Но Виллему легко не сдается. Она знает, что хутору Черный лес принадлежит пастушеская хижина…

Немного подумав, она пришла к выводу, что именно туда в первую очередь отправится фогд. А Эльдар не настолько глуп. Итак, он должен скрываться где-то в другом месте.

Бросит по лесам? Нет, не в такое время года. По ночам уже воют осенние ветры, в любое время может выпасть снег.

Может, он убежал туда, где он работал несколько лет?

Виллему не знала, где это. И сомневалась в этом. Он отзывался неблагожелательно о тех людях. Нет, едва ли он там.

Она должна его найти. Сказать, что верит в него. Возможно, услышать от него, что он невиновен.

Никлас и Ирмелин отправились в Гростенсхольм за материалами, и в работе наступил небольшой перерыв. Виллему ничего не осознавала. Она была полностью погружена в свои мысли. Мужчины уселись у стены амбара, наслаждаясь последними лучами осеннего солнца.

Там же сидели и работники, пришедшие из Черного леса. Они вели серьезный разговор. Виллему заметила это место и, приняв беззаботный вид, направилась в амбар. Если внутри около стены в месте, где они сидят, лежит сено, она не сможет подойти к ним близко, не выдав себя чертовским хрустом и потрескиванием.

Но ей повезло. Там был голый земляной пол, и кое-где лежали разные инструменты.

Она осторожно на цыпочках подкралась к стене в темном амбаре и уже могла слышать их бормочущие голоса.

Будь осторожна! Она приникла к стене, оперлась о нее руками и только молила Бога, чтобы никто не вошел в амбар. Ее могли заподозрить в чем угодно, увидев, как она подслушивала.

Впустую. Они разговаривают о служанках в Липовой аллее, оценивая их. Совершенно не то, что хотела услышать Виллему.

Вдруг один из них произнес:

– Мне кажется стыдно, что девчонка из Элистранда крутится все время здесь среди мужчин. Такое не прилично для дамы из высшего света.

– Наши девочки никогда бы себе такого не позволили, – сказал другой.

– Но работает она хорошо, – добавил третий.

– Она довольно странная, – презрительно произнес первый. – Можно подумать, что она втюрилась в кого-то.

– Несомненно, – сказал второй голос. – И не трудно догадаться, в кого.

Виллему выругалась про себя. Они стали говорить тише.

– Думаешь, у Барбру он укрыт надежно?

– Думаю, да. Там его никто не будет искать.

Барбру? Сердце Виллему кольнуло. Первый укол ревности в ее жизни. Но кто такая Барбру?

Перерыв в работе кончился, и она снова выскочила наружу.

Барбру… У кого она может спросить? Только не у людей из Черного леса, они ни за что не дадут ответа. Не может она задать этого вопроса и кому-нибудь из Людей Льда в Липовой аллее или Гростенсхольме. Они почувствуют неладное и сообщат фогду.

Сын Еспера! Он лицо незаинтересованное и глуп, чтобы что-нибудь заподозрить. А что, если он пойдет к людям из Черного леса и разболтает, что она разговаривала с ним?

На этот риск она должна пойти. Он обычно не очень общался с ними: они смотрели на него сверху вниз. Разговаривал с ним только Эльдар.

Они остались с глазу на глаз, когда несли материалы для крыши.

– Ты знаком с Барбру, Ларе? – спросила она согнувшись над грузом, чтобы поднять его.

Он выпрямился и, разинув рот, неприлично долго смотрел на нее.

– Барбру? Нет. Знаю только старуху Барбру. Но она уже умерла.

– А молодую девушку?

– Нет. Молодой не знаю.

– Может быть, в соседнем уезде?

– Нет.

– А где жила старуха Барбру?

– В землянке.

Подумать только.

– Но где? Здесь в окрестностях?

– Нет. В уезде Муберг. На горе по другую сторону Муберга. Недалеко от берега моря. Вы знаете, фрекен. Возле болота Хенгтманнсмюра*.[39]

Это уже кое-что.

– Нет, это не та Барбру, которой я интересуюсь.

– Что от нее надо Вам, фрекен?

– Я нашла брошь, на которой выгравировано имя Барбру.

