Сегодня она смотрела на него с каким-то особенным интересом, с потаённой хитрецой во взгляде. Колкий снег, сонно круживший в морозном воздухе, мало её беспокоил. Она с жадным любопытством разглядывала перепачканную пеплом футболку Яра – совсем не по погоде в крепкую февральскую стужу – и нет-нет да бросала осторожные вопросы, которые он упрямо оставлял без ответов. Света тоже не сказала ему ничего важного. Наверное, он спрашивал не о том или не так, как надо. В какой-то момент он бросил попытки и не возвращался к ним до тех пор, пока не схлынуло пережигающее нервы напряжение, а мысли не обрели вновь способность куда-то двигаться.

Часы показывали третий час ночи. Ещё оставалось время до утра.

– О чём думаешь? – промурлыкала Света, лениво приподняв голову с измятой подушки. Ей не нравилось, что он вовсе может о чём-то думать.

– О том, что будет завтра, – охотно откликнулся Яр. Удовлетворённо отметил интерес, мгновенно вспыхнувший в её глазах. – Мне кажется, не я один.

Девушка кокетливо хихикнула и небрежно качнула головой, заставив роскошные золотые локоны струиться по обнажённым плечам, будто ласковый солнечный свет. Прекрасна, как туманный морок, и так же переменчива. С ней не расслабишься, всё время нужно быть начеку…

– Конечно, не ты один, – Света мелодично хихикнула и дразняще коснулась его груди, словно хотела прислушаться к частым ударам сердца. – А хочешь, погадаю? Предупреждён – значит, вооружён… Вооружён и опасен…

Яр, не выдержав, тихо рассмеялся. Опасен? Он?

– Ты меня с кем-то путаешь.

– Нет, не путаю, – Света обвила его шею руками, тонкими и изящными, как плети полевого вьюнка. – Вы же всегда в гуще событий… На острие атаки… Это так будоражит – знать, что твой мужчина каждый день рискует жизнью…

Будоражит её. А в какое исступление приведёт сочинение некролога для газеты – подумать страшно. Дурак он был три года тому назад. Кате он был хотя бы дорог, а теперь за его жизнь переживает разве что Прохор.

– За гадание мне придётся тебя задержать, – скучным голосом напомнил Яр, недвусмысленно меняя тему. Света не перестала медово улыбаться, но руки поспешно убрала.

– А если я тебе так скажу, без гадания? – она обожгла его призывным взглядом из-под неестественно густых ресниц. Яр на несколько мгновений прикрыл глаза, усмиряя прокатившуюся по телу волну жара. – Хотите сделку, господин офицер? Вы мне – ответ на вопрос, я вам – главный заголовок завтрашнего выпуска… М-м-м?

Он позволил интересу отразиться на лице. Ну конечно, газеты уже готовы. Их верстают заранее под любой исход событий, но она сказала – «заголовок», не «заголовки»… Из этого следует что-то важное…

– Что за вопрос? – осторожно уточнил Яр, не желая ни отказываться, ни соглашаться. Рисковал. Вдруг она знает? Вдруг спросит его об имени?

Нет, не спросит. Если б знала, не ходила бы вокруг да около.

– Ты меня любишь? – прошептала Света убийственно серьёзно и как-то глупо. Что за чушь, они давно обо всём договорились…

– Нет, – слегка изумлённо ответил Яр. Зачем было тратить вопрос на такую ерунду?

Девушка откинулась на подушки и наигранно рассмеялась. Яр стремительно переставал её понимать. Она ведь сама говорила, что ей неинтересно связывать себя заботой и верностью. Лгала? Или он упустил миг, когда для неё что-то изменилось?

Нет, с чего бы? Сама только что сказала: ей бы нервы пощекотать. Любовь – это про другое. Наверное…

– Иди ты к лешему, – давясь смехом, выговорила Света. Она слегка повернула голову, чтобы он не видел её лица. – Завтра в газетах будет про крах Магсовета и роспуск Общественного собрания. Доволен?

– Только про это? Нет тиража на случай другого исхода?

Девушка молча помотала головой. Тяжёлые золотые локоны мягко блеснули в отсветах городских огней, сквозь окно проникавших в спальню. В чём он не прав? Яр мог бы придумать сотню подходящих ответов и не сумел бы найти среди них правильного. Света, наверное, тоже.

