— Мэм, это место перестает быть безопасным, — сообщил ей командир штурмовиков. — Противник только что пробил внутренний бронированный корпус и высадил больше десяти тысяч дроидеков десанта. С большой долей вероятности, мы потеряем двигательный отсек.

Фреймис не стала утруждать себя объяснениями неправоты со стороны командира.

Она просто снесла ему голову световым мечом.

— Никто не покинет позиции без моего приказа, — прорычала она, меряя взглядом застывших от неожиданности техников и штурмовиков. — Противник намерен пробиться к силовому ядру, взять его под контроль, лишить корабль питания и взять нас тепленькими. Любого, кто посмеет покинуть свой пост, я незамедлительно казню. Все ясно?

— Приказ понятен, — сообщил ей подошедший штурмовик с синим наплечником. — Я организую оборону.

— Действуй.

Главная силовая установка располагалась в поистине огромном помещении. Наверное тут можно было припарковать «Имперский» и не задеть ни потолка, ни палубы, ни стен. Но тут все пространство занимало силовое ядро и многочисленные вспомогательные механизмы.

К контрольной панели управления которыми и направилась леди-сит.

— Что ты задумала? — тихо спросила Элизабет. — Ты же видишь наши потери. Навряд ли получится удержать корабль. Мы одни против всего флота противника!

— И я прекрасно знаю, что они если не раскусили мой план, то уж точно догадались о том, что я намерена сделать, — Фреймис подошла к одной из консолей и принялась вводить в него длинную и сложную последовательность букв и цифр. — Трауну нужен этот корабль в качестве очередного трофея. Получи он «Затмение-II», то сможет глумиться над Императором. Я не намерена этого допустить. Этот корабль будет принадлежать Империи. Или не будет существовать вообще.

— А в Империю мы точно не сможем добраться, — мрачно произнесла агент Лор. — Ты… Ты хочешь его взорвать?

— Флагман Императора не достанется нашим врагам, — твердо произнесла Фреймис, нахмурившись.

Явно сбитая с толку, она посмотрела на встроенный в терминал портативный голопроектор. Который только что ожил, продемонстрировав хорошо известную, а оттого и ненавидимую фигуру разумного.

— Напрасно теряете время, Рука, — заключил гранд-адмирал Траун. — Самоуничтожение не сработает.

— Это мы еще посмотрим, — рыкнула Фреймис. — Не вы один умеете творить чудеса, Траун.

— Я не верю в сверхъестественное, Рука, — отрицательно покачал головой гранд-адмирал. — И вам тоже не советую надеяться на чудо. Мои дроиды-диверсанты уже подключились ко всем вспомогательным системам. Вам не удастся запустить перегрузку главного силового ядра.

— Повторите это тогда, когда реактор разнесет на куски, вместе с кораблем и вашим флотом, — фыркнула Рука. Но уже через секунду она с ненавистью приложила по клавиатуре. — Нет обратной связи.

— Разумеется, — как ни в чем ни бывало произнес гранд-адмирал. — Я ведь сказал — корабль под полным моим контролем.

— Наивно было с вашей стороны полагать, будто бы у меня лишь один секретный код, — Фреймис расплылась в улыбке. — Ну, теперь вам точно не компенсировать то, что я сделаю.

— О, — Траун будто-бы на секунду оторвался, чтобы прочитать нечто за пределами зоны захвата проктором. — Чудесно, что вы активировали второй код, как и было нужно.

— Кому нужно? — осведомилась Фреймис. — Вы не можете предугадать все, гранд-адмирал.

— Но то, что вы делаете, на самом деле, легко просчитано, — заверил ее мятежник. — И мною приняты контрмеры.

В следующий момент «Затмение-II» уже, сотрясая все вокруг, внезапно… отключился. Буквально все — от силовой установки вплоть до последних резеврого источника освещения.

Силовой отсек погрузился в клубящийся мрак.

— Что происходит? — заволновалась Элизабет.

— Начало вашего конца положено, — продекламировал гранд-адмирал. — Теперь осталось всего лишь подождать.

