— Говорят, что у нас, Людей Льда, могущественные защитники. И когда мы в опасности, за нас вступаются наши благороднейшие предки.

— Я верю этому, — улыбнулась она. — Но у нас разные предки. Общий у нас только Тангиль, а он едва ли на нашей стороне сейчас.

— Верно. Но у меня есть и другая защита. Я могу дать ее тебе.

Он расстегнул рубашку и снял с себя мандрагору. Ировар тихонько присвистнул, увидев ее, а Шира почтительно дотронулась до корня.

Даниэль поспешил рассказать его историю. Ировар несколько раз кивнул головой.

— Он очень могущественный, Даниэль, очень! Гордись им! Но как и говорила твоя мать, он связан с тобой. Храни его, в Таран-гае он может тебе пригодиться.

— Может быть, ты и прав, — сказал Даниэль и вновь повесил амулет на шею. — Но хорошо знать, что он с нами, правда?

— Это просто замечательно!

Даниэль осторожно поинтересовался:

— Ты знаешь, что мы будем делать в Таран-гае?

— Знаю кое-что, но не все. Я думаю, что это будет определяться теми новостями, с которыми пришел ты, задачей Ширы, а также тем, что мы узнаем в Таран-гае.

— Звучит весьма разумно.

— Предлагаю потратить сегодняшний день на то, чтобы рассказать друг другу, что мы знаем о Людях Льда и Таран-гае. А завтра отправимся в путь. У нас не так много времени.

— Меня это устраивает.

Шира ничего не сказала. Она сидела молча, обхватив себя руками, глубоко задумавшись. Удивительная, странная, переменчивая…

Они достигли таежного плато, когда солнце было в зените. Но на сей раз в саду Венделя, заколдованном и покрытом инеем, никто не играл на флейте.

В этот день все было сухим, как солома, и все обитатели Таран-гая были наверху, в диких горах, ужасающе нависших над лесом и морем.

— Как ты думаешь, где враг? — спросил тихо Даниэль.

— Я полагаю, что под врагом ты подразумеваешь тех разбойников, что пытаются уничтожить таран-гайцев?

— Да, разумеется.

— Давайте для простоты называть их каторжниками, — предложил Ировар. — Потому что они либо отпущенные на свободу, либо беглые каторжники различных национальностей, поэтому мы не можем называть их просто «русские». Других мы, конечно же, будем звать «Стражи гор». Но что касается ответа на твой вопрос, то, разумеется, и те, и другие уже заметили нас. И поэтому нам остается рассчитывать только на твоих предков, твой колдовской корень и защитников Ширы, о которых я еще не говорил. Могу лишь сказать, что они очень могущественны.

Даниэля это не утешало. Его действительно страшила дикость Таран-гая. Молчаливый лес, где не пела ни одна птица, горы, где, казалось, прятались внимательные глаза… Он положил руку на свой пистолет, но подозревал, что холодная соленая вода Северного Ледовитого океана едва ли пошла ему на пользу и что порох превратился в большой влажный комок — ведь ему пришлось переправиться через столько рек и ручьев на долгом пути в Архангельск!

Он подумал то же, что и Вендель однажды: тайга Таран-гая, должно быть, превосходная защита от непогоды и ветра. Но сейчас здесь было тихо. Они быстро, не говоря ни слова, шли вперед, к горам у моря. Вблизи гор они миновали разоренную деревню. Даниэль хотел бы знать, не та ли это деревня, в которой Вендель видел отвратительного старого монстра, который ползал у его ног и изрыгал проклятия. Это наверняка была она. Сейчас здесь не было никаких признаков жизни, деревню сожгли и сравняли с землей. Ее жители, должно быть, бежали наверх, в горы — если они вообще уцелели…

Они продолжали путь и уже начали восхождение, когда Даниэль внезапно остановился.

— Стойте, — прошептал он.

— Что случилось? — спросил Ировар.

— Здесь поблизости кто-то есть, это что-то враждебное.

— Откуда ты знаешь?

— Талисман шевелится. Он изгибается, ему неудобно.

Никого из двоих других не удивили его странные слова. Они лишь кивнули и остановились, прислушиваясь. Сейчас, поднявшись на плато, они услышали легкий ветер в сосновом бору. Они ощущали также леденящий холод, идущий с гор. Местность здесь была более пересеченной. Маленькие отвесные сланцевые вершины, чередующиеся с зарослями густого леса то тут, то там, и они опасались именно этих перелесков. Пока они стояли, послышался слабый звук крадущихся шагов.

