Порой как бы ты не старался, рано или поздно приходится покориться воле судьбы. Пока они на своем берегу тщательно просчитывали каждый шаг, то не заметили, как в стане врага произошли перестановки. Неожиданно во главе армии Запада встал главнокомандующий с совершенно иной манерой ведения боя.

Сейчас не время было об этом думать. Гу Юнь быстро накинул верхние одежды. Попытавшись подняться, он покачнулся и едва не упал на колени, как будто за раз съел десять цзиней жаренных в масле булочек.

Тёмный силуэт Чёрного Орла мелькнул высоко в небе и вскоре приземлился прямо у шатра маршала. Не успел гонец и рта раскрыть, как выронил письмо с красной лентой прямо перед Гу Юнем.

С большим трудом Гу Юнь опёрся об изголовье кровати и прочел письмо при тусклом свете паровой лампы. Чёрный Орел поспешил доложить:

— Великий маршал, под видом переговоров о капитуляции восемнадцать племён привели к нашей границе смертников, а шесть телег с цзылюцзинем использовали в качестве приманки. После того, как взрыв расчистил им путь, они бросили в атаку десятки тысяч своих лучших солдат, намереваясь прорвать нашу линию обороны.

Гу Юнь наконец оторвал взгляд от письма с красной биркой и спросил:

— Какова обстановка на фронте? Насколько велики наши потери?

— Ваш подчиненный отбыл в спешке, — ответил Чёрный Орел. — Ему ничего об этом не известно!

Гу Юнь попытался успокоиться и сжал зубы. Из последних сил он потянулся за висевшим у кровати гэфэнжэнем и приказал:

— Принесите мне тяжелую броню.

Он был слаб и немощен и передвигаться мог только с помощью тяжёлой брони.

Чан Гэн поднял руку, приказывая солдату остановиться. Он повернулся к Гу Юню и строго сказал:

— Цзыси, ты примешь личное командование войском. Я пойду.

Гу Юнь пристально посмотрел на него и недовольно скривил губы. Чан Гэн прекрасно знал это его выражение лица — оно означало отказ.

Не дав Гу Юню вставить и слова, Чан Гэн быстро спросил:

— Ты мне не доверяешь?

Гу Юнь вздохнул:

— Я...

Чан Гэн протянул руку и попросил:

— Отдай мне свой гэфэнжэнь, я пойду вместо тебя. Если ты все ещё веришь мне, не выходи из своего шатра.

В глазах Чан Гэна отражались огни разгорающейся вдалеке битвы. Казалось, что его зрачки пылали, как вся Великая Лян перед тем, как любой ценой одержать победу или погибнуть.

Чан Гэн решительно взялся за рукоять гэфэнжэня и медленно выхватил оружие из рук Гу Юня. В этом не было ничего сложного — от слабости у маршала дрожали руки.

В распоряжении Чан Гэна теперь было смертоносное оружие. Он закинул его за плечо и слегка поклонился.

— Подданный будет сражаться во имя великого маршала.

Гу Юнь внимательно на него посмотрел, затем резко обернулся и приказал Орлу:

— Подготовьте макет местности, будешь моим посыльным.

Чан Гэн ушёл, прихватив с собой его гэфэнжень.

Как только морские чудища Запада пересекли море, они медленно начали подниматься по объятой туманом реке. В их огромной тени бесчисленные морские драконы Запада, стремительные как тигровые акулы, медленно подкрадывались к противнику. Усиленная Гу Юнем линия обороны поднялась по сигналу тревоги. Три подразделения лёгкой кавалерии одновременно разными путями вышли из Северобережного лагеря, чтобы занять ключевые порты на побережье и сойтись в бою с флотом Запада, который рассчитывал высадиться незамеченным.

Вскоре воды реки покраснели от крови, а артиллерийский огонь обратился ярким фейерверком еще до того, как ударил по окутанной дымом и огнём водной глади.

— Не прекращать артиллерийский огонь! — подстёгивая лошадь, приказал Чан Гэн. — В перерывах стреляйте стрелами байхун. Пусть все наши Чёрные Орлы приготовятся к атаке. У вас будет немного времени, чтобы вылететь за пределы досягаемости стрел байхун и ударить по ним с воздуха. Мы ни в коем случае не должны позволить их Ястребам подняться с борта морского чудища! Не дайте им сдвинуться с места!