И что-то обе женщины не сомневались в том, что говорит гранд-адмирал искреннюю правду.

К тому самому моменту, когда за плечами остается половина максимальной продолжительности жизни твоего биологического вида, ты приобретаешь определенный опыт. Череда побед и поражений, провалов и достижений, преследует человека с первого мгновения появления на свет. И до самой смерти.

Гилад Пеллеон родился на планете Кореллия, однако довольно быстро его домом стал Корусант. Тогда еще — Корусант. Потребовалось несколько десятилетий на то, чтобы эта планета стала называться Центром Империи.

Однако, несмотря на то, что Корусант в самом деле являлся центром — как Империи, так и галактики — ни один прожитый там год не оказался достаточно сильным, чтобы вытравить из воспоминаний Пеллеона легкость, веселье, ненавязчивость Кореллии.

Только на родине могла родиться шутка о том, что «жизнь — это смертельное заболевание, передающееся половым путем». Довольно грубая шутка, если так посудить. В свои шестьдесят один, Гилад никогда бы уже не стал ее использовать вслух.

А лет тридцать назад… Да, скорее всего, он применил бы ее в комплекте с другими броскими кореллианскими шуточками ради того, чтобы впечатлить молоденьких дамочек в какой-нибудь очередной недорогой кантине.

Такова была его молодость. Да и в зрелость старые привычки в значительной мере перешли…

Горько.

Ужасно горько осознавать, что ошибки молодости и шоры зрелости не компенсируются в старости. Лишь усугубляются…

Линейный крейсер Доминиона под названием «Верность» рассекал мрак безвоздушного пространства. Строгий, гордый, опасный.

Именно на «Верность»', а так же на ее оперативную группу натолкнулись попытавшиеся сбежать корабли адмирала Джератая. Часин, как и Келада, превратились в неизбежную ловушку для кораблей противника.

Немудрено, что последние попытались продлить свое бренное существование. Отступление, ведь оно, как наступление, только война идет в другую сторону.

Вообще, это довольно занятно.

Этимологический разбор слова «отступление» дает прямой ответ на то, что этот синоним был изобретен военными. Просто потому, что слово «бегство» предполагает беспорядочное, не скоординированное покидание поля боя.

А «отступление»… Звучит более солидно, более упорядоченно.

Так вот, корабли адмирала Джератая бежали с поля боя.

Без организации, без малейших намеков на координацию и хоть какой-нибудь приемлемый план. Они в ужасе, в беспорядке пытаются спастись.

Триумфальное вторжение оборачивается провалом. Да еще таким, что невозможно было представить себе.

В отражении обсидианового остекления ходовой рубки линейного крейсера, вице-адмирал увидел приближение вахтенного офицера. Вероятно, тот спешит с докладом.

В других обстоятельствах это был бы должен сделать командир корабля… Но Пеллеон находил слегка удручающим тот факт, что пришлось бы отрывать компетентного разумного для того, чтобы командовать его флагманом.

«Верность» не так часто была в бою, как могло бы показаться, зная тип корабля. Переделанный покойным кораблестроителем линейный крейсер имел превосходное вооружение и буквально сам просился в бой… Но должность Пеллеона не позволяла ему кидаться с головой в омут сражений.

Да и Траун, по идее, не должен был бы так поступать. Но против элементарной логики — глава государства не должен быть на передовой — выступала особая, трауновская логика.

Лидер государства — это символ, гарант всех тех постулатов, которые проповедует государство. Демократы, да и имперцы вполне себе могут позволить держать своих лидеров подальше от места, где могут убить. Впрочем, диктатор Тракен Сал-Соло тоже в бой не лез… Да и Кореллия не воюет, вообще-то.

Но Траун… Траун это другое.

Доминион — это военизированная меритократия с элементами военной диктатуры. По крайней мере это наиболее близкое к тому, что происходит в государстве, определение. На деле же, государство гранд-адмирала вобрало в себя столько элементов от различных политических систем, что впору новую классификацию предлагать.