Яр не ответил. Она что-то злое сказала себе под нос и устало отбросила со лба огненные пряди. Должно, очень спешила.

– Чёртовы пробки… Эй! Я здесь! Мальчик, иди сюда!..

Она остановилась среди деревьев, принялась озираться. Волосы у неё были убраны не в косу, а в тугой узел на затылке, будто она хотела их спрятать. Странная. Но Драган наказывал её слушаться… Решившись, Яр осторожно выступил из-за дерева. Женщина резко обернулась на шорох. Лицо у неё было будто бы молодое, но никак не верилось, что ей мало лет. Должно, какая-нибудь особая волшба не даёт ей стариться.

– Вот чёрт… Напугал! – она притворно улыбнулась и опять смахнула со лба волосы. Яр никак не мог понять по её лицу, что у неё на душе. – Иди сюда, не бойся. Леший побери, как ты ухитрился так далеко уйти от разлома?

Не хотелось ей отвечать. Странные слова волхвицы Яр понимал с трудом; выговор у неё был твёрже и быстрее, чем он привык. Придвинувшись ещё на шаг, чтоб не приходилось кричать, он свёл руки за спиной – смотри, мол, не собираюсь на тебя нападать – и осторожно спросил:

– Как тебя по имени, мудрая?

Она опешила, будто не ждала таких слов, но ответила, потому что не могла иначе.

– Лидия. Меня зовут Лидия Николаевна Свешникова. Запомни, пожалуйста.

Диковинное имя. В Ильгоде таких не бывает. Надо ей ответить, как подобает, раз уж выспросил имя, а с ним и право позвать в трудный миг.

– Меня по имени – Яр, – сказал он. – Как волхвом стану, буду зваться Зарецким.

– Очень приятно, – зачем-то сказала волхвица по имени Лидия. Наморщила лоб, словно что-то припоминала, и спросила: – Выходит, ты родился весной?

Яр кивнул. Вестимо, весной. В другое время другие имена дают.

– Понятно… – Лидия вдруг встрепенулась, будто пытаясь согреться посреди зимнего холода. – Пойдём-ка отсюда. Тут не самое лучшее место для беседы, так что поговорим в машине, хорошо?

Яр не понял и половины её стремительных слов, но ведь Драган велел во всём ей повиноваться, пусть и не брал в том клятвы. Лидия шла через лес осторожно, то и дело оглядываясь, будто волновалась, что с Яром что-нибудь случится. Холодная черта осталась уже далеко позади, а с нею вместе – и схлынувшая боль. Пробуя силы, Яр зажёг в ладони крохотный язычок пламени; чары подчинились неохотно, то ли из-за слабости, то ли мешала близость края мира. Лидия, приметив волшебный огонь, нахмурила прямые яркие брови.

– Что ещё ты умеешь?

– Да много чего, – гордо сказал Яр. – Приказывать умею. Лечить. Шагать через чары… правда, всего на десяток вёрст за раз, – виновато признал он. Драган всё ворчал на ученика за то, что он ленится. – Про неживых знаю, какие они бывают, как против них бороться. Про князей ильгодских и про страны ближние и дальние… Не про ваши, – подумав, прибавил Яр. Про мир за чертой волхв совсем ничего ему не рассказывал.

– А клятвы уже выучил? – спросила Лидия. Она не смотрела на него – вглядывалась в редеющую чащу.

Яр вздохнул и признался негромко:

– Я их принёс.

Волхвица остановилась. Цепко его оглядела, нахмурилась недоверчиво.

– Сколько тебе лет?

– Нынешней весной стало десять.

Она качнула головой, но ничего не сказала. Яр так и не понял, хорошо ли то, дурно ли. Лес окончился диким полем, заросшим высокими травами; белая пена мелких медвяно пахнущих цветов волновалась от ветерка, будто барашки на озёрной глади. Точь-в-точь такие луговины стелились по-над Браем с северной стороны; не знаешь – не отличишь. Пока шли, день совсем угас; над головой в безоблачном небе теперь тускло горели чужие звёзды. Яр таких не знал.

– Пойдём-пойдём, – поторопила его Лидия. – Нам ещё ехать и ехать…

– Куда?

– Ко мне домой. Не смотри на меня так, ты с таким пространственным прыжком не справишься. А здесь вообще нельзя применять чары, тебе не говорили?

– Говорили.

