Хильдегард приготовила себе первую порцию лекарства.

— Мама, что ты пьешь?

— Травяной отвар. О, до чего же он противный!

— Зачем же тогда ты его пьешь?

— Чтобы вылечиться. Как тебе понравился маркграф Тристан Паладин?

— По-моему, он добрый. И красивый.

— Он очень благородный человек, — мечтательно сказала Хильдегард. — Настоящий рыцарь Грааля.

Марина вспомнила лицо Тристана. После того как он помог ей ночью, он стал для нее кумиром.

— Рыцарь Грааля? Мамочка, расскажи мне, что это за рыцарь!

Хильдегард сделала еще глоток, на этот раз с меньшим отвращением. Она понемногу привыкала к вкусу отвара.

— Это, собственно, предание о святом Граале. Подобных преданий существует не меньше дюжины. Я расскажу тебе то, которое мне нравится больше всего, хотя, возможно, оно не самое древнее.

Сжав ключ в кармане, Марина устроилась поближе к матери. Ей было сейчас так хорошо и спокойно — отвратительная тень графа совершенно рассеялась.

— В те времена, когда Иисус Христос принял смерть на кресте за всех нас, — начала Хильдегард, — жил человек, которого звали Иосиф Аримафейский…

— Он был добрый?

— Очень добрый. Он собрал кровь, что текла из ран Христа, в красивую чашу и бежал от римских солдат. Со временем, как гласит предание, эта кровь превратилась в рубин, и сосуд сомкнулся над ним.

Хильдегард допила положенную порцию отвара и продолжала:

— Неведомыми путями этот сосуд, Грааль, оказался на горе Монтсалвейдж, но никто не знает, где она находится. Так что сосуд, можно сказать, исчез.

— И гора тоже?

— Гора тоже исчезла. Прошли века. Рыцари начали объединяться в ордены, и многие из них пытались найти священный сосуд. Было известно, что его найдет только тот, кто чист сердцем и помыслами, кто целомудрен, самоотвержен и творит добро. Рыцари, которые стремились найти Грааль, называли себя рыцарями Грааля и хотели охранять его. Самыми известными из них были король Артур и его паладины, рыцари Круглого стола. Их звали Персеваль, Гавей, Ланселот, Тристрам…

— Тристрам? Как это похоже на Тристан…

— А это одно и то же имя, — улыбнулась Хильдегард. — Но Ланселот, на которого возлагались самые большие надежды, влюбился в жену короля Артура и уже не мог принимать участия в поисках Грааля. Гору Монтсалвейдж и святой Грааль нашел сын Ланселота, его звали Галахад, он оказался самым непорочным из рыцарей.

Хильдегард замолчала.

— И что с ним было дальше? — спросила Марина.

— С кем? С Галахадом? Он исчез. Вместе с горой Монтсалвейдж и священным сосудом. И никто уже больше их не видел. Прости, пожалуйста, мне надо выйти.

Она вышла, чтобы справить нужду.

— И больше уже никто не находил Грааль? — спросила Марина, когда Хильдегард вернулась.

— В другом предании рассказывается, что его нашел Персеваль. И Гавей. Поэтому историю о Граале так трудно рассказывать. Бытуют разные варианты этой давней истории. Сын Персеваля Лоэнгрин тоже был рыцарем Грааля.

— А Тристан? Он не нашел Грааль?

— Нет, он влюбился в Изольду, невесту короля Марка, и уже не мог принимать участия в поисках, — с задумчивой улыбкой ответила Хильдегард.

— И все это правда?

— Кто знает. Но крепость короля Артура по-прежнему существует. Она называется Тинтагель, ее руины находятся на западном побережье Англии. Так говорил мой отец. Стало быть, доля правды в этих преданиях все-таки есть.

Они помолчали.

— Как бы мне хотелось, чтобы и теперь были рыцари! — вздохнула Марина.

— К сожалению, рыцарство выродилось. Потом остались только рыцари-разбойники, но в них не было ничего благородного, это я знаю точно. Впрочем, при дворе короля Кристиана один рыцарь все-таки есть!

— Да, и я его знаю, — тихо сказала Марина.

Хильдегард была занята своими мыслями и не обратила внимания на ее слова.

Неожиданно Хильдегард вскочила:

— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Что он со мной сделал?

— Кто? — недоуменно спросила Марина.