– У нас ещё заготовки есть, – бросила она весело и зло, словно нарочно стремясь побольнее его уязвить. – На несколько дней вперёд. Там только вставить описание происшествия и количество жертв. Выходных у тебя не будет, так что лови мгновение…

– Прекрати, – вырвалось само собой, помимо воли. Света тут же испуганно притихла. Чёрт возьми, неужели он правда способен внушать ужас, даже не прибегая к чарам?.. Яр заставил себя сбавить тон и заговорил мягче: – Свет, это очень важно. Откуда вы узнали?

– Я не работаю с… с источниками, – она подобрала скомканное одеяло, подтянула его к подбородку и наконец отвернулась от окна. На длинных ресницах блестела влага. – Слава… Прости, я лишнего наговорила. Забудем?

– Ты солгала? – Яр чуть ниже склонился к ней, так, чтобы смотреть прямо в глаза. – Отвечай правдиво. Ты просто хотела меня позлить или всё так и есть?

– Всё так и есть, – едва слышно прошелестело в ночной тиши. – Но и позлить… хотела.

Глупая девчонка. Красивая до умопомрачения, но, леший побери, совершенная дура! Она в самом деле не понимает, чем играет, и не хочет понимать. Она вовсе промолчала бы, если бы не желала подразнить его и себя заодно…

– Ещё вопрос, – нарочито холодно бросил Яр, снова сплетая невесомую цепочку чар внушения. Шагу не ступить без проклятого дара. Он едва успевает задуматься, прежде чем пустить в ход волшбу – так привык к вездесущей лжи. Это лучше, чем приказом взводить курок гражданской присяги. – Кто у вас пишет под псевдонимом «апологет»?

– Шеф, – послушно ответила Света. – Это анаграмма. «П.В.О., апологет» – значит «Олег Потапов».

– Ты уверена?

– Да. Я у него стажировалась, – побледневшие губы нервно дрогнули. – Он сам рассказал, только это… ну… секрет…

Яр, не сдержавшись, выругался сквозь зубы. Сбылось самое смелое его чаяние, только радости в этом никакой нет. Глава коммуникаций раньше всех пронюхал про надвигающийся хаос, рассчитал последствия на несколько дней вперёд – да так уверенно, что даже не стал готовить запасные варианты – и сам, лично, поднял шумиху, наверняка для того, чтобы в нужный момент выступить всеведущим пророком. Он умеет добывать сведения и в курсе всего, что творится в сообществе. Он может безо всякой волшбы заставить людей думать так, как ему нужно – и не одного-двух, а всех, кто верит печатному слову… И он состоит в Общественном собрании.

– Не ходи завтра на работу, – раздельно проговорил Яр. – Под любым предлогом. Если потом будут допытываться, скажи, что я приказал.

– У меня статья в печать…

– В другой раз напечатаешь.

– Слава… Не надо…

– Если узнают, что ты мне это всё рассказала, жалеть не станут, – Яр, пересилив себя, успокаивающе погладил девушку по влажной от слёз щеке. Легкомыслие – невеликая вина, для неё-то, никогда не стоявшей лицом к лицу со смертью. – Так что… уезжай куда-нибудь. Хотя бы в другой район Москвы. Подожди, пока прояснится.

Света коротко всхлипнула.

– Можно… можно я тут побуду? – её голос болезненно надломился, но в нём не было отчаяния. Разве что полная скрытого наслаждения жалость к себе. Раньше он не замечал в ней этой фальши. – Пожалуйста… До утра…

– Нет, – Яр на миг прикрыл глаза, сосредоточиваясь на сложном орнаменте чар. Это, как ни крути, для её же блага. Сделанного не отменишь, но есть хотя бы шанс сгладить последствия. – Я тебе надоел. Со мной скучно, правда?

Сколько раз он видел этот остекленелый взгляд… Мимолётно – у тех, кому случилось попасть под чары внушения, и однажды – долго, очень долго, теперь уже навсегда. Но сейчас так правильно. Ничего лучше он не сумеет для неё сделать. Медленно, словно сражаясь с собой, Света кивнула.

– Ты ничего мне про работу не говорила, – мягко продолжил Яр. Пухлые девичьи губы, ещё помнившие его поцелуи, беспомощно дрогнули – может быть, тщились прошептать его имя. – Просто оделась и ушла. Ничего особенного, рассказать-то нечего… Да?

– Да…

Хорошо. Ещё несколько фраз – и оба останутся друг для друга в прошлом. Яр рассеянно отвёл упавшую Свете на лоб золотистую прядку. Будет ли когда-нибудь так, что ему не захочется отпускать?