А вот верхом ездить не учили. У отца верховых лошадей не было, а Драгану они и не надобились – хватало чар. Уж навряд ли гордая волхвица путешествует на какой-нибудь телеге… Яр решил покуда помалкивать. В поле было так же безлюдно, как и в лесу; видать, здесь тоже все боятся селиться близко к краю мира. Пахло молодой травой, сухой землёй и ещё чем-то, неуловимым, незнакомым. Лидия помогла Яру выбраться на странную колею, очень широкую и плоскую; пока он раздумывал, что за чудо-телега могла бы такую проделать, среди трав показалось что-то большое и белое, чему он не знал названия. Огромными чёрными колёсами оно стояло точнёхонько в пыльных земляных полосах. Стоило Лидии подойти, как на блестящей громаде вспыхнули ослепительные огни – как звёзды, только стократ ярче.

– То что такое?

Лидия накрепко задумалась, прежде чем отвечать.

– Машина. Как повозка, только без лошади. Садись, не бойся.

– Как она сделана? – Яр, решившись, осторожно коснулся холодного гладкого бока диковинной повозки. На пальцах осталась мелкая пыль. – Чарами?

– Нет, не чарами, – Лидия тяжко вздохнула, словно вопрос его был неимоверно сложным. – Я тебе объясню потом, если захочешь. И, знаешь… Это, наверное, невозможно, но я бы тебе посоветовала поменьше удивляться. Иначе быстро устанешь это делать.

– А я не удивляюсь, – обиженно буркнул Яр. – Я знать хочу, как она везёт. Ежли лошадей нет и чар тоже нет.

– Не припомню, чтобы Драган просил учить тебя физике, – непонятно проворчала Лидия себе под нос и прибавила громче: – В нашем мире очень многое по-другому, чем у вас.

– А волхвы всё одно есть.

– Есть, только… – она замялась, решительно тряхнула головой. – Я потом тебе объясню. Поехали, иначе до утра не доберёмся.

Изнутри повозка-машина была очень тёмная и странно, тяжело пахла. Лидия перетянула Яру грудь блестящим чёрным ремнём – сказала, что так нужно, чтоб не случилось плохого. Прежде чем разбудить чудо-повозку ото сна, она вынула из-под ворота рубашки оберег на серебряной цепочке и коротко сжала в пальцах. Поглядела, как в ответ он загорается мягким синим светом, и вновь убрала. Яр не стал ничего у неё спрашивать: велела не удивляться, стало быть, опять пообещает только, что потом всё расскажет. Воздух вокруг наполнился тихим рокотом и едкой вонью; ярче вспыхнули где-то впереди холодные огни-звёзды, и мир за огромным прозрачным окном медленно стронулся с места.

– Знаешь ли, – Лидия заговорила, будто бы вовсе не с Яром, щурясь на стелющуюся впереди дорогу, – мы мало полагаемся на магию… на чары. Всё, что ты здесь увидишь, люди сделали с помощью сил природы и своего разума.

– То как?

– Как тебе объяснить… Вот придумали же когда-то, что можно запрячь лошадь в плуг – а у нас потом придумали, как запрячь огонь, или ветер, или воду, – она усмехнулась, мельком покосившись на Яра. – Поэтому чары нам теперь не очень нужны.

– У вас совсем нет чародеев?

– Есть. Но их очень немного, если сравнивать с ми… с теми, у кого нет дара, – Лидия на миг задумалась. – Одарённые у нас живут скрытно. В основном занимаются тем же, чем и обычные люди.

– А что же вы тогда с неживыми делаете?

– У нас их мало. Служба наздора вполне справляется.

Яр хотел было ещё что-нибудь спросить – а у него хватало теперь вопросов, – но тут машина выкатилась на другую дорогу, чёрную и блестящую, с прочерченными вдоль белыми полосами. Над нею реяли в вышине неподвижные жёлтые огни; длинные их цепи уходили вдаль, сколько хватало глаз. Лидия усмехнулась; по её велению машина грозно взревела и вдруг помчалась стремительно, обгоняя ветер. Яр зажмурился, пытаясь привыкнуть.

– Станет плохо – скажи, – услышал он спокойный голос волхвицы. – Мне говорят иногда, что я вожу, как сумасшедшая.

Плохо не было. Было… странно. И страшновато: как же он тут будет, если от чар проку нет, а того, от чего есть, он совсем не знает? Что же то за великий ум, который сумел поймать и развесить над дорогою звёздный свет, не прибегнув ни к волшбе, ни к чародейству, ни даже к колдовству? Отчего здесь так, а в Ильгоде – по-другому?