— Не нервничай так, не надо. На тебе просто лица нет. Лучше за папой присмотри, ему тоже сейчас непросто, — мудрый наследник переключил внимание сестры, вернув в реальность. — Может, капель каких принести или порошков? Вам обоим не помешает…

— Точно! — встрепенулась целительница, приходя в себя. — Я так и сделаю. Сейчас вернусь.

Прошло почти два часа, которые показались Таре бесконечным, когда слуга доложил о прибытии мужчины. За это время на столе появился кувшин с водой и стаканы, а Повелитель и принцесса выпили успокоительный настой. В безмолвном диалоге брат и сестра заранее договорились, что Повелитель не будет сам приближаться к бывшему министру: мало ли что может случиться. Лорд Эмер хотел присутствовать во время разговора, но наследник заявил, что это — их семейное дело. Драконы едва не схлестнулись в рукопашной: Эмер боялся, что вонючий призрак имеет связь с Медведем, потому переживал за безопасность всей семьи Повелителя. В результате мужчины сошлись на том, что Лорд будет находиться в соседнем зале и моментально сможет прийти на помощь в случае необходимости.

Дверь открылась, слуга вкатил в зал кресло на колесиках, поклонился правящей семье и вышел. Сейчас человек, беспомощно сидящий в кресле, был совсем не похож на медведя. Сморщенный, как сухое яблоко, с ногами, больше похожими на тонкие палки, седовласый мужчина выглядел намного старше своих лет.

— Повелитель пожелал видеть своего верного слугу, — улыбался перекошенным ртом Патрик Саймс. — Я прибыл по первому зову. Чем могу служить?

Вернон Бэйл, всегда спокойный и вежливый, сегодня даже не поздоровался с тем, кого некоторое время назад считал своим помощником и другом.

— Это твоя вещь? — по знаку отца Райан передал старику медальон. Он начал разглядывать его с любопытством ребенка, которому дали новую игрушку, а потом с улыбкой прижал к груди.

— Да, мой. Откуда он у вас, Повелитель?

— Его нашли там, где ты его обронил: на тропинке перед Озером. Что ты там делал, Патрик?

После того, как Вернон Бэйл произнес слово «озеро», бывшего министра затрясло, как в лихорадке или приступе эпилепсии, медальон выпал из его рук и остался на сером пледе, которым он были укрыты ноги.

— Вы… вы… знаете про озеро. Я не хотел… Меня заставили, — голос старика перешел в визг. — Мне сказали, женщина даст денег, ведь она… — его глаза закатились, а дыхание прервалось, но спустя мгновение, он выдохнул. — Она — Дракон, а они всегда знают, где спрятаны сокровища. Мне надо было только догнать ее, задержать…

— И ты… — Повелитель стиснул зубы в ожидании ответа, а костяшки его пальцев побелели от напряжения, сжимая подлокотники кресла.

— Я бежал, но потом упал, Повелитель. Было скользко, камни посыпались из-под ног… Подвернул щиколотку, не мог идти. Я даже близко не подошел к вашей супруге и ничего не видел, не видел… — закрывая глаза руками, как ребенок, бормотал инвалид, — только слышал, как она стонала…

Тара со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы, заставляя себя оставаться на месте, Райан выглядел не лучше: он с трудом удерживался от того, чтобы извлечь это немощное тело из кресла и вытряхнуть все ответы разом.

— Кто тебя заставил? Кто говорил про деньги? Кто???

— Нет, я не могу… он сказал, что тогда мне не жить, — принцессе казалось, что этот пронзительно — визгливый голос был слышен во всем дворце. — Он страшный… страшный. Я не могу…

Лихорадка снова вернулась, словно выламывая бывшего министра изнутри, разрывая грудь, сдавливая горло.

— Лекаря! Он сейчас умрет и ничего нам не скажет! — Тара бросилась к дверям, но новый визг буквально пригвоздил ее к месту.

— Нет!!! Я не хочу… не могу! Нет!!!

Сильный спазм пробежал по всему телу, выгнув его дугой, едва не сбросив мужчину с кресла. Медальон с медвежьей лапой упал с пледа и покатился по полу, приковав к себе все внимание. Замерший взгляд Патрика Саймса был устремлен вниз, словно искал пропажу. Он не дышал, обмякнув в кресле. Под напряженным взглядом отца и сестры Райан дотронулся до точки на шее: пульса не было.

— Это несправедливо… — шептала Тара, стискивая руки. — Он так ничего и не сказал.

