Гу Юнь сказал:

–Мясо.

Гу Шэнь:

–...

У ребенка нет амбиций.

–Но есть место, где есть группа людей, внешне немного отличающихся от нас. Они бедны. Мясо тоже есть, но его недостаточно, чтобы набить желудок, большинство из них — вяленое – Гу Шэнь открыл рот Гу Юня, посмотрел на его ряд нежных молочных зубов и презрительно покачал головой. – В любом случае, ты, возможно, не сможешь его прожевать. И этого всегда недостаточно. Ни еды, ни закусок и конфет, которые ты ешь каждый день. Они голодны каждый день. Ты знаешь, что такое голод?

Выражение лица Гу Юня было в благоговении; очевидно, он не знал.

–Поэтому они часто обмениваются с нами едой. – Гу Шэнь сказал:

–Но по мере того, как это продолжалось, они не были удовлетворены. Они думают, что мы даем им слишком мало, поэтому они посылают людей грабить их.

Глаза Гу Юня расширились, он свернулся клубочком и нервно обнял один угол одеяла, как будто боялся, что у него украдут мясо и конфеты.

Гу Шэнь сказал:

–Вот почему Великой Лян нужны железная броня и кто-то вроде твоего отца, чтобы поддерживать мир с одной стороны.

Гу Юнь моргнул:

–Мир?

Гу Шэнь поднял его и положил себе на грудь. Его грудь была широкой и твердой; его сердце билось ровно и медленно. Он похлопал Гу Юня по спине и рассказал ребенку, что называется «миром» и «Черным Железным Лагерем».

Он говорил о ревущей Тяжелой Броне, об Орле, рассекающем небо, о Легкой Броне, преодолевающей тысячи миль за день, и о том, как три армии Черного Железа пересекли северные границы, чтобы заставить волков поклониться.

Неизвестно, когда Гу Юнь заснул. Гу Шэнь открыл глаза и посмотрел на него. Он увидел, что в уголках его глаз все еще есть краснота. Его лапа вцепилась в ткань на груди, словно желая засунуть ее в рот.

Гу Шэнь не мог не подумать:

–Если ты амбициозен, мир будет жить в мире еще одно поколение.

Потом он почувствовал, что возлагал такую большую надежду на эту круглую фрикадельку. Он посмеялся над собой, поднял руку, чтобы погасить паровую лампу, и подумал про себя: «Ну, давайте плыть по течению.»

По крайней мере, на данный момент Гу Шэнь с железной кровью все еще был с нежным и снисходительным сердцем и хотел, чтобы его единственный маленький сын рос беззаботным.

(5)

После увольнения с императорского двора Гу Юнь не пошел ни в Северный лагерь, ни в институт Лин Шу, а вернулся в поместье Аньдинхоу и отправился во двор своего дома.

— Что ищет маршал? — спросил дядя Ван.

–Гэфэнжэнь... на самом деле это была всего лишь палка, – Гу Юнь прошел мимо группы железных марионеток во дворе и зашел внутрь.

В семье Гу на протяжении веков рождались военные генералы. В поколении Гу Шэня дошло до того, что он мог носить эмблему Черного Железа, его статус был равен статусу королевской семьи. Его власть и репутация достигли наивысшего уровня. В арсенале было легендарное оружие, накопленное поколениями его предков. При входе в дверь была невыразимая внушающая благоговение аура. Внутри было много простых и старых мечей и клинков, а те, что снаружи, были более или менее усилены пожарными машинами. Среди собранного здесь оружия некоторые выпили бесчисленное количество крови, а те, которые никогда не использовались, все они были выставлены на обозрение тихо, достойно и свирепо.

Дядя Ван позвал нескольких слуг, чтобы они отнесли Гу Юню большую коробку.

–Какой Гэфэнжэнь вы ищете? У нас есть все.

–Тот, что меньше фута в длину, – подумал Гу Юнь, дядя Ван наблюдал, как он рос, нечего было смущаться, и снова засмеялся.

–На самом деле, это не совсем гэфэнжэнь, просто имитация, он был полый внутри, чтобы дети могли с ним играть... кхем, я просто вдруг вспомнил, что это все. Ничего страшного, если мы не сможем его найти, возможно, он уже давно потерян.

Дядя Ван издал в ответ «А» и медленно сказал:

–Этот, конечно, все еще здесь, подождите, пока я найду его для вас.

Он приказал людям передвинуть лестницу, приставил ее к деревянному шкафу, на котором было выставлено множество луков, а затем намеревался подняться сам. Гу Юнь поспешно остановил дрожащего пожилого мужчину:

–Позвольте мне, пожалуйста, помедленнее.