— Правый фланг, сплотить ряды!

— Всем драконам вдоль побережья приготовиться к атаке и выступаем!

Гонцу показалось, что он ослышался.

— Ваше Высочество имели в виду всё побережье? Речь идет о полномасштабном сражении?

Сидевший верхом Чан Гэн перевёл на него взгляд.

— Всё побережье. Пусть иностранцы увидят, что у Великой Лян тоже есть флот.

Когда-то флот Великой Лян был крайне уязвим к вражеским атакам, а его командир отдал жизнь в бою. Потом им управлял гражданский чиновник, который и верхом-то ездить толком не умел и в конце концов в панике бежал на север.

Год назад жалкие остатки старого флота смешали с солдатами из других концов страны и перебросили туда, где они потерпели поражение. Трудно было представить себе более разрозненное войско. Кто-то раньше служил в сухопутных войсках и страдал от морской болезни, кто-то плохо ориентировался, а кто-то не сумел разобраться с крайне сложной и отсталой технологией управления морскими драконами, которую использовали в Великой Лян...

Сейчас эти проблемы были давно решены.

Со дня своего основания флот в Цзянбэе дважды был серьезно реформирован. Институт Линшу трижды совершенствовал устройство военных кораблей и даже прислал им невероятно быструю «тигровую акулу», похожую на стремительные суда Запада.

Вдруг на реке поднялся редкий северо-западный ветер. Когда яркий свет негасимой лампады осветил траурный зал, белый шатёр на фоне оживленного Северобережном лагеря больше напоминал траурную хоругвь в похоронной процессии. Как будто душа старого генерала Чжуна до сих пор не покинула этот мир.

Чтобы наточить закалённый клинок, нужно омыть его кровью врагов.

Гу Юнь плохо видел и слышал, поэтому мог судить о расстоянии, откуда вёлся обстрел, лишь по дрожи земли под ногами. Сегодня он не сражался на передовой. Тем не менее, он сохранял спокойствие. Чёрный Орел был потрясён, когда понял, что Аньдинхоу помнил наизусть линию обороны Северобережного лагеря — где их сильные и слабые места, где, вероятно, попытаются прорваться враги... Все его прогнозы сбывались в точности.

Передав право командования на передовой Чан Гэну, Гу Юнь тем самым выразил ему абсолютное доверие и не отдал сам ни единого приказа. Чан Гэн свободно распоряжался всеми тремя военными подразделениями в Цзянбэе.

Гу Юнь следил за ходом сражения и отвечал за распределение цзылюцзиня, брони и оружия. Кроме того, рядом лежало письмо с красной биркой, отправленное с северной границы. Внимание маршала было рассредоточено между двумя фронтами, ведь сегодня сражения велись на всей территории Великой Лян.

На этот раз причиной неожиданной атаки армии Запада послужило их желание помочь варварам. В конечном счете, они рассчитывали выбить себе выгодные условия во время мирных переговоров. Если Великой Лян удастся одержать победу на северном фронте, то войска Запада превратятся в нелепых шутов...

Стоял густой туман. Пока Цзянбэй пылал под непрерывным артиллерийским обстрелом, на северной границе, в заснеженных степях, шли ожесточенные бои.

Цзялай Инхо использовал смертников, пожертвовал родным сыном и поджег большую партию цзылюцзиня ради того, чтобы проложить путь для армии. Огромные орды северных варваров яростно бросились в атаку, готовые перебить всех до единого.

Чёрный Железный Лагерь успел продвинуться по вражеской территории на десятки ли, когда Шэнь И принял решение отступить. Их кони пустились в бешеный галоп по снегу.

Солдаты Черного Железного Лагеря были прекрасно вышколены. Вскоре варвары превратились в смутную линию на горизонте.

Говорят, что варвары меняют свои намерения быстрее, чем одна страница книги сменяет другую. Северный приграничный гарнизон давно привык, что стоит им слегка повздорить с варварами, как те начинают кусаться. Поэтому они пришли на помощь сразу, как только Чёрный Железный Лагерь подал сигнал.

Хэ Жунхуэй и Шэнь И много лет вместе воевали. Само собой разумеется, что подкрепление быстро пересекло протяженную линию фронта и прибыло как раз вовремя.