— Сэр, но зачем ее было связывать, если все равно вкололи ей паралитик? — спросил Тиерс.

— Потому что сперва мы дали ей надежду на спасение, а затем забрали ее, — пояснил я, бросив взгляд на гвардейца, остающегося на охране. — Не забывайте добавлять воду через систему слива каждые пятнадцать минут. Ровно в тех объемах, о которых я вам сказал.

— Будет исполнено, гранд-адмирал.

— Не сомневаюсь, — кивнул я, посмотрев на Тиерса. — Полковник, пройдемте на мостик, настало время нанести следующий удар по планам Кронала.

Десять лет, седьмой месяц и тридцать первые сутки после Битвы при Явине…

Или сорок пятый год, седьмой месяц и тридцать первые сутки после Великой Ресинхронизации.

(Один год, четвертый месяц и одиннадцатые сутки с момента попадания).

Основной звездный разрушитель Доминиона под названием «Справедливость» занимался рутинной работой.

Сопровождать караваны огромных пузатых транспортов, бесконечной вереницей двигающихся из метрополии до Часина и Келады, конечно не предел мечтаний.

Но капитан Сарин Вергилий, бывший офицер Новой Республики, отдавал себе отчет в том, что нельзя всю жизнь провести в героических боях. Существует и работа, которую ты обязан делать. Хочешь ты того, или нет.

Стоя на мостике «Справедливости», он смотрел сквозь обсидиан центрального иллюминатора мостика на затемненный свет бело-синего излучения. Стандартная картинка в гипере, ни дать, ни взять.

С той лишь разницей, что «Справедливость» одной из первых получила обновленные комплекты иллюминаторов. Не транспаристаль, но обсидиан. Можно сказать, что просто сменили прозрачное стекло на затемненное, но фокус в том, что это совсем не так.

Обновление позволяло не переживать, сработает ли система поляризации иллюминатора в момент близкого взрыва. Убережет ли тонкая, и не всегда надежная электроника роговицу глаз разумных от светового ожога. Потому как, когда в десятке километров от тебя взрывается термоядерный реактор вражеского звездолета, то лучшее, на что ты можешь надеяться, так это на бакту. Ну или на то, что сенсоры не повреждены в бою и центральный компьютер верно оценит световую вспышку, рассчитает область поражения корабля и затемнит светофильтрами иллюминаторы…

Да уж, слишком много надежд.

С обсидианом было попроще в этом плане. Да, изначально планировали и вовсе отказаться от системы поляризации, выбросив светофильтры в дальний ящик истории. Но полевые испытания показали, что все не так радужно, как могло показаться.

Да, доминионские умельцы нашли способ, как, несмотря на сплошную черноту, сделать обсидиан достаточно прозрачным, чтобы на мостике не было темно как в гробу. Кто-то говорил, что нашли метод повторного расплавления обсидиана и его смешали с транспаристалью, поэтому получился гибридный материал с хорошей свето-пропускаемостью, но высокими характеристиками прочности. Кто-то указывал, и даже приводил какие-то физико-химические доводы, что это всего лишь такой способ обработки обсидиана и никаких специальных ухищрений в этом нет…

Сарину же было по большей части наплевать на то, что лежит в первооснове этого явления. Он знал, что ни ему, ни его подчиненным приглушенная свето-пропускаемость сквозь иллюминаторы не мешает. Даже наоборот — в прошлом бы он не смог бы стоять и наблюдать без «бликов» на этот световой тоннель. А сейчас все неплохо.

Систему поляризации, конечно, оставили на месте. Обсидиан хорош, но надежда лишь на него себя не оправдывает.

Сарин усмехнулся, подумав, что звездолеты третьего эшелона, в который попал его корабль после того, как его экипаж в очередной раз был разбавлен новичками, для инженеров Доминиона словно конструкторы, модели, на которых они обкатывают те или иные технические решения. Да, это не так, и под «модернизационную раздачу», попадают все корабли без исключения, но факт остается фактом.

Доминион находится в состоянии войны.