В дверь постучали: слуга и лекарь Харон ждали разрешения войти. Девушку словно толкнули: она достала из кармана платок, подняла с пола медальон и положила его в нагрудный карман бывшего Медведя, который унес с собой во тьму небытия имя соучастника.

— Сердечный приступ, — диагностировал Харон, проверив пульс и посмотрев зрачки. — Видимо, радость встречи с вами, Повелитель, была слишком сильной. Сердце не справилось.

Слуга вывез кресло с бывшим министром из зала, лекарь последовал за ними, чтобы выдать официальное заключение родственникам Патрика Саймса о причине его смерти.

Тара залпом выпила стакан успокоительного, налила еще один и протянула отцу: — Пей.

— Мне не надо, — упредил предложение сестры побледневший Райан, глядя, как морщась, отец делал глоток за глотком. — Я почти в порядке.

— Давайте уйдем отсюда, — покачиваясь, Тара встала из кресла, подошла к отцу и взяла его за руку. — Я хочу кофе. Или чай, только крепкий и очень горячий. Тебе нужно отдохнуть, папа.

— Коньяк. Стакан хорошего коньяка, — обозначил свои намерения наследник. — Надо выпить и думать, что делать дальше.

Лорд Эмер стоял в коридоре, когда семья Повелителя прошла мимо.

— Откуда вы узнали про медальон? Мне нужны подробности, — Повелитель устало опустился в кресло и выдохнул. Несколько минут общения с бывшим министром Саймсом отняли у пожилого мужчины все силы.

На стене кабинета висел портрет светловолосой женщины. Шейя Нэк, Золотой Дракон, смотрела на своего супруга и детей и улыбалась. Сейчас вся семья была в сборе.

— Лес все слышит и знает. У него долгая память. Дриада сказала, где искать, но мы до последнего момента не знали, что именно это будет, — Тара маленькими глотками отпивала из стакана коньяк. Тепло уже начало возвращаться в тело, кончики пальцев вновь стали чувствительными, а на щеки вернулся румянец. Стресс медленно отступал, оставляя после себя слабость и апатию. Принцесса полулежала в мягком глубоком кресле, поглядывая на брата. — Думаю, цепочка оборвалась и медальон потерялся, когда Медведь упал, подвернув щиколотку. Мы так и не узнали имя его сообщника… Жаль.

— Молчи! — Прервал Райан размышления сестры в беззвучном диалоге. — Это мы обсудим вдвоем, не надо отца беспокоить. Он до сих пор в себя не пришел.

— Хорошо, поговорим позже.

— И чего ему не хватало? — в руке Повелителя тоже был стакан с коньяком, который он задумчиво разглядывал, вспоминая бывшего друга. — Денег в роду Саймса всегда было достаточно, они ни в чем себе не отказывали. Поговаривали, что Патрик заключил какой — то договор с нечистью…

— С кем? — Райан подался вперед, чтобы расслышать каждое слово отца. — Что за договор?

— Откуда я знаю? — Слабо отмахнулся Вернон Бэйл, — в их семье все мужчины рано уходили из жизни, и никакие лекари не могли помочь. Говорят, это было какое — то древнее проклятье, но я особо не вникал в подробности.

— Так зачем ему деньги, если их семья богата?

— Райан, ну что ты ко мне пристал? Я не знаю! Слышал только, что он связался с нечистой силой, чтобы за огромную сумму снять проклятье со своего рода. Но! — палец Повелителя был направлен в потолок. — Это только слухи! Не заставляй меня обсуждать и вспоминать такие глупости, сынок! В любом случае вы сами видели, что и Патрик долго не прожил, а ведь он почти на пятнадцать лет моложе меня… Провести почти десять лет в кресле — жизнь ли это?

— Не может быть! — ахнула Тара. — Он выглядел дряхлым древним стариком! Как так?

— Вот так! — стакан Повелителя громко стукнул по столу. — На этом я хочу закрыть историю Саймса. Может, финал его жизни стал расплатой за страшный грех, кто знает… Что у нас дальше?

Не успел Райан ответить отцу, как в дверь кабинета постучали: слуга принес на подносе письмо с большой черной печатью. Тара с каким — то странным чувством обреченности смотрела на то, как отец отпустил посыльного и специальным ножом аккуратно вскрыл послание. Совсем недавно, живя в лесу, она строила планы и воплощала их в жизнь, а во дворце ее как будто подхватил и куда — то понес с бешеной скоростью неведомый поток. Девушка едва успевала реагировать на все происходящее. Внимательно прочитав текст, Вернон Бэйл передал бумагу сыну и устало растер лицо: — Я совсем забыл про это…