— Падайте, — прошептал Ировар, и они затаились на земле. Даниэль притянул Ширу к себе, чтобы защитить. Она была легкой, как перышко, и такая худенькая, что он боялся сломать ее. Он слышал частые удары ее сердца.

Наконец он услышал, как кто-то приглушенно говорит по-русски за ближайшим краем обрыва.

— Они были здесь, я видел их. Трое чужих.

— Мы схватим их, — отвечал ему такой же грубый голос.

Стало тихо. Они лежали в зарослях высоких смолистых деревьев, их не было видно, но они не могли чувствовать себя здесь в безопасности долго. Они услышали звук за выступом скалы, непонятный звук, как будто кто-то застонал. И потом наступила полная тишина.

Почему они не идут? И Ировар, и Даниэль держали свое жалкое оружие наготове — но никого не было. Время шло, им надо было двигаться дальше туда, за скалу. Неужели бандиты просто лежали и ждали их?

В конце концов Ировар поднялся на ноги, двое других последовали его примеру, они переглянулись и стали пробираться вперед. Даниэль подал знак, что пойдет первым.

Он осторожно пробрался за выступ скалы. Внезапно во рту у него пересохло. Он вздохнул и подал знак остальным, чтобы они подошли. Все трое стояли и, не мигая, смотрели на то, что было перед ними. Там, в болоте, поросшем морошкой, лежали двое грязных оборванных мужчин. Белый пух пушицы, испачканный кровью, покачивался над разодранными телами. Было ясно, что это беглые каторжники. Прошло несколько минут, прежде чем Ировар смог что-то сказать.

— Стражи гор, — пробормотал он. — Стражи гор где-то рядом. Именно так они расправляются со своими жертвами.

Шира прижалась к скале, как бы боясь, что ноги не удержат ее. Даниэль бережно взял ее за руку.

— Пошли, нам надо торопиться!

Они шли быстро, но старались двигаться незаметно. Каждую секунду они ожидали нападения — тех или других.

В конце концов они, взобравшись наверх, выдохлись. Ировар подал знак, что им нужно отдохнуть. Сейчас они видели перед собой тайгу, вплоть до Урала, сами же они находились на открытой горной пустоши. Недалеко от них были развалины еще одной небольшой деревни: они нашли небольшую, защищенную двумя каменными плитами площадку, снизу их видно не было. Но сверху их мог видеть кто угодно. С этим ничего нельзя было поделать.

— Как ты, Шира? — заботливо спросил Даниэль. Он спросил об этом не случайно, потому что теперь было совершенно очевидно, что с девушкой что-то вот-вот произойдет. Цвет глаз менялся, как рябь на воде, цвет волос менялся, отражая все оттенки огня, она как бы слилась воедино с землей, на которой сидела, и с небом у себя за спиной. Все это выглядело пугающе и вместе с тем невероятно завораживающе.

— Не знаю, — сказала она, голос звучал устало. — Я боюсь. Я всегда знала, что я — не совсем такая, как другие, что у меня есть какие-то качества, которые я и сама не вполне понимаю. Я никогда не ощущала это сильнее, чем сегодня, когда мы пришли в Таран-гай. Это моя страна, теперь я чувствую это. Я не знаю, что меня ожидает, но ты, дедушка, все время внушал мне, что мои помыслы должны быть чисты. В них не должно быть зависти, вожделения или высокомерия. Чистота, чистота — ты все время говорил об этом. Ты говорил, что для меня это чрезвычайно важно. Но иногда мне было трудно. Не обижаться на злые слова… Всегда иметь мужество, даже делать то, чего боишься. Если бы я знала, в чем тут дело!

Даниэль беспомощно погладил ее по голове, она не могла найти ответ, потому что ее загадка была слишком сложной. А Ировар ничего не хотел объяснять. О, этот странный Таран-гай, которого Даниэль не понимал! Уединенная страна, развивавшаяся совершенно независимо от остального мира. Неужели и вправду могло быть так, что их древние, как мир, суеверия, их предания и легенды стали реальностью — благодаря близости народа к природе, лесам и горам? Все это говорило о богах и духах, стражах гор и прежде всего о самой Шире… Где было ее место? В реальном или сказочном мире?