–Нет, – Шэнь И не хотел говорить слишком много, в его глазах мелькнул намек на негодование. Он махнул рукой и сказал:

–Больше не спрашивай.

Как раз в это время из палатки вышел молодой человек. Сотрясаемый ветром, он почти не мог стоять твердо, только через мгновение с трудом произнес:

–Генерал Шэнь, господин пригласил вас войти. Он скоро будет проводить иглоукалывание.

–Ах… –Шэнь И заколебался, но в конце концов ничего не сказал.

Чэнь Фэйюнь, второй сын семьи Чэнь из особняка Тайюань, был искусным врачом, но не мог вылечить себя. Он родился слабым и болезненным. Много лет он не мог выйти из дома. Каждый раз, когда он это делал, он был тяжело болен и прикован к постели. На этот раз для него прибыть на суровую холодную границу за тысячи миль было равносильно «рисковать собственной жизнью, чтобы спасти другого».

По логике вещей, слушая его кашель, Шэнь И должен сказать ему отдохнуть несколько дней. Однако слова «Господин Чэнь, позаботьтесь о себе» несколько раз крутились на языке Шэнь И, и в конце концов он не произнес их вслух.

У него действительно не было другого выхода.

Огонь в маршальской палатке был очень горячим; казалось, что к теплу, ударявшему в лицо, примешивался кровавый запах.

–Потушите жаровни, — Голос Мастера Чена донесся из палатки. Его лицо было покрыто слоем марли, чтобы кашель не беспокоил пациента, из-за чего его голос звучал более хрипло. — Вы не боитесь, что жара повредит ему? Когда ваш маршал боялся холода?

Когда он кашлял, у него тряслись руки, он не осмеливался вставить иглу сам и мог только осторожно инструктировать стоявшего рядом ученика-медика. Он нервничал еще больше, чем сам исполнял ее; он не смел хоть немного отвлечься, это было только мгновение, а на лбу выступил пот.

Шэнь И не осмелился подойти и просто ждал у входа.

Через полчаса господин Чэнь выпрямился:

–Хорошо.

Гу Юнь, казалось, немного пришел в сознание, и ученик-медик помог ему подняться. Шэнь И уже собирался подойти к нему, и увидел, как Гу Юнь оттолкнул руки мальчика и согнулся пополам, чтобы извергнуть полный рот крови у кровати.

Шэнь И был напуган до смерти:

–Цзыси!

Гу Юнь не мог сесть без посторонней помощи; все его тело слабо наклонилось в одну сторону.

Чэнь Фэйюнь сказал, выписывая рецепт движением кисти:

–Все в порядке, я освежил его.

Шэнь И:

–...

Гу Юнь хрипло сказал:

–Чэнь-эр?

Чэнь Фэйюнь был ошеломлен и спросил Шэнь И:

–Ты ведь не давал ему никаких лекарств для ушей и глаз эти два дня, верно?

Шэнь И быстро покачал головой и потянулся, чтобы коснуться лба Гу Юня. Он чувствовал холодный пот на руке, но температура упала.

Чэнь Фэйюнь на мгновение задумался, опустил голову и понюхал свой рукав, а затем рассмеялся:

–Собачий нос.

Глаза Гу Юня были затуманены; он с большим трудом узнал Шэнь И, говоря слабым голосом:

–Зачем ты пригласил его сюда? Слишком хлопотно… Я не могу умереть.

–Маршал, – сказал Шэнь И с горькой улыбкой, – каша в большом котле сегодня утром была приготовлена на твоем теле. Если твоя лихорадка продолжит разгораться, ты станешь первым рудником Цзылюцзиня в форме человека в Великой Лян.

Гу Юнь уже не мог ясно слышать, но теперь в его ушах звенело, он не мог слышать большую часть слов Шэнь И. Похоже, его не заботило то, что говорил Шэнь И. Он склонил голову набок и  закрыл глаза, нельзя было сказать, потерял ли он снова сознание или заснул.

–Генерал Шэнь, почему ты всегда выглядишь так, будто скорбишь каждый раз, когда я тебя вижу?

Мастер Чэнь снова закашлялся, закончив выписывать рецепт. Его глаза покраснели от кашля, но он все еще улыбался, когда говорил. Этот человек всегда был счастлив. По словам Мастера Чэня: люди, как он, родившиеся с короткой продолжительностью жизни уже несчастны; если они не могут мыслить более открыто, чем другие, не сделает ли это их более несчастными?

Шэнь И подумал: «Разве это не чушь? Восемь из десяти людей, обращающихся к врачам, больны. Вместо этого они должны запустить фейерверки, чтобы отпраздновать это событие?»

Но он не был очень близок с мастером Чэнем, ему было неудобно вести себя слишком грубо, поэтому он опустил голову и сказал:

–Мы побеспокоили брата Чена, чтобы он проделал весь этот путь.

–Не волнуйся, маршал Гу спас мою младшую сестру и хорошо ладит со мной. Подожди, пока ему не станет лучше и попроси его написать каллиграфию на моем веере для меня.

Шэнь И поспешно спросил:

–Тогда его состояние…

–Генерал Шен должен знать, в чем причина.

Чэнь Фэй Юнь улыбнулся ему.

–Он молод, его тело имеет основу генерала. Пока он может есть эти три дня, это не будет большой проблемой. Не волнуйся.

Что послужило причиной болезни Гу Юня?

Много лет назад он с тревогой повел Четвертое Высочество обратно к постели покойного императора Юаньхэ, чтобы встретиться со старым императором в последний раз.

Он сказал старому императору:

–Если Ваше Величество уйдет, у Цзыси больше не будет родственников.

Только теперь он узнал, что у него уже давно нет родственников.

Гу Юнь не был упрямым пациентом, будучи командующим тремя армиями, он не мог действовать избалованно; он выпивал лекарство, которое ему дали; ел пищу, которую ему дали. После того, как он пришел в себя, его охранник следуя инструкциям врача, приготовил для него миску каши. Гу Юнь съел все, не сказав ни слова.

Услышав это, Шэнь И почувствовал большое облегчение: словам семьи Чэнь из особняка Тайюань всегда можно было доверять.

Кто бы мог ожидать, что до полуночи высокая температура, которая была подавлена иглами, вернулась, и всю еду, которую он принял, вырвало.

Шэнь И ворвался в палатку Мастера Чэня только для того, чтобы случайно обнаружить, что мастер в белом уже был соответствующим образом одет, как будто он ждал прихода Шэнь И. Увидев его, Чэнь Фэйюнь не удивился:

–Я говорил не только о еде, я говорил, что он должен это переварить... Пошли, я проведу еще одну акупунктуру, тц, это просто лечение симптомов, а не корня причины.

Шэнь И первым выбрался из палатки и укрыл Мастера Чэня от ветра и снега. Внезапно он обернулся и тихо спросил:

–А что, если через три дня…

Чэнь Фэйюнь сделал паузу и выдохнул холодный воздух:

–Тогда, генерал, боюсь, вы должны простить мне отсутствие способностей и знаний.

Сердце Шэнь И упало.

Три дня спустя Гу Юню, внешне сговорчивому пациенту, не стало лучше. Его тело стало заметно худым, как будто его дух истощился. Еще более пугающим было то, что все что говорили другие, было бесполезно. Он был глух в своем собственном мире, и никто не мог до него достучаться.

Вечером третьего дня, когда охранник со слезами на глазах снова принес еду, Гу Юнь наконец наклонил голову, чтобы избежать его.

Охранник готов был заплакать; он посмотрел на входящего Шэнь И в растерянности.

Гу Юнь немного приподнял шею, улыбнулся молодому охраннику и покачал головой — твой суп с лапшой очень ароматный, но после постоянный метаний и рвоты, у меня слишком болит горло, что я не могу больше его глотать.

–Все в порядке, выйди первым.

Шэнь И взял тарелку с супом, накрыл ее, поставил на маленькую плиту с одной стороны, помахал рукой охраннику, затем вынул из груди люлицзинь и надел его на переносицу Гу Юня.

Холодный металлический каркас раздражал, и Гу Юнь немного протрезвел. Через какое-то время он набрался сил, чтобы жестикулировать ему: «В чем дело?»

Шэнь И какое-то время стоял на месте с запутанным взглядом и, наконец, как будто он принял решение, вынул из рук письмо:

–Ответ из столицы, ты...

Они вдвоем наполовину уговаривали и наполовину лгали Чан Гэну, покидая поместье Аньдинхоу. По дороге Гу Юнь рвал себе волосы, но не мог придумать, как уговорить мальчика. Он просто заставил Шень И написать ему от своего имени, затем сделал копию и отправил обратно.

Чан Гэн ответил.