– Можем спросить у других.

– Нет, не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о броши. Она довольно хороша. Я спрошу отца.

Ларе отошел, гордый тем, что она доверилась ему одному.

У него было желание злорадно поделиться этой новостью с людьми из Черного леса, но этого не хотела фрекен Виллему. У него было такое чувство, что он все же не вышел победителем в борьбе с ними, ибо промолчал, и он горько вздохнул.

Виллему довольно быстро завершила свой добровольный труд в Липовой аллее и пошла домой.

– Отец, – сказала задумчиво она Калебу, – мне рассказали об одной многодетной семье, которой сейчас в голодный год очень тяжело. Разреши мне отнести им немного еды.

Она совершенно не знала, что точно к такой же уловке однажды в Рождество прибегла Силье, желая прийти на помощь Тенгелю.

– Что это за семья? – поинтересовался Калеб. – В Гростенсхольмском уезде нет ни одной семьи, которая испытывала бы сейчас голод, и у нас еще есть чем помочь.

– Они живут не здесь, а в уезде Муберг. На границе с нами. Можно?

Калеб был тронут сострадательностью дочери.

– Конечно, Виллему. Возьми, что тебе надо, но не больше того, что сможешь унести!

– Я отправлюсь сейчас. Спасибо, отец!

В дверях она остановилась.

– Да… Может, я немного припозднюсь. Если матери нужно будет помочь. С маленькими детьми и тому подобное.

Калеб наморщил лоб.

– Ты должна вернуться домой до наступления темноты.

Виллему стояла в нерешительности.

– Если будет очень поздно, то, может быть, мне лучше переночевать?

– Конечно, если сможешь – переночуй. Я не хочу, чтобы ты оказалась среди волков и злых людей. Здесь недавно произошло убийство, ты слышала, и Эльдар из Черного леса до сих пор не задержан.

Слабая, почти невидимая улыбка появилась на губах Виллему.

– Он мне ничего не сделает. Но я буду осторожна.

И она поспешила на кухню.

Калеб посмотрел ей во след. Его взгляд наполненный нежностью, изменился и стал отсутствующим, в нем зажглась искорка страха.

Как и большинство в их роду, он беспокоился из-за этих желтых глаз. Он был в долине Людей Льда, когда злое «я» Колгрима взяло верх, и Колгрим убил Тарье. Ужас, охвативший в тот момент Калеба, никогда не покидал его.

Он знал, что Виллему являлась самой большой загадкой среди троих молодых с особыми глазами Людей Льда. Какие дары получили двое остальных, было ясно. А она?.. Только ли один беспокойный нрав? Не скрыто ли в ней что-либо иное? Такое, чего все боятся? Которое однажды вырвется наружу?

Он так боится, так боится. Точно так же, как его жена Габриэлла. Как Андреас и Эли испытывают страх за Никласа, как Микаел и Анетта – за Доминика.

Вся родня дрожала от страха перед тем, что может случиться. Таково было проклятие в роду Людей Льда. Неуверенность, болезнь, постоянное ожидание в нервном напряжении.

И внимание всех было направлено в первую очередь на Виллему, его любимую дочь. Она была самой ненадежной.

Никто из них не допускал, что опасность придет с другой стороны, и столь неожиданно, что парализует их всех.

Тем не менее все это было вполне логично.

И в то роковое для Людей Льда время должно было раскрыться, почему трое молодых людей с кошачьими глазами оказались помеченными проклятием, или избранными. В один прекрасный день все их силы должны выйти наружу.

Это будет день, когда впервые обнаружат следы дьявола.

Но пока этот день был сокрыт в неизвестном будущем.

Виллему хотела бы ехать на лошади, чтобы быстрее добраться до места, но она в этом случае больше бы привлекла к себе внимание. Лучше быть незаметной.

Пешком она добралась до опушки леса и вышла на кратчайший путь, ведущий через лес. Подобно Суль Виллему совсем не боялась лесной глуши. На плече она несла узелок с едой, а чтобы не замерзать, потеплее оделась. О чем ей было беспокоиться?

Может оказаться, что ее поход будет напрасным. Никакой гарантии нет, что Эльдар находится у болота Хенгтманнсмюра.