— Видимо, это все отвар. Мне опять надо выйти.

— А про кого ты говорила?

Хильдегард остановилась в дверях маленькой комнатки, примыкавшей к ее спальне. Ей показалось, что она невольно сказала слишком много.

— Я имела в виду повара, — быстро сказала она. — Он приготовил мне растительный чай по моей просьбе, и этот чай оказал на меня странное действие.

Пока она отсутствовала, Марина играла со своим ключом. Она гладила его, прижимала то к губам, то к груди, и на губах у нее блуждала счастливая улыбка. Она обрела свободу! И ей не пришлось ничего никому рассказывать.

Хильдегард с надеждой наблюдала, как под действием отвара, приготовленного Тристаном, отеки спадают, и меняется ее внешность, а тем временем с Мариной приключилась беда.

Тристан на неделю уехал к себе в Габриэльсхюс. Герцог Йохум, уже не таясь, уехал куда-то со своей фрекен Лотти. Хильдегард все время проводила с Мариной, радуясь тому, что с каждым днем становится все стройнее. Но по ночам ей, как и раньше, требовался отдых. Одно дело избавиться от водянки, и совсем другое — победить причину болезни, которая медленно подтачивала ее силы. По вечерам она от усталости еле двигалась.

Марина не досаждала матери и больше не просила разрешения остаться на ночь в ее спальне. Теперь у нее был ключ! Как только ее камеристка выпивала последнюю рюмку и погружалась в забытье, Марина поворачивала два раза ключ в замочной скважине и наслаждалась одиночеством.

Несколько раз она слышала, как граф Рюккельберг пытался открыть ее дверь. Он дергал ручку. Что-то шептал. Но она лежала, затаившись, как мышка. В конце концов, он сдавался и уходил, бормоча себе под нос проклятья.

Но однажды случилось несчастье — Марина проспала. Ее разбудил стук камеристки.

Марине со слезами пришлось расстаться с ключом.

«Теперь граф придет с палачом, — думала она. — Теперь для нас с мамой нет спасения!»

Но граф пришел без палача, что было, впрочем, нисколько не лучше. Как же она ненавидела его!

Когда он вошел и затворил за собой дверь, Марина громко позвала на помощь. Она больше не боялась палача; познав вкус свободы, она не хотела делать то, что требовал от нее этот отвратительный толстяк. Она кричала, надеясь, что Тристан, рыцарь святого Грааля, услышит ее и придет на помощь. Но Тристан был в Габриэльсхюсе. Камеристку разбудить было невозможно — хоть из пушки пали, а в соседних покоях никого не было. Все разъехались из столицы, спасаясь от летней жары. В коридоре не осталось никого, кроме Хильдегард, но днем у нее были сильные боли, и доктору пришлось дать ей сонного снадобья. Она забылась тяжелым сном, даже не догадываясь, какие испытания выпали на долю ее дочери.

Марина попыталась проскочить мимо жирного графа и выбежать в коридор, но он схватил ее намертво, будто клещами. Закрыв ей рот рукой, он прижал ее к себе, и она не могла пошевельнуться.

— Ты сошла с ума, девчонка! Хочешь, чтобы на твой крик пришел палач? Он стоит в конце коридора со своим топором.

Марина оцепенела, глаза у нее были закрыты. Ее охватило отчаяние.

— До сих пор я был добр к тебе, — зло сказал граф, — но ты плохо вела себя и заслуживаешь наказания. Как ты посмела запирать свою дверь? Сейчас я накажу тебя за это! Впрочем, наказания можно еще избежать. И ты, и твоя мать, обе, избежите наказания, если ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу.

Марина потеряла последнюю надежду, сил у нее уже не осталось.

— Я ничего не стану делать, — жалобно простонала она. — Я все расскажу папе. Мой папа — герцог, и он накажет вас, дядя Поуль!

Граф засмеялся. И смех его не предвещал добра.

— Можешь рассказывать, что угодно. Герцог Йохум не поверит твоим россказням, он вообще не верит, что ты, такая странная девочка, его дочь.

Сердце Марины разрывалось от отчаяния, словно его терзали когтями. Зачем он мучает ее еще и этим? Разве она сама не знает, что отец ее презирает? Сколько раз отец отказывался слушать ее детскую болтовню, когда ей хотелось рассказать ему что-то важное! Ей никто никогда не верил.