Прежнее правило, согласно которому звездолет не передавался во флот, пока на нем не пройдут все необходимые модернизационные работы, мало-помалу перестает действовать. Кораблей на фронте не хватает. Верфи работают безостановочно, но это лишь помогает не утонуть в море поврежденных кораблей, заменяя их новыми. Вот только командование флота все меньше желает отправлять свеже укомплектованные экипажи на только что модернизированных звездолетах прямо в бой.

А Вергилий рвался в бой.

Он стал дезертиром, наплевав на демократию, потому что именно эти грязные политические игрища в свободу и справедливость привели к тому, что он торчал на низкой должности. Доминион дал ему под начало первоклассный звездный разрушитель, оснащенный и вооруженный по последнему слову техники. Если простой «Имперский» мог из сражения с двумя звездными крейсерами мон-каламари проекта МС80а или МС80 «Свобода» выйти победителем, с тремя он имел неплохие шансы на победу, если у командира в голове не пригорела каша, а против четверых его могло спасти только превосходное оснащение и выучка экипажа, то ОЗРД запросто мог бы надрать задницу четверке МС80.

Вот только имелась проблемка.

Несмотря на то, что «Справедливость» числилась в третьем эшелоне и набиралась опыта в конвоях от метрополии до периферии, оперативная информация, циркуляры, приказы, рекомендации, справочная информация сыпалась на них таким же нескончаемым потоком, что и на парней из первого и второго эшелона, вовлеченных в боевые действия. А ведь по задумкам штаб-квартиры, второй эшелон как раз и должен был сейчас набираться опыта, в то время как третий не планировалось вообще задействовать, пока корабли и экипажи не изучат внутренний космос Доминиона как свои пять пальцев. В их задачу входило набираться опыта внутри государства, наравне с Силами Планетарной Обороны, компенсируя их нехватку за свой счет.

Основной Звездный Разрушитель Доминиона «Справедливость».

Но война вносит свои коррективы.

Кто-нибудь другой на месте Вергилия обиделся бы на то, что ему обещали сражения, а в итоге он служит охранником. Но не Сарин.

Вместо пустых обид, которые недостойны мужчины, Сарин Вергилий рассматривал сложившуюся ситуацию как ту самую возможность получать опыт и знания, пусть даже и в результате многочисленных депеш от командования. Да, это теоретический опыт, основанный на рапортах других командиров и экипажей, которые за множество световых лет от них воюют и не желают ни себя, ни технику. Но это опыт. И уникальная возможность усвоить его, не ввязываясь в сражения и не теряя свой экипаж.

Пусть сейчас они, особенно боевая вахта, тихо стонут от количества учебных тревог и маневров при каждом удобном случае, но когда они присоединятся к силам на фронте, лучше иметь хотя бы хорошо закрепленную теорию, чем не иметь ничего. Просто прохлаждаться, эскортируя корабли из одной точки космоса в другую, пользуясь дырявыми границами Новой Республики, Сарин не мог. Не считал, что имеет права.

И он был не один такой.

— Сэр, — рядом с ним оказался вахтенный. — Пятиминутная готовность до прибытия на Келаду. Все системы корабля находятся в полной готовности.

— Спасибо, лейтенант, — отозвался Вергилий. — Сообщите старпому, чтобы заканчивал третировать палубную команду второй вахты и отпустил людей отоспаться.

Длительные перелеты тем и хороши, что за их время, пока одна вахта несет службу, то с запасного мостика неугомонный старпом, клон на секундочку, мог вытрясти жирок с каждого члена других вахт. Использовался простой способ — как только первая вахта сменялась с дежурства и отдыхала по расписанию, то к моменту смены второй вахты персоналом третьей, они уже в поте лица отрабатывали отражение налета МЛА, борьбу с разгерметизацией, утечку радиации, отражение абордажного нападения, различные внештатные ситуации. Затем они шли отдыхать, а их место занимала вторая вахта, поднятая по учебной тревоге. Когда они заканчивали, то наступало время третьей.