–Наверху шкафа есть небольшая коробка, – сказал дядя Ван.

–Все игрушки маршала, когда вы были ребенком, там.

По его словам, Гу Юнь поднялся по лестнице и нашел железный ящик на деревянном шкафу. Он стряхнул с нее густую пыль и открыл его. Он увидел набор маленьких игрушек вроде доспехов, шлемов и наручей, которые были сделаны не из черного железа. Они были легкими и нежными. Гу Юнь никогда не знал, что у него были эти игрушки, когда он был ребенком. Он был ошеломлен в течение долгого времени и не мог вспомнить, когда они были у него.

Помимо них, в коробке были другие игрушки, такие как рогатки, паровые пони и другие вещи, с которыми дети играли, а также «Гэфэнжэнь» длиной менее фута.

Гу Юнь осторожно вынул полый Гэфэнжэнь. Она казался ему слишком тонким, его можно было удерживать двумя пальцами. Он едва чувствовал тяжесть в руке. Он вытер пыль с его хвоста пальцами, и появились два четких почерка «Гу Юнь», за которыми последовали более мелкие буквы, которые гласили: «Сяо Шилю». Это не тот стиль письма, к которому он привык, который намеренно преследовал элегантность. Глубоко выгравировано, не кричаще, даже немного угрюмо.

У каждого солдата Черного Железного Лагеря на Гэфэнжэне было выгравировано собственное имя. Гу Юнь думал, что он единственный, кто этого не сделал, но его имя было здесь.

Он был ошеломлен. Это было настоящим доказательством, доказывающим, что все его слабые и смутные воспоминания были правдой. Он посмотрел на него, и вдруг ему в голову пришла сцена...

(6)

Маленький Гу Юнь встал на цыпочки и взялся за руку мужчины. Сила человека была очень велика, даже когда он нес его, его рука с ножом даже не дрожала. Он вырезал два слова «Гу Юнь» одним мазком, а затем показал ему:

–Я вырезал имя, теперь оно твое.

Маленький мальчик еще не знал иероглифов. Он растопырил пальцы и тщательно пересчитал символы:

–Сяо-Ши-Лю, а?

Кажется, что одного слова не хватает.

Гу Шэнь рассмеялся и сказал:

–Там написано «Гу Юнь». Сынок, выгравировав Сяо Шилю на Ветрорезе, ты хочешь, чтобы враги смели тебя до смерти на поле боя?

Гу Юнь не понимал, над чем он смеется. Он подумал и сказал:

–Гу Юнь тоже хорошо. Я хотел вырезать Сяо Шилю.

В тот день во дворе был слышен смех маршала Гу.

(7)

–Это то, что старый Аньдинхоу заказал в Институте Лин Шу, – дядя Ван покосился на полый железный стержень в руке Гу Юня, – за исключением того, что нет внутреннего ядра, оболочка минимизирована в соответствии с настоящим Гэфэнжэнем.

Гу Юнь осторожно погладил старую вещь, не говоря ни слова.

Все, что у него было от отца, это твердость и безжалостность. Меч, который был вложен в его руку, с детства использовался для убийства людей. Железные марионетки, которые сопровождали его, чтобы тренироваться с мечом, действительно могли сломать ему кости или даже убить его.

Дядя Ван прошептал:

–Мир заставил его руки, старый Аньдинхоу ничего не мог с собой поделать. Пожалуйста, не вините его.

Если бы это сказали Гу Юню двадцать лет назад, он не смог бы этого понять, даже если бы кто-то разбил каждое слово и попытался объяснить ему. Теперь, когда он вырос до возраста своего отца, даже просто услышав вздох, он мог понять причину.

Гу Шэнь хотел помочь сделать мир мирным и отказаться от власти, находясь на пике своей формы. Однако император Юань Хэ был очарован красотой мужчины и был полон подозрений в отношении хозяина эмблемы Черного Железного Тигра.

Слово «любовь» произвело глубокое впечатление: оно может смягчить звериное сердце, свирепого бога наклониться, чтобы понюхать цветы, заставить тысячи бесстрашных людей идти вперед, а трусов сделать еще более отчаянными и безумными.

Император Юань Хэ был настолько нетерпелив, что даже не хотел ждать, пока в стране установится мир, о котором мечтал Гу Шэнь. С тех пор, как он проигнорировал все обычаи предков, чтобы сделать варварскую богиню королевской супругой, все стало ненормальным. Сразу после этого император несколько раз пытался вернуть себе военную власть. Все трусы при дворе заметили его намерения и последовали его примеру...