый день, — сказал он.

— Крест святой! — воскликнула она. — Как вы меня напугали! Появились так неожиданно!

Хейке улыбнулся.

— Вы в Бергквару? — спросил он, слезая с коня. — Садитесь на моего коня, я могу пойти пешком.

— Нет, нет, спасибо, мне не хочется, чтобы одежда пропахла конским потом. Я ведь иду в церковь!

— Разве ваш муж не с вами?

— Нет, он лежит в постели, — сухо ответила Эбба, для которой его общество было явно обузой. — Мой муж дурно поступил с Гуниллой, и мне пришлось поколотить его. Мне давно следовало бы сделать это, — с садистской радостью добавила она.

— Каким же образом он вел себя с девушкой?

— Он хотел ее изнасиловать, этот старый блудливый козел!

— Что? — в гневе произнес Хейке.

— Но я вовремя вмешалась. Он требовал своих прав, но не тут-то было! Когда дело касается Гуниллы, я становлюсь просто тигрицей! Я была просто в ярости, и мне доставило великую радость то, что я отдубасила его! Я до сих пор с удовольствием думаю об этом!

— Вы поступили совершенно правильно, — рассеянно произнес Хейке, настолько потрясенный услышанным, что вряд ли сознавал, что говорит.

— И если он снова задумает что-нибудь подобное, я покажу ему, где раки зимуют, — кипя жаждой мести, продолжала она. — Впрочем, он ни на что уже не годен, у него старческая мужская болезнь, как вы знаете.

Словно не слыша ее слов, Хейке спросил:

— Как дела у Гуниллы?

— Спасибо, у нее все прекрасно, как это и должно быть у невесты. Конечно, она боится, плачет — но ведь мы, женщины, все такие. В день свадьбы мы всегда паникуем.

Хейке остановился, как вкопанный.

— Невеста? Гунилла выходит замуж? Сегодня? За Эрланда, конечно?

Как это быстро у них получилось!

— Нет, не за Эрланда. За самого Грипа!

— За… за Арва ? — спросил Хейке, настолько растерявшись, что не мог двинуться с места.

— Да, ведь писарь давно уже ведет одинокую жизнь.

Значит, она имела в виду Арва! Это он был тем добрым, неизвестным женихом, который мог оставить ее в покое! Хейке ни за что не подумал бы, что это может быть Арв.

— А как же Эрланд?

Приложив руку ко лбу, Эбба пошла дальше.

— Да, Эрланд! Бедному мальчику придется туго. Вчера я встретилась с ним по просьбе Гуниллы и переговорила с ним. Видите ли, у нее самой не нашлось времени, потому что она болела. Он очень тяжело воспринял это, но что я могла поделать? Это несправедливо по отношению к нему, но ведь и девушку надо понять. Если у кого-то отвращение к постельным радостям, то так оно и будет, и ничем его в постель не заманишь. Об этом я сказала Эрланду, и он знает, как все эти годы мой муж изводил дочь своими проповедями о езекиильских шлюхах, возжелавших хеттских мужчин с гигантскими половыми членами и отдававшихся им прямо на улицах, но я ничего не сказала Эрланду о том, что этот старикашка натворил в последний раз, я просто не осмелилась, потому что Эрланд наверняка убил бы его, это точно, и за это попал бы в тюрьму, а этого он не заслуживает…

Она остановилась, чтобы перевести дух после такого длинного предложения.

— Мне нужно поговорить с Эрландом, — сказал Хейке. — Вы правы, для него это большой удар.

— Да, Гунилла очень сожалела об этом. Но что она могла поделать? У писаря ей так спокойно. Но я боюсь за Эрланда. Он выкрикнул мне напоследок, что теперь ему на все плевать.

От грубых выражений Эббы чувствительного Хейке всегда коробило.

А она продолжала в том же духе:

— Он сказал, что отправится в лес и переловит всех демонов в Ущелье дьявола. Хейке побледнел.

— Он собирался это сделать вчера?

— Нет, сегодня. В двенадцать часов дня. В то самое время, когда Гунилла будет венчаться.

— Он не должен этого делать! Это чистое самоубийство!

— Возможно, он знает об этом. Ему, возможно, хочется умереть героической смертью или что-то в этом роде. Очистить расселину и самому умереть там. Эрланд всегда был выдумщиком.

— Господи! — прошептал Хейке. — Господи!

Она говорила слишком легко, но ведь она и не видела того, что видел он.

Эббе в свою очередь казалось, что упоминание о Боге звучит весьма странно и сомнительно в устах такого выходца из преисподней. Но ей никак не удавалось понять, что же представляет собой Хейке.

Он снова вскочил на коня.

— Я поскачу в лес, чтобы остановить его. Пока он еще не попал к ним в лапы. Он — сумасшедший, сумасшедший!

И прежде чем Эбба смогла вымолвить слово, всадник скрылся уже вдали, в облаке снежной пыли.

Она только покачала головой.

— Слишком много всего сразу! А я-то жаловалась, что живу в скучной дыре!

В заснеженном лесу Хейке стал размышлять более трезво. Он ничего не знал о том, откуда должен был появиться Эрланд, если тот вообще не был уже возле страшной расселины, которую однажды видел Хейке.

Но вокруг него не было ничего, кроме заснеженных от корней и до макушек деревьев. Мысль Хейке заработала.

Как же ему найти юношу?

Хейке понимал, что если Эрланд в самом деле отправился в Ущелье дьявола, ему нужно немедленно помочь. И помочь ему может только он, Хейке. А ему не очень-то хотелось вступать в схватку с троллями, как он называл тех, кого видел однажды ночью.

Что ему оставалось делать? Ему нужно было найти Эрланда, и как можно скорее!

Ехать к нему на хутор? Но где он находился?

В Баке это наверняка знали.

Но как проехать туда?

И он поскакал наугад через лес, не зная в точности, в какой стороне находится расселина. В этом лесу легко можно было заблудиться, едва сойдя с тропинки. А Хейке давно уже не видел никакой тропы.

Какая-то неясная догадка тлела в голове Хейке, не давая ему покоя, словно надоедливое жужжанье комара. Эбба сказала, что…

Да, Эбба много что сказала.

И в его сознании начали медленно всплывать ее слова, обрывки предложений — и не только сказанных ею, но и другими людьми. К примеру, слепым! Или самой Эббой в прошлый раз. И многими другими…

И по мере того, как смысл этих слов доходил до него, спина его все сильнее и сильнее покрывалась холодным потом.

Неужели так оно и есть?

Нет, сейчас не время фантазировать и рисовать черта на стене!

А вдруг это так?

О, Господи, нет, это просто немыслимо, это была бы катастрофа! Как в древнегреческих трагедиях!

Нет, такого не бывает в жизни, тем более, в трезвом, рассудочном Смоланде!

Он пытался расположить обрывки предложений в нужном порядке, поставить